Пояс Ипполиты, стр. 24
- Сейчас боспорцам пустим пыль в глаза!
- Снова в нашей дочери взыграла эта капля амазонской крови,- отметил мрачно Ликоп.- Откуда она, хотел бы я знать?
Когда процессия проходила мимо корабля, все участницы кортежа, по знаку Чокеи, опустили копья вниз и четким выкриком «Хайре!» поприветствовали гостей. Моряки на палубе с тревогой и восторгом таращили глаза на амазонок. Потом женщины сошли с колесниц и сели под навес. Амазонки полукругом встали за ними.
Кибернет Аркадос положил руку на плечо Митродора и зашептал:
- В колесницах хозяйки Фермоскиры. Та, что моложе,— главная. Ей ты вручишь рукоятку кормила.
- Откуда ты знаешь все это?
- Меня упредили. Иди вперед.
- Страшновато,- шепнул Митродор.
- Трусить бесполезно. Нам все равно некуда деваться. Если что - умрем с достоинством.
Перед тем, как вступить на пристань, Митродор глубоко вздохнул, как бы набираясь храбрости, и шагнул на плиты. За ним двинулся кибернет, а за Аркадосом гуськом пошли совершенно опешившие гребцы. Во всех портах они слышали о жестокости амазонок, и каждый, шагая по пристани, мысленно прощался с жизнью.
Первым, как это ни странно, Мелету узнал кибернет. Шагов за десять до навеса он ткнул царевича под бок и тихо сказал:
- Клянусь Посейдоном - это же Агнесса!
- Для чего ей этот маскарад? — бросил через плечо царевич.
- Какой маскарад! Она хозяйка Фермоскиры. В самом деле.
Митродор растерялся. Он тоже узнал свою бывшую «служанку» и не знал, как ему к ней подойти, забыл, что сказать. Но войдя под навес и взглянув в глаза амазонке, увидел в них такую нежность, что сразу успокоился, вспомнил слова:
- Я приветствую тебя, великая дочь Фермоскиры, и вручаю ключ от нашего корабля,- и передал Мелете рукоятку кормила.
- Хайре, милый и славный Митродор, Хайре, не менее славный Аркадос!
Прошу к нашему столу вас всех. Это (она указала на Лоту) - моя мать, рядом с ней мой отец - Ликоп, а за мной стоит мой милый муж - Арам. Они тоже говорят вам «Хайре!».
Царица рассаживала гостей. Митродора она посадила по правую сторону от Мелеты, а кибернета рядом с собой.
Ликоп и Арам встали за креслами жен. Мелета была так рада приезду царевича, что совершенно забыла про Арама.
После того, как выпили первое вино, обратилась к Митродору:
- Ты ждал такой встречи? Ты вспоминал свою «служанку»?
- А я ни на миг не забывал тебя.
- А как же с наказами Левкона? Он запретил тебе...
- Я знал, что ты не Агнесса.
- Вот как! И не пытался ухаживать за мной?
- Пытался, но ты не замечала.
- Я была переполнена любовью к Араму,- Мелета обернулась назад. Арам только что допил вторую кружку вина. Он склонился к уху жены и зашептал:
- Я снова напьюсь! Уйдем от греха подальше, ради бога!
- Удобно ли? Хотя...- Мелета хлопнула в ладоши - подошла Чокея.
- Приготовь лодку с парусом. Нам надо побыть наедине.
- Я оставляю вас, дорогие гости, на час-два. Семейные дела.
- Мы не спешим,- ответил Аркадос.- Отплываем завтра на рассвете.
Мелета ожидала маленькую лодку, но Чокея указала им на фелюгу с гребцами, похожую на судно Левкона. Они вступили на борт, спустились в кубрик. На столике Мелета увидела опрокинутую кружку, к стенке в углу прислонилась остродонная амфора.
- Вылей за борт,- приказала Мелета, кинув головой на амфору.
Арам молча поднял посудину, понюхал и вынес вино на палубу. Здесь он огляделся и приник к горлу амфоры. Весла вспарывали штилевую поверхность воды, судно медленно шло в море.
- Ты ревнуешь, милый? - спросила Мелета, когда Арам сел против нее.
- Сейчас это ничего не значит,- грустно произнес Арам, и на глазах его появились слезы.
- Снова напился, снова будешь плакать,- упрекнула его жена.- Ведь обещал...
- Сегодня я потерял последнюю радость моей жизни. Тебя. Знаю, вы любите друг друга...
- О чем ты?
- О царевиче и о тебе. Я лишний. И я не поеду на Меотиду.
