Тайна одной башни (сборник), стр. 49

Но, поразмыслив, Сенька отказался и от того, и от другого. Поехать на лодке, так мозырский инспектор на моторке его как пить дать догонит. А насчет того, куда ехать, тоже мудрить не стоит: где он найдет такие глубокие ямы, как у Зеленой тони, где больше возьмет рыбы?!.

Выехал Сенька в три часа ночи, в самую темную пору. В деревне не светилось ни одного огонька, было тихо-тихо, надо всем царила ночь. На малом газу миновал он околицу, выехал на полевую дорогу. Сегодня он решил добираться до Зеленой тони не напрямик через бор, как обычно, а в объезд, по Наровлянскому шоссе. Правда, это будет большой крюк, но зато он хорошо запутает следы, если кому-нибудь вздумается за ним следить.

По гравийному шоссе Сенька погнал на полной скорости и вскоре уже был около Гарватовщины — густого соснового бора, вековечной полесской пущи, протянувшейся широкой полосой на многие десятки километров. Здесь Сенька свернул с шоссе и, проехав километра три лесом, выскочил на приречные луга. Едва лес остался позади, он остановил машину, заглушил мотор. Долго вслушивался в четкую ночную тишину. Вокруг было тихо и спокойно. Сенька завел мотоцикл и поехал дальше по едва заметной в траве колее.

Вот наконец и заветная Зеленая тонь. На высоком лугу стоят кое-где одинокие старые дубы. Как раз в этом месте река делает поворот и круто подрезает берег. Должно быть, поэтому здесь и глубоко так.

Остановившись у прибрежных кустов, Сенька загоняет машину в самую чащу. Потом, чтобы передохнуть с дороги и оглядеться, выходит на кручу над рекой, закуривает. Жадно затягиваясь дымом, смотрит, как вдали на реке поблескивают красные и синие огоньки сигнальных бакенов.

Окурок зашипел и погас. Сенька встает, идет к мотоциклу, достает из коляски лодку и берется за насос. Красный бесформенный мешок на глазах раздувается, растет, лодка шевелится, как живая… Сенька берет из коляски брусок тола, похожий на мыло, вставляет в него детонатор, прилаживает запальный шнур. Делает все это ловко и быстро, точными, рассчитанными движениями. Подхватив одной рукой лодку, он спускается с крутого берега вниз, к самой воде. Останавливается, кладет лодку на песок. Спичкой поджигает шнур и бросает тол на середину залива…

…А в это время в километре от места, где остановился Сенька, в лесу под укрытием деревьев стояли наготове два мотоцикла — один с коляской, Богдана Мялика, и второй, тоже знакомый нам «ИЖ». Возле машин вырисовывались в темноте четыре силуэта. Это были Роман Иванович, тракторист Богдан, Ленька и Петрусь.

Притихшему Леньке казалось, что в напряженном безмолвии ночи все слышат, как сильно и громко бьется его сердце. Нет, он нисколечко не боится, да, честно говоря, и бояться-то нечего — их ведь четверо на одного, если даже не считать Владика, который стоит где-то в дозоре с моторкой. Его волнение вызвано другим — нетерпеливым желанием, чтобы все хорошо обошлось, чтобы сегодня был положен конец черным делам речного бандита, которого он ненавидел всей душой…

Вдруг оглушительный взрыв расколол тишину ночи, прокатился над головой и громким эхом отдался где-то в далеких лесах и речных кручах. Сразу ожила ночь. На заречных озерах проснулся и испуганно закрякал селезень, отозвались на грохот чибисы.

Петрусь, не раздумывая, бросился к мотоциклу, но Роман Иванович схватил его за руку.

— Обожди! — строго сказал он. — Тихо!..

Едва в лесу умолкло эхо взрыва, как сразу же вдали на реке зарокотал мотор. Это Владик на катере ринулся к месту преступления.

— Теперь — по машинам! — приказал Роман Иванович. — И помните, хлопцы: вы едете за нами. Ясно?..

Почти одновременно мотоциклы взревели моторами и один за другим нырнули в ночь.

…Между тем Сенька спустил на воду свою латаную-перелатаную резиновую лодку, положил в нее подсак и взялся за весло… Вот он замечает первую крупную рыбину. Это подлещик; вода медленно выносит его на поверхность вверх брюхом, и он тускло поблескивает серебристой чешуей. Сенька подхватывает его и бросает в лодку. А вон всплывает вторая, третья… Все быстрей орудует Сенька подсаком.

