Ищи на диком берегу, стр. 18
— Ну разве не красавица! — Он повернулся к Захару с сияющей улыбкой: —Подарок от губернатора испанской Калифорнии. Я ему послал коляску петербургской работы, небесно-голубую с золотой эмалью. Говорят, она там отлично выглядит у них в Монтерее, среди глиняных мазанок. — Он улыбнулся краешком рта. — Но это было несколько лет тому, мы тогда лучше уживались с испанцами. — Он крикнул солдатам: — Голову ей задерите повыше!.. — Тут он внимательно посмотрел на Захара и спросил: — Ну как, свиделся с тойоном?
— Да, господин правитель, — хмуро отвечал Захар.
— Случилось что? На тебе лица нет.
Захар ответил нерешительно:
— Мы с ним схватились немного, господин правитель. Он больно уж зол на отца, обругал его. Ну, и я тоже не сдержался.
Кусков гневно стиснул зубы.
— Я ведь тебя предупреждал, болван! — сказал он ледяным голосом.
— Так точно.
Кусков нахмурился, прищурившись посмотрел на заходящее солнце. Овес на склоне горел цветом бледного золота.
— Вот что, Захар, заруби себе на носу, — сказал он сурово. — Мы должны быть дружны с тойоном, иначе нам здесь не выжить. Если он вобьет себе в голову, что с ним или с его людьми здесь плохо обращаются, он уведет их отсюда, и все пойдет прахом. Они здесь работают в поле, пасут коров и овец. Рыбу и дичь доставляют они же. Все на них держится.
Отчаянно пытаясь исправить свою промашку с тойоном, Захар вставил:
— А разве нельзя так, как Баранов с колошами? Припугнуть их пушками, чтобы слушались.
Кусков окинул его холодным взглядом.
— Я для того и перебрался сюда, чтобы уйти от барановских войн. Мне они поперек горла стоят. Слава богу, пока еще никому не пришлось здесь умирать за то, чтобы наше поселение преуспевало. Надеюсь, так будет и впредь. И потом, обстоятельства здесь совсем другие. Мы здесь, вообще-то, хлеб растим. А покойники нам без надобности — их ведь ни пахать, ни сеять не приспособишь.
Видя, что гнев правителя утих, Захар рискнул задать еще один вопрос:
— А как насчет испанского способа? Взять рабов и заставить их работать.
— Нет. — Кусков с отвращением покачал головой, лицо его потемнело. — Они хоронят почти столько же индейцев, сколько захватывают в рабство. Нет, Захар, меня здесь зовут «отцом» не за здорово живешь. Или люди будут работать вместе с нами в мире — или нам здесь крышка.
Он резко повернулся и заковылял прочь.
С мрачным видом Захар слонялся по поселку. Он прошел молодым садом и не заметил его. Постоял у ветряка, отсутствующим взглядом окинул сложное переплетение шестерен, ремней и колес. Проходя мимо лесопилки, где завывала пила, глубоко вдохнул острый запах свежераспиленного сырого дерева. Постоял у свинарника, где розовые поросята сосали огромную черную свинью. Их возня невольно развеселила и отвлекла Захара. Он вошел в крепость, пересек площадь, здороваясь со встречными.
Дверь блокгауза была открыта, перед ней со скучающим видом прохаживался часовой. Захар подошел к нему. Рябой солдат оживился. Он вошел в блокгауз вместе с Захаром, показал ему все. Затем вернулся на свой пост, предварительно наказав Захару ничего здесь не трогать.
Захар остался в блокгаузе один. Ему казалось, что он находится на дне шахты. Пушечные порты были закрыты, пушки чернели в полутьме. Свет слабо просачивался из дверного проема, да одинокий солнечный луч падал через люк на лестницу, которая вела на второй этаж. Стены из могучих бревен, приземистые черные пушки, пирамида ядер — все это создавало впечатление массивной силы, оплота, который устоит до конца времен.
Он взбежал вверх по лестнице.
