Паладин. (Трилогия), стр. 165

– Слышь, шеф, хозяин… – Зырг растерянно вертел в руках свою кочергу, – …а мне мама приказала вызволить тебя от этих, – кивнул он головой в сторону эльфов, – и сразу обратно. Негоже, говорит оставлять племена накануне битвы без шамана.

– Маму надо слушаться, – улыбнулся юноша, – возвращайся к войскам.

– А мне князь приказал при пахане быть, ежели найду, – пьяный попугай вспорхнул на плечо юноши, обнял его крылом за шею, и начал примащиваться поудобнее, готовясь отойти ко сну. – Ну чё встал? – возмутился он, – пошли! Как цверги появится, буди. Я им морду бить буду!

Кевин скосил глаза на вздорную птицу со свернутым на бок клювом, уже посапывающую на его плече. Эльгрин украдкой смахнул навернувшуюся на глаза слезу.

– У вас верные друзья Эль-Кевин. Они искренне любят вас. С такой командой вы пройдете через все препятствия, и дойдете до цели! Позвольте я вашего гордого пернатого друга немножко подлечу…

Не дожидаясь согласия, отец Эльвигии коснулся пальцами зеленой головы попугая, шепча какие-то заклинания. Пострадавший после разборки с герцогом Антуйским клюв, щелкнув, встал на место, надежно укрепляясь там, и…

– Ай… – Эльгрин затряс в воздухе прокушенной рукой.

– Друг у меня гордый, – вздохнул Кевин, перехватывая рвущуюся в бой птицу, – но очень дурной. От него посторонним желательно держаться на расстоянии…

16

Спеша опередить подпаленного некроманта, друзья карабкались по скалам, двигаясь, практически, напрямик, ориентируясь на величественную гору Агагат, вершина которой терялась в облаках. Остальные горы Алантийского хребта выглядели по сравнению с ней карликами. Дорогу, разумеется, прокладывали гномики. Следом поспешали Кевин и Люка. За спиной юноши болтался Золотой Лук, и позаимствованный попугаем у графа де Рейзи тул, который гордая птица избрала в качестве спального мешка, и теперь спокойно отдыхала внутри от трудов праведных, в обнимку со стрелами. Лук так удачно справился со своей задачей в эльфийских лесах, что юноша решил держать его под рукой, и уменьшать не стал.

– Ребята, – обратился Кевин к Гиви и Вано, – может, растолкуете мне, что вы с цвергами не поделили? Насколько мне известно, вы были когда-то одним народом. Что между вами произошло тысячу лет назад? Почему кланы разделились и начали воевать? Историки так и не смогли добиться от вас правды.

– Да, почему вы все молчите как партизаны? – оживился Люка, которому тоже было интересно.

– Балшой сэкрэт – мрачно сказал Гиви.

– Очен балшой, – вздохнул Вано.

– Но тэбэ, Вэликий Паладин Вэдэсущий скажэм. Толко пусть твой рогатый савэтник уши заткнэт! – потребовал Гиви.

– Да без проблем!

Друзья преодолели очередную крутизну, и выбрались на склон горы, на которой угадывалось нечто напоминающее тропинку. По ней можно было идти, используя только нижние конечности, не прибегая к помощи рук. Бесенок заткнул пальцами уши.

– Начинайте, – распорядился Люка, – шеф, запоминай. Потом мне расскажешь.

– Расскажет, – вздохнул Гиви.

– Расскажет, – удрученно согласился с ним Вано, – давай кувалда по голове?

– А патом на горбу его тащить? – возмутился Гиви – нэт, пусть слушает!

– Пусть слушает, – кивнул головой Вано.

Люка тут же опустил руки, и сразу стало ясно, что он прекрасно слышал их и с этими импровизированными затычками в ушах.

– Был у нас кагда-то вэликий кароль, – начал рассказ Гиви, – мой прадэдушка.

– Мой тоже, – напомнил Вано.

– И было у нэго два сына блызнэца.

– Савсэм как мы, правда? – спросил брата Вано.

– Савсэм как мы, – согласился с ним Гиви, – умирая, адну палавину клана прадэдушка завэщал Грэму, нашэму дедушке, другую Цвэргу, чтоб нэ обидэть никого!

– Уй дура-а-ак… – скривился бесенок.

– Слюшай, нэ абижай нашего предка!

– Нэ абижай, а то кувалда дам! – потряс молотом Вано.

– Прошу пардона, больше не буду, – поспешил извиниться Люка, – ну и что дальше было? Вы рассказывайте, рассказывайте. Очень интересно.