-Ты пьян и говоришь глупости. Идем на палубу - проветрись.
Они вышли на носовую площадку фелюги, перед ними расстилалось неоглядное море.
- Я выбросил тебя из сердца, знай об этом.
- Ты чудак, Арам,- Мелета обняла его, прижала к груди,-Без меня ты будешь совсем одиноким. Эла вся в Хети...
- Но у меня есть еще мой сын! Арамчик, ты слышишь меня?!- Вырвавшись из объятий жены, Арам протянул руки к морю, крикнул: - Ты слышишь,' сынок?! Видишь, он меня слышит! Я знаю - ты ждешь меня...
- Перестань, милый. Ты совсем пьян...
- Я иду к тебе, сынок,- сквозь слезы негромко проговорил Арам и шагнул в зелено-голубоватый простор понта.
Крик Мелеты, всплеск и тишина... Только волны бились об обшивку корабля да вздыхало море, принявшее в свою грудь несчастного охотника Арама, страдальца из горного селения Тай.
С окаменевшим лицом Мелета сошла на берег, появилась под навесом. Ее прихода не заметили, гости пели песни и шумели.
Митродор сидел рядом с Лотой и что-то говорил.
- Где Арам? - спросила царица.
- Он ушел,- кратко и спокойно ответила дочь.
- Куда?
- К нашему сыну.
Глава 6. АГАПЕВЕССА КАМЫШОВАЯ
Сегодня царь Агат и его совладетельница Кона вместе. Сегодня в стойбище Агата прибывают высокие гости - царица Синдики Тира и служительница храма Атосса. Мужа Тиры, царя Гекатея, Агат не уважал за то, что продался он боспорцам, рушит скифские обычаи, мешает торговле аксамитов с Танаисом. И еще одна причина ненависти к Гекатею - Тира. Когда красавица меотка жила в здешних степях, Агат, любя Тиру, дарил ей лучших скакунов и хотел сделать коной. Все к тому и шло, уже появился у Тиры ребенок. Но в одну из ночей на повозку, где спала Тира, налетели воины Гекатея и увезли ее в Фанагорию. В повозке остался только мальчик, которого царь назвал Агаэт. Тира осталась в Фанагории, говорили, что добровольно, и поэтому Агат выбрал себе другую кону. Возвратить обратно любимую он не мог, за Гекатея вступились бы боспорцы. Впоследствии кон утешился сыном - Агаэт рос здоровым, сильным и мужественным парнем.
И вот сегодня Тира впервые приезжает в стойбище Агата, и старые чувства всколыхнулись в сердце аксамита. Агаэт на рассвете ускакал к табунам - надо выследить, поймать и наказать похитителей. Когда Агат напомнил сыну, что приезжает его мать и уезжать в этот день бы не следовало, коной ответил: «Какая она мать, если за двадцать лет ни разу не вспомнила о сыне».
Около полудня неожиданно приехала со скотного двора кона. Ее приезд был совсем некстати, но кона привезла несколько бурдюков вина, мяса и сыра, да в прибавок бочку кумыса. Будет чем угостить царицу Тиру.
В сумерках появились долгожданные гости. Царица и Атосса верхом, обе на вороных жеребцах, сзади десяток охранников с копьями.
Агат и кона вышли из-под тростникового навеса, чтобы подержать под уздцы жеребцов не столько для того, чтобы помочь им спешиться, а сколько ради почестей.
А под навесом за столом ждут гостей три брата кона Агата, они еще вчера приехала к царю, зная, что Тира едет не в гости, а по большому делу. Когда все расселись за столом, старший брат Агата спросил с упреком:
- Где ты родилась, царица Синдики?
- В твоем стойбище, уважаемый Онай.
- А как тебя называли мои аксамиты?
- Не помню, Онай. Чуть ли не двадцать лет прошло.
- Тебя звали солнцеликая Тира. Любил тебя мой брат Агат?
- Я полагаю, что любил, если подарил сына...
- И ты двадцать лет не удосужилась...
- А вы удосужились?! Достойно ли женщине навязываться мужчине, не стыдно ли царице приезжать в стойбище скифа? Стыдно и недостойно! А ты за это время приезжал ко мне? Агат приезжал?
- Ты же знаешь, мы ненавидим Гекатея. Этот продажный синд...
- Двадцать лет вы терпите продажного синда, двадцать лет кланяетесь этой подстилке перед боспорским порогом...
- А ты, гордая меотянка, не терпишь?
- Мое терпение кончилось! И вот я приехала к вам. Пора Гекатею дать под зад ногой.