Западня, стр. 7

– Это не имеет ни какого значения. – Офицер явно спешил, и хотел побыстрее покончить со всеми формальностями. – Продолжайте.

– Реактор вышел из теплового режима чудом удалось посадить челнок. Если учесть, что у вас гравитация превышает стандарт, то мне просто повезло. А то, что я испортил поле вашему жителю, так это я не нарочно, ведь если бы я сел посреди леса, меня бы было трудно искать, да и развернуться там негде, а так вы быстро меня нашли. – С сомнением в голосе он закончил последнюю фразу.

– Да, это вы правильно сделали. Все допрос окончен. – Произнес в диктофон офицер и спрятал его в нагрудный карман.

– Допрос!? Я что, преступник по вашему?

– По нашему, – в тон ответил офицер, – вы действительно преступник. По законам этой галактики, преступником автоматически стает человек, который нарушает права частной собственности, а именно это вы и сделали. В наших краях это самое незыблимое право, фундамент так сказать, на котором строится наше общество.

– Но я же не знал ваших законов! И куда же мне было деваться? Подыхать в космосе!? Вы же должны понять, что это вынужденная посадка. Ведь такое может случиться с каждым.

– Меня это не касается, я просто выполняю свою работу. К говорившему подбежал разгоряченный молодой человек, почти мальчишка, в точно такой же форме, только эмблем и побрякушек на его груди было поменьше.

– Господин капитан, – на мгновение вытянулся он, – а может запихнем его обратно в эту железяку и разнесем ее вдребезги? Как мы это сделали на Глуме и сделаем вид, что ничего не произошло. Похоже, что его товар стоит не малых денег…

– Нет Карс, на этот раз мы так делать не будем. Это же первое задержание со времени нашего найма на эту планету. Нужно предоставить хозяевам врага, а то они могут подумать, если уже не думают, что их собственность вообще охранять не надо и откажутся от наших услуг. А что до груза, так у тебя не было никакого груза, – выкрикнул он Сальсу в лицо и с силой пнул ботинком в живот. – Или был, а? Я тебя спрашиваю?

Нет, не было никакого груза, – прохрипел тяжело поднимаясь космический бродяга.

Видя, что его положение становится хуже с каждой минутой, он решил использовать последнюю, как он решил, возможность.

– Вы знаете, – сказал он отряхивая одежду, – у меня есть приличная сумма денег, и я вполне могу заплатить за свою свободу.

– Ну так давай их сюда! – Обрадовался капитан и сменил гнев на показную милость.

– Нет, их со мной нет. Они остались под залог у «Медик фарм» и забрать их обратно я смогу как только привезу уведомление о получении заказчиком оборудования. Ведь это сложное оборудование и не везде его купят, а если вы позволите отвезти его по назначению и слетать за деньгами, то они ваши. Если хотите, то пошлите со мной человека. Только конечно нужно будет восстановить мой корабль. Ваши, – он взглядом показал на штурмовики, – туда не доберуться.

– А сколько у тебя там денег? – Поинтересовался капитан.

– Почти шестьдесят тысяч кредитов.

– Спасибо, буду знать сколько просить за твое барахло.

Заберите его. И поаккуратней с ним. Чтоб ни одного синяка – он должен вызывать гнев, а не жалость.

Только теперь ему разрешили опустить руки, и лишь затем, чтобы удобнее было надевать на них наручники. После того, как раздался щелчок этого устройства, исполнительный робот опустил оружие и поволокся к своим собратьям на штурмовик, по дороге, как того требовала от него программа, оттянув затвор и выбросив из патронника патрон.

Все погрузились и только ждали команды капитана. Тот с кем-то переговорил по связи и обращаясь к специалисту спросил:

– Что скажешь по поводу этого гроба? – Указывая пальцем на выпотрошенный челнок Сальса, сиротливо стоящий посреди поля с настежь распахнутыми люками.