И здесь перед закрытыми портами стояли пушки. Из маленькой амбразуры на уровне груди открывался вид на море. Облокотившись, Захар стал глядеть вниз. Вода блестела, как гладкий шелк, над «Златоустом» кружили морские птицы, на фоне синего неба они казались черными. На красноватом береговом песке копошились мастеровые. Молотки стучали по белым ребрам шпангоута — на стапелях постепенно вырисовывались очертания небольшого судна.
Кто это копошится там под байдарочным навесом? Казалось, этот рослый человек что-то ищет. Но вот он вышел из-под навеса, и заходящее солнце осветило его лицо. Ах, да это же Илья Мышкин! Проверяет байдарки, готовится, наверное, к новой охоте.
В Захаре внезапно пробудилась острая неприязнь к этому человеку. Во время плавания они часто работали и ели рядом, но всегда между ними веял ветерок отчуждения. В глубине души Захар его презирал. Теперь, стоя у амбразуры, Захар окончательно решил разделаться с охотой на морского зверя. Он ненавидел это кровавое занятие и его главного мясника.
Илья стоял там, на песчаном берегу, подставив широкое безбородое лицо солнцу. И вдруг Захар представил себе, будто наводит на Илью одну из этих пушек. Вот он подносит тлеющий фитиль к запальному отверстию…
— Брру-ум, — произнес он вполголоса, — брру-ум… — Ядро пошло слишком высоко и подняло в бухте фонтан воды. — Понизить прицел! — громко пропел он команду. И опять: — Брру-умм!
Есть! Прямое попадание! Илья разлетелся на клочки, растаял в клубах дыма.
Захар злорадно захихикал. Он затопал ногами так, что загудели доски, и издал ликующий, кровожадный клич.
— Эй, парень!
Захар обернулся, краска смущения залила его лицо.
Часовой стоял на ступеньках лестницы, его рябое лицо торчало на уровне пола.
— Давай-ка слезай отсюда!
— А, да… Сейчас. — Захар кубарем скатился по лестнице мимо него.
Вприпрыжку он сбежал к берегу, к лодочному навесу. Илья задумчиво разглядывал серое кожаное дно перевернутой байдарки. Захару стало совестно, что только что в своем воображении разнес этого человека в клочья, и он заставил себя говорить с ним дружелюбно, но голос звучал неискренне.
Илья насторожился.
— Тебя какая муха укусила? — подозрительно спросил он. — Любовная, что ли? — Он со вкусом засмеялся, и его самодовольный смех задребезжал под навесом.
Захар замялся.
— А что, разве обязательно нужно собачиться?
Почему-то Илья всегда умудрялся поставить его в тупик, заставлял Захара оправдываться.
— Но я вот что хотел тебе сказать: не стану я больше связываться с вашей охотой. Хватит, наплавался. Пусть кто-нибудь другой считает ваших убитых бобров.
— Ну-ну, — Илья задвинул байдарку на место и снял со стоек следующую. Похоже, эта новость не очень его взволновала.
— А вообще я, знаешь, придумал, как тебе самому считать добычу.
Илья перевернул лодку вверх дном, нагнулся над ней. Захар продолжал:
— Ты сделай список всех алеутов по именам. Потом пронумеруй лодки. — Илья чуть повернул голову, и Захар готов был поклясться, что тот насторожил уши, как собака. — Каждой байдарке дай отдельный номер. И запиши этот номер на алеутов, которые в этой байдарке ходят на охоту. А когда будешь считать добычу, пиши не имена, а номера, понял? Это и проще, и быстрее.
Илья хрюкнул, не поднимая глаз. Захар помолчал, выжидая. Но и промышленник молчал, внимательно изучая дно байдарки. Захар резко повернулся, выбрался из-под навеса и пошел прочь. «Даже спасибо не сказал», — пробормотал он про себя.
7. КРУГЛЫЙ ДОМ
Дурак готов ввалиться туда, куда даже ангелы не смеют ступить.
Захар встал, очумелый от долгого сна, оделся и сбежал по лестнице. Дом словно вымер. Он прошел через заднюю дверь к сарайчику, который служил и умывальней, и прачечной, и кухней одновременно. И здесь ни души.