Требуется волшебница. (Трилогия), стр. 169

– Как насчет недельки отдыха? – удивил меня магистр.

– Вы это серьезно?

– Разумеется. Мальдив, Сейшел и Диснейленда не обещаю, но могу организовать портал на один из не обитаемых островов.

– С чего вдруг такая щедрость? – с подозрением поинтересовалась я.

– Ну мы же не изверги какие, – потупился магистр. – Так что, принимаете предложение?

– Да! – поспешно воскликнула я, пока Белимар не передумал.

Тот подошел к стене, поводил руками по каменной кладке, и в ней возник проем, в котором виднелся залитый солнцем берег моря, белый песок и пальмы. Оттуда повеяло свежим ветерком и ароматами цветов.

– Отдыхайте, – посторонился магистр, уступая нам дорогу. – Но помните, что через неделю я за вами вернусь.

Ив втирал солнцезащитный крем в мои плечи, а я рассказывала ему про свои приключения в океане. Каждый раз, когда речь заходила об очередном чудовище, рыцарь мрачнел и виновато отводил глаза. Я не могла читать его мыслей – я отказалась от этого дара в Пещере желаний, но я чувствовала его горечь оттого, что он не может меня защитить, и убеждалась в том, что тогда, в пещере, сделала единственно правильный выбор и верно загадала желание. Рыцарь не может быть рыцарем, если в чем-то уступает своей прекрасной даме и не может уберечь ее от опасности. Он поступил по-рыцарски, передав свою магическую силу мне и увеличив мои шансы в поединке с Селеной. Я лишь верну ему долг… Осталось только проверить, что мое желание сбылось.

Я поднялась с песка, отбежала в сторону и, смеясь, бросила в него клубком огня:

– Лови!

Ив машинально поймал летящий в него огненный мячик и, не веря своим глазам, раскрыл ладонь, по которой растекалась вода. Это таял под тропическим солнцем ледяной шарик, секунду назад пылавший огнем.

– Действует! – радостно взвизгнула я.

– Что это значит? – удивленно моргнул он.

– Я была в Пещере желаний.

– И?

– Ты еще не понял? Я загадала, чтобы к тебе вернулся твой дар.

Впрочем, кое о чем я умолчала. К Иву вернулись все его магические способности, за исключением одной. Он больше не сможет читать чужие мысли, и я больше никогда не буду для него открытой книгой. Должна же во мне быть какая-то загадка!

Ив молчал, я начала нервничать. Быть может, зря я так поступила? До встречи со мной он много лет бежал от своей магической силы, хранил свои способности в тайне и предпочитал не использовать их в жизни. И вот теперь я вернула ему роковой дар, о котором меня никто не просил…

– Спасибо, – прошептал Ив, притягивая меня к себе. – Это лучший подарок, о котором можно было мечтать.

– Не стоит благодарности, – смущенно возразила я, – я заботилась в первую очередь о себе. Ведь теперь ты всегда можешь составить мне компанию, в какие бы дебри ни забросила меня воля магистров.

– Даже не надейся теперь от меня отделаться, – улыбнулся в ответ рыцарь. А затем подхватил меня на руки и с разбегу окунулся в море, вода вокруг нас тут же покрылась лепестками алых роз. Я же говорила, что я эгоистка. Мне так не хватало того волшебства, которым окружил меня Ив в наше первое свидание, что вернуть ему дар стоило только ради того, чтобы внести больше романтики и чудес в наши отношения.

Впереди у нас была целая волшебная неделя, а потом…

Сейчас мне не хотелось даже думать об этом! Ясное дело, что от магистров ничего хорошего ждать не приходится. С них станется забросить нас и в пустыню к ифритам, и в горы к троллям, и в пещеры к мамонтам.

Однако дальнейшие события показали, что я недооценила фантазию старичков…

Книга 3. ЛЕГЕНДА ЛУКОМОРЬЯ

ПРОЛОГ

Баба-яга оказалась страшной, злобной и негостеприимной старухой. Накормила его подгоревшими пирогами, напоила водянистым квасом – полнейшая гадость! Попарить его в баньке так и вовсе отказалась, старая ведьма! В кои-то веки заехал в ее края настоящий царевич – с виду пригожий, сердцем добрый, удалью не обделенный. Нет чтобы расстараться для дорогого гостя, подарков волшебных надарить, судьбу славную предсказать. А старуха знай только горелые пирожки с крапивой подкладывает да намекает, что темнеет за окном да устала она за день. Он тоже – и так и этак, мол, холодно в лесу, притомился путешествовать, пусти, бабушка, на ночлег. А старуха знай его к сеням подталкивает, мол, пора бы уже и честь знать, добрый молодец!