Заключение, больше похожее на приговор последовало незамедлительно: – Старая колымага, изношенная настолько, что ни о каком восстановлении не может быть и речи. Если ее кому-то предложить, то за нее не просить денег надо, а наоборот – доплачивать.

– Все ясно, уходим. Силовые установки двух боевых машин дружным воем откликнулись на эту команду, вертикально взлетая с крохотного клочка обработанного руками человека земли. Та, в которой находился Сальс, развернувшись и клюнув носом дала залп по брошенному кораблю. Оглушительный взрыв прокатился по округе, выдавая новую порцию ужаса каждому обитателю этой глухомани. Волна ослепительно-белого огня прокатилась по поверхности вынося к границе леса куски металла, изуродованные настолько, что даже эксперт не сказал бы с полной уверенностью, какая именно часть только-что существовавшего корабля была представлена тем или иным обломком.

Для этого корабля все уже было позади. Он отправился следом за своими создателями, хотя и с задержкой в сотню лет, из мира людей опять в мир природы. А вот для его последнего хозяина как раз наоборот, все только начиналось.

Из лесу вышел бородач провожая тяжелым взглядом две черные точки, быстро двигающиеся на север по начинающему кутаться в белоснежные облака небу. За мужем, опасливо обходя загоревшиеся сухие ветки вышла женщина. Увидев, что их хижины нет на месте она заголосила, но взглянув на мужа тут же осеклась.

Бородач прошелся по перепаханному струями газов полю, с которым еще час назад было все в порядке. Догорающие коптящим, черным пламенем груды развороченного металла захламили буквально все поле. Стараясь держаться как можно дальше от этих обломков, мужчина ступал плохо слушающимися ногами по своей земле, осматривая грустным взглядом полное торжество Хаоса. Насытившись вдоволь этим зрелищем, он вернулся к тому месту, где стояла его хижина. Женщина так и не тронулась с места, перепуганными глазами глядя то на испорченное поле, то на своего мужа.

Постояв немного в нерешительности, мужчина стал разбирать тлеющие, обугленные деревяшки, которые совсем недавно были его домом. Из завала он извлек сначала мотыгу, рукояти на инструменте не было, только пятисантиметровый, обугленный кусочек дерева свидетельствовал о том, что совсем недавно она была на месте. Порывшись еще немного ему удалось обнаружить топор. Его лезвие за годы работы сильно слизали твердое дерево и заточные камни, рукоятка, хотя и почернела, но сохранила свою прочность. Работать инструментом еще было можно. Человек улыбнулся своей находке и черной, заскорузлой ладонью протер лезвие. На синеватой стали вспыхнуло отражение приближающегося к закату, наливающегося кровью светила.

Нагнувшись еще раз над своим пожарищем он резко выпрямился – что-то кольнуло его под одеждой. Запустив руку за пазуху он достал сверкающий глянцевой поверхностью прямоугольный кусочек коричневого пластика. Несколько минут рассматривал его, поворачивая то одной, то другой стороной, проводил потерявшим чувствительность пальцем по цифровому и буквенному рельефу купюры, раздумывая, куда же приспособить эту вещь в своем хозяйстве, да так и не придумав ей никакого применения резко отшвырнул прочь. Подхватил свой топор и уже через несколько минут лесная глухомань, развлекаясь, вторила его сильным и размеренным ударам. Иногда топор замолкал, но только для того, чтобы без помех лес услышал шум падения очередного поверженного исполина.

Рядом с испорченным, медленно расширялось и росло новое поле.

Глава 3. Бирка на столбике.

По скованной морозом равнине порывистой ветер гнал легкую поземку. Снежинки образуя непрерывно меняющиеся узоры на ровном как стол плато, быстро перемещались, на долго не задерживаясь на одном месте, к чернеющему на востоке неясным, темным пятном горному хребту. Скитлар собирался начать на своей новой планете новый день. Хотя звезда на небе еще не появилась, но участок небосклона, сразу за хребтом, заметно посветлел, образовав красивый переход цветовой гаммы от иссиня-черного, до светло-синего, задействовав при этом все цветовые оттенки индиго.