Но что это?.. На реке, и не так уж далеко, заработал мотор. Сенька настораживается. Потом торопливо ловит и бросает в лодку еще полдесятка рыб покрупнее и начинает грести к берегу. Пока Сенька спокоен — такое бывало не раз, и он всегда успевал собраться и дать стрекача. Но вот ухо ловит гул моторов и на берегу, в стороне леса. Кажется, мотоциклы… Ага, вот оно что! Значит, засада… Сенька судорожно, изо всех сил налегает на легкое, неширокое весло. Лодка даже звенит на воде, так быстро гонит ее Сенька. Выскочив на берег, он хватает лодку и взбегает на кручу, к мотоциклу, на ходу вывинчивая вентиль! Воздух со свистом выходит из лодки, и Сенька швыряет ее, словно какой-то обвислый мешок, вместе с рыбой, веслом и подсаком в коляску. Потом подбегает к мотоциклу слева, наступает на заводной рычаг… Мотор послушно взревел. Миг — и Сенька уже в седле, крепко держит руль. Развернувшись в кустах, он выскакивает на луговину…

И тут две яркие фары заливают светом весь берег. Сенька ослеплен, приперт к реке, путь к отступлению отрезан. На какую-то секунду он замирает в растерянности. Но только на секунду. В следующий миг он, как безумный, бросается навстречу окружавшим его машинам.

— Стой, мерзавец! — кричит Роман Иванович. — Стой!

Сенька будто не слышит крика, на полном ходу мчится прямо на фары, хочет проскочить между машинами. Не удалось!.. Богдан резко разворачивает свой мотоцикл и передним колесом сбивает Сенькину машину. Жигун вылетает из седла, тут же вскакивает на ноги и выхватывает из-за пояса финку…

Но ударить он никого не успел. Роман Иванович сзади навалился на него и закрутил за спину руки…

Таков был бесславный конец речного налетчика и вора Сеньки Жигуна.

ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА С РОМАНОМ ИВАНОВИЧЕМ

Отзвенело песнями, отшумело веселыми играми и походами, работой на колхозных полях счастливое пионерское лето. И вот наконец первое сентября — первый день учебы. С каким нетерпением дожидались ребята этого дня, какое радостное и приподнятое у всех настроение!..

В Крышичской школе первый день занятий всегда как-то сам собой превращается в большой праздник. Все — и ученики, и учителя — в этот день нарядно одеты, мальчишки аккуратно подстрижены, а у девочек в косы вплетены яркие ленты. И у всех в руках цветы, цветы… Здание школы первого сентября тоже выглядит празднично. Крыльцо украшено дерезой, полевыми ромашками, над ним — кумачевый плакат: «Добро пожаловать!» В классах чисто и уютно, парты и стены пахнут свежей краской.

Загорелые, вытянувшиеся за лето мальчишки и девчонки с шумом и веселым гомоном заполняют двор и коридоры школы. Сколько здесь сегодня радостных встреч, захватывающих воспоминаний, сколько веселых улыбок, шуток, волнующих рассказов!..

И вдруг — дзинь-линь, дзинь-линь, дзинь-линь! — первый звонок в первый учебный день кличет ребят за парты.

…Седьмой «А». Ровные ряды парт, за каждой — двое ребят. По традиции на первом уроке ребята рассказывают, как они провели лето, с чем пришли в школу.

Анна Петровна — классный руководитель — раскрывает журнал, называет первое имя: — Олег Бородкин!

Олег громко, словно на пионерской линейке, рассказывает, что за лето он вырастил двадцать пять кроликов породы «белый великан», а на всей школьной ферме сейчас около трехсот таких «великанов». Не забывает Олег и про поход по родному краю.

За Олегом встает Мишка. Этот без лишних слов кладет на стол перед учительницей большой, красиво оформленный фотоальбом. На обложке четко выведено: «Мой родны кут, як ты мне мiлы!»

Друг за дружкой встают мальчишки и девчонки, и каждому есть о чем рассказать.

Когда дошла очередь до Леньки, он поделился своими впечатлениями о лодочном походе, а потом достал из кармана и положил на стол перед Анной Петровной колхозную трудовую книжку, где были записаны его трудодни — Ленька работал прицепщиком на тракторе. Такую же книжку положил на стол и Петрусь.