– Далшэ, поначалу харашо было. Вмэстэ ваевали, вмеэстэ руда добывали, жэлэзо кавали, всо вмэстэ дэлали слюшай!

– Так из-за чего же раздрай пошел? – Кевин приник к гранитной скале, поблескивавшей в лучах солнца вкраплениями полевого шпата и слюды, осторожно, придерживаясь за выступы, миновал самую узкую часть тропы, и поспешил за бесенком и гномами, которые шли впереди.

Эта троица шла по тропе уверенно, словно не замечая каменных громад над головой справа, и бурлящего потока далеко внизу слева до которого в случае чего лететь и лететь. С этой высоты истоки реки Рей казались тоненькой голубой ниточкой, причудливо вилявшей меж камней, но шум ее, отражаясь от каменных громад, достигал даже до этих высот.

– Так из-за чего поругались? – повторил он вопрос, догоняя друзей.

– Баюсь, нэ паймэшь, – тяжело вздохнул Вано.

– Ну, я постараюсь. Вы рассказывайте.

– У нас горы, да? – хмуро покосился на Кевина Вано.

– Ну?

– Зэмля вся камэнистая…

– Ну, да.

– Хлэб нэ растэт.

– Естественно, ты поближе к делу, – встрял в разговор Люка.

– Кое гдэ в долинах виноград выращиваем, гномья водка дэлаем, – облизнулся Вано.

– Это я знаю, – заверил гномиков рыцарь, – так в чем причина конфликта?

– Животные у нас кто? Толко горные бараны да козлы всякие бэгают, – не замечая нетерпения Кевина и Люка, простонал Гиви.

Чувствовалось, что братья близнецы говорили о наболевшем.

– Трудно вам приходится, – посочувствовал горным жителям рыцарь.

– Мэталл на прадукты мэняэм, тем и кормимся, – продолжил рассказ Вано. – Но ни в том дэло. Есть у нас в горах одын дэликатэс. В далынэ его кроме нас гномов никто не пробовал! Птиц. Называэтся палэтэли. Па вашэму горный куропатк.

– Что за название такое странное? – удивился Люка – палэтэли…

– Э, слюшай, – замахал ручками Вано, – кто за ее яйками палэз многие палэтэли, панимаэшь! Очэн высоко живэт. А яйки у нее, м-м-м… Слюшай, вкус спэцэфичэский. У нас это едят толко па балшим праздникам, и толко очэн уважаемые гномы.

– И дальше что? – насторожился Люка.

– Слюшай, дабывать трудно, да?

– Стоит очэнь дорого, да? – загомонили гномики, перебивая друг друга.

– Мы ели толко по балшим празникам…

– И толко за балшие дэньги! Каждая сэмья пыталась купить хоть одно яичко на балшой праздник Священной Горы. Вот на пиру наши кланы и пассорились… из-за яичка.

– Это как? – Люка буквально приплясывал от нетерпения.

– Абычай есть. Яичко сварил, в кулаке зажал и тюк, по яичку сосэда! Чье трэснэт, тот праиграл. Наш прадэд Грэм сварил яйцо в горячэм источнике всмятку, а Цверг сжульничал! Наколдовал в своем источнике дапалнитэлный жар, и сварил яйцо вкрутую, а патом острым концом по тупому концу яйца нашего прадэдуши к-а-ак даст! Грэм очэн обыдэлся: зачем острым по тупому? Жульство! А Цвэрг смеется! У тэбя яйко, гаварыт са всэх старон тупой, я что, разбэраться буду?

– Абычай нарушил! Вах! Какая рубка была!

Если б Кевин вовремя не схватил за шиворот Люка, то он точно сверзился бы в пропасть. Бесенка буквально скрутило от приступа гомерического смеха.

– Ну, Свифт, ну плагиатор хренов! Хотя… кто его знает? Да-а-а… если сумею вернуться, обязательно покопаюсь в исторических хрониках адского пентагона. Возможно, этого придурка к ним в свое время и занесло. А что, – покосился Люка на гномиков, – вполне за лилипутов сойдут. Маленькие, задиристые, и такие же «умные».

– И только из-за этого и война? – спросил потрясенный рыцарь, подталкивая бесенка поближе к каменной стене, подальше от пропасти, так как его все еще корчило.

– Из-за этого! – рявкнул Гиви, – мы тэпэрь закаляем наши яйца с тупого конца, и готовимся к рэшитэльной битве!

– По данным разведки, цверги усилили острый канэц, – выдал страшную военную тайну Вано, – но против нашего тупого ему не совладать! Согласно пророчеству черэз тысячу лэт опредэлится кто кого.