Темная стража, стр. 55

— Передам.

— Увидимся через денек-другой. — Дав отбой, Хуан обернулся к Линку и остальным дожидающимся приказаний. — Похоже, полиция не понимает, что произошло, так что пока мы в полном ажуре. Все мы покинем Швейцарию в течение шести часов, так что ставьте заряды на восемь вечера. Исфординга и охранников ждет день не из лучших, но обезвоживание до подъезда пожарных и обнаружения теми пропавшего броневика им не грозит.

Кабрильо включил восьмицилиндровый двигатель внедорожника, издавший гортанное урчание. Ему предстояли долгие часы за рулем до Мюнхена, где он сядет на свой авиарейс, уносящий его прочь из Европы. Оставалось лишь надеяться, что за это время уровень адреналина, подскочивший в его организме до потолка, понемногу сойдет на нет, потому что его руки продолжали трястись, а желудок скрутило в тугой комок. Заодно он уповал, что расследование Марка не выявит за кораблем-близнецом «Мауса» никакой противозаконной деятельности вроде похищения судов в открытом море, но понимал, что с равным успехом можно ждать от Хали Касима душеспасительной проповеди во время следующего хаджа в Мекку.

ГЛАВА 18

Хуану Кабрильо был знаком этот типаж. Человек за письменным столом напротив него был одет чуть ли не в лохмотья и гордился не только своей наружностью, но и неукоснительным следованием догматам религии. Тюрбан намотан на голову очень плотно, но ткань уже изветшала и побурела от пота. Рубашка из дешевого хлопка, а темные круги под мышками будто бы въелись в материю. К бороде и усам прилипли кусочки пищи.

Над обликом кабинета тоже потрудились, чтобы он являл впечатляющее зрелище. Стол завален бумагами, картотечные ящики чуть не лопаются. Мебель уцененная и неудобная, а плакат на стене, скорее всего, подарен индонезийским управлением по туризму. Компьютер позади письменного стола достаточно архаичен, чтобы стать экспонатом музея античной истории.

Наверное, среди всех этих декораций только женщина, проводившая Хуана в кабинет, была настоящей — пожилая индонезийка, худая как щепка и изнуренная. Одета она была в такое же тряпье, как босс, но Кабрильо подозревал, что это из-за скудного жалования, а вовсе не потому, что она должна изображать лицо бизнеса, едва сводящего концы с концами.

Дочитав пухлое досье, составленное Марком Мерфи перед этой встречей, Кабрильо знал о Шepe Сингхе и его семействе больше, чем хотел бы. Знал, что чистый суммарный их капитал составляет почти полмиллиарда долларов. Знал, что патриарх семейства обитает на пятисотакровом участке в доме, достаточно просторном, чтобы под одной крышей вместить одиннадцать его детей с семьями. Своим зятьям он верит лишь отчасти. Похоже, их доли в бизнесе полностью законны. Противозаконными операциями заправляют только родные сыновья Шера Сингха. Представителем Утилизационной верфи «Карамита» записан старший из них — Абхай Сингх.

Офис компании расположен в затрапезном районе Джакарты, достаточно близко от порта, чтобы время от времени слышать корабельные гудки, но достаточно далеко, чтобы отыскать его было не так-то просто.

Договориться о встрече с Абхаем Сингхом было нетрудно. Кабрильо связался с компанией по пути из Мюнхена в Джакарту, представившись капитаном корабля, который он хочет сдать в металлолом. И хотел знать, сколько Утилизационная верфь «Карамита» даст за корыто.

Хуан был одет немногим лучше, чем судовой маклер. Он не брился со дня похищения Руди Исфординга, а под фуражкой яхтсмена на нем был сальный черный парик. Его парусиновые брюки ни разу не знакомились с утюгом, а у блейзера, обтягивающего непомерное брюхо, недоставало пары пуговиц на рукаве. Если богатое семейство Сингхов хочет изображать из себя тружеников, влачащих жалкое существование, Хуан столь же легко разыграет из себя горемыку-капитана.

Абхай Сингх прочитал мерительное свидетельство «Орегона», переданное Хуаном, хотя там и значилось подложное название, выписанное сейчас на корпусе корабля. В документах приводились габариты, тоннаж и список оборудования, данные осмотра, а также несколько десятков фотографий. Свиные глазки сикха изучили документы быстро и тщательно. Тишину в обшарпанном кабинете нарушало лишь тарахтение черного вентилятора и шум машин за открытым окном.