Иван-царевич и сам не понял, как во дворе очутился. Только ступеньки из-под его ног исчезли, а сапожки красные сафьяновые в пыль провалились. Бабкина избушка все ставенки разом захлопнула и повернулась к нему, царевичу, задом. К нему, к царевичу! Совсем распоясалась бабка.

– Да, времена нынче не те, как когда мой дед к Яге хаживал, – вздохнул царевич и разочарованно добавил. – И Яга, видать, совсем не та…

А может быть, и солгал дед ради красного словца. Ведь Соловей-разбойник и Серый волк тоже оказались не похожими на героев дедовских рассказов. Вот только Змей Горыныч – тот не разочаровал. Злодей, каких редко встретишь.

Горько вздыхая о своем, молодецком, царевич подозвал коня и ускакал восвояси.

Баба-яга, наблюдавшая за ним сквозь щелку в ставнях, рассеянно погладила черного кота.

– Довольна твоя душенька? – Кот сощурил искрящиеся зеленые глаза. – Твою доброту царевич вовек не забудет. Это надо же – пирожки с крапивой! Квас, болотной водой разбавленный. Хорошо хоть поганки не додумалась к столу подать.

– Как дураком был, когда ко мне сватался, так дураком и остался, – буркнула Баба-яга.

– Не пойму, за что ты на него гневаешься, – заметил кот. – Ты ведь сама ему отказала.

– Отказала… – эхом отозвалась Баба-яга, задумавшись о своем.

– Потому что дурой была, – ехидно вставил кот.

– Между прочим, меня все Премудрой величали! – вскинулась Баба-яга.

– Подлизывались, – хмыкнул кот. – Кто тебе еще правду кроме меня скажет?

– Знаешь, Варфоломей, иногда лучше мурлыкать, чем говорить, – сердито отозвалась Яга, плотно запирая ставни и отходя от окна.

Кот не сводил с хозяйки глаз – начиналось самое любопытное ежевечернее волшебство.

Вот старушка переместилась к бочке с водой и, наклонившись над ней, принялась колдовать. Выпростала руку из грязных лохмотьев и, подцепив кожу у запястья, словно варежку, стащила с ладони морщинистую рябую кожу, похожую на отрубленную куриную лапу – с узловатыми пальцами и крючковатыми желтыми когтями. Полюбовалась белой узкой ладонью с короткими розовыми ноготками и завернула жуткие кожаные варежки в серую тряпицу, припрятав ее в сундук с травами. Затем вернулась к бочке и продолжила ворожить: потянула за желтый выпирающий клык и сплюнула его в ладонь. Стоило клыку покинуть свое место, как чудесным образом изменились и крупные, неровные зубы – стали уменьшаться на глазах. Любой лукоморец испытал бы шок при виде произошедших метаморфоз: квадратные щеки Бабы-яги округлились, высокие скулы придали ее морщинистому лицу миловидность, серые губы растянулись, обнажив белые, словно жемчуг, зубы. Аккуратно уложив клык в березовый туесок и поставив его на полку среди заготовок с вареньями и соленьями, бабулька вернулась к ведру и поскребла подбородок, густо усеянный седыми щетинками. И – вот диво! – на кончиках пальцев, ставших липкими, встопорщились волоски, а подбородок старушки словно макнули в сок молодильных яблок: кожа сделалась гладкой и белой, так что теперь он светлым пятнышком выделялся на потемневшем от старости лице.

На этом Баба-яга не остановилась. Она потерла жесткие и кустистые седые брови и содрала их со лба, обнажив тонкие дуги светлых бровей. Затем осторожно надавила пальцем на зрачок, обмакнула его в кружку с налитой водицей и повторила те же действия со вторым глазом. Большой черный кот с недовольством покосился на хозяйку и стукнул хвостом по лавке, выражая свое неодобрение. Разве положено Бабе-яге иметь такие молодые сияющие васильковые глаза? Прежние, желтые, с хищным блеском, были куда предпочтительней! Накрыв кружку крышечкой и прибрав ее на полку, Яга вернулась к бочке, зачерпнула горсть воды, стерла с щек борозды морщин и неровности, помолодев на добрую сотню лет.