— Я не вижу тут одной вещи, капитан, э-э, Смит, — проговорил Сингх, припечатав Кабрильо пронзительным взглядом. — И это ваши документы судовладельца. Похоже, судно, которое вы хотите продать на металлолом, вам не принадлежит.

Кабрильо, разыгрывающий роль Джеба Смита — одного из своих постоянных персонажей, когда приходилось иметь дело с чиновниками, — даже не повел бровью под угрюмым взглядом Абхая Сингха.

— Есть и еще кое-что, чего вы там не видите. — Он передал еще стопку бумаг.

Сингх бросил на них скептический взгляд, прочел верхний лист лишь наполовину, после чего вскинул голову. Во взгляде его горела алчность.

— Совершенно верно, — кивнул Хуан. — Его трюмы забиты восемью тысячами тонн алюминиевых чушек, которые мы взяли на борт в Карачи. Не заключить ли нам сделку, мистер Сингх? Вы забудете, что мой корабль принадлежит кому-то другому, а я забуду, что вы заполучили вместе с ним на десять миллионов долларов металлического сырья, не принадлежащего ни вам, ни мне.

Шлепнув бумаги на стол, Сингх скрестил свои смуглые руки поверх них. И посмотрел на посетителя оценивающим взглядом.

— А как вы, капитан, вышли на «Карамиту»?

Кабрильо понимал, что на самом деле он спрашивает, откуда капитан Джеб Смит знает, что владельцы верфи «Карамита» открыты для коррупции и подкупа.

— Поэты часто пишут, что океан безграничен, и это правда, мистер Сингх, но разве вы не знаете, что мир тесен? Молва не знает границ.

— И где же вы слышали такую молву?

Хуан украдкой огляделся.

— В разных местах от разных людей. Не могу толком припомнить, кто мне рассказал о вашем замечательном предприятии, но устное слово распространяется быстрее дизентерии, а его последствия даже хуже. — Он снова схлестнулся взглядом с Сингхом, и на его лице застыло каменное выражение. Абхай Сингх понял подтекст слов Кабрильо: хоть еще один лишний вопрос — и я позабочусь, чтобы власти более пристально поинтересовались «Карамитой».

Сингх изобразил неискреннюю улыбку.

— Услышать столь высокие отзывы о моем бизнесе — услада моего сердца. Полагаю, мы можем прийти к соглашению, капитан Смит. Вам должна быть известна рыночная цена на стальной металлолом, так что вы получите по сто десять долларов за тонну судна.

— Я-то думал скорее пятьсот пятьдесят долларов, — возразил Хуан. По праву он мог учетверить сумму благодаря алюминиевым болванкам в трюмах, но ему хотелось поскорее покончить с торгом и принять душ, чтобы смыть смрад мошенничества.

— Нет, так не пойдет, — вскинулся Абхай, будто Хуан только что оскорбил его сестру. — Дальше двухсот я пойти не могу.

— Вы можете пойти до четырехсот, но я приму и триста.

— О, капитан, — театрально застонал Сингх, словно теперь Кабрильо совершил личный выпад против его матери. — При такой цене я даже не смогу остаться при своих.

— По-моему, вы даже огребете недурной барыш. Нам обоим прекрасно известна стоимость груза. Почему не сказать двести пятьдесят долларов за тонну, и я доставлю судно на вашу верфь через два дня.

Сингх помешкал, раздумывая над предложением. Хуан знал, что «Маус», скорее всего, доберется до «Карамиты» одновременно с «Орегоном», и гадал, что возьмет верх в уме сикха — жадность или осмотрительность. Осторожный человек запер бы предприятие на замок до той поры, пока сухой док не отрыгнет свой груз и все следы пиратства будут устранены, но Сингх вряд ли устоит перед шансом сделать состояние на трофее, который предлагает Хуан.

Сикх наконец пришел к решению:

— Сейчас верфь переполнена. Приведите судно через семь дней, и мы найдем ему местечко.

Поднявшись на ноги, Хуан протянул потную ладонь.

— По рукам, но просто на случай, если у судовладельцев есть шпионы в Джакарте, я все равно буду в «Карамите» через два дня. — И покинул кабинет и приемную прежде, чем его реплика дошла до сознания Абхая Сингха.