Иная терра.Трилогия, стр. 48

Закрыв глаза, Стас медленно выдохнул. Попытался вдохнуть — не получилось. Резко поднявшись с кровати, он подошел к окну, распахнул форточку, прижался к холодному стеклу лбом, еще раз вдохнул — прохладный мартовский воздух обжег легкие.

Нет, он не любил ее и даже не был влюблен… наверное. Но такая откровенность, такое прямое желание жить, как животное, заботясь лишь об удовлетворении естественных надобностей и скверных желаний — это было слишком неожиданно. Обернувшись, он посмотрел на раскинувшуюся среди смятых простыней девушку — и не увидел Человека. Только похотливую самку, желающую для себя легкой жизни за чужой счет.

Быстро одевшись, Стас вышел, даже не оглянувшись.

Через пару дней Настя пришла домой в компании хорошо одетого парня. Тот с брезгливостью окинул бедную коммуналку, даже не поздоровался со встреченным в коридоре Вениамином Андреевичем и сразу прошел в комнату Насти, в которой девушка уже неделю жила одна — ее соседи-сокурсники устроились в общаге, решив, что там веселее.

До самого утра юноша лежал на кровати, невидяще глядя в потолок и слыша приглушенные толстыми стенами, но все равно чертовски понятные крики и стоны в соседней комнате.

Вениамин Андреевич той ночью тоже не спал, размышляя об уроке, преподанном жизнью его приемному сыну, как он уже называл про себя Стаса.

А закончилось все скверно, хоть и вполне закономерно. Настя пошла, что называется, «вразнос» — бросила учебу, ночами пропадала где-то, под утро приходила — растрепанная, пьяная, «под кайфом», от нее пахло мужчинами и сексом, выпивкой, дорогими духами, которые никак не сочетались с дешевой одеждой. Через месяц она не пришла. Вместо нее появились усталые люди в форме, они задавали вопросы о девушке и ее образе жизни. На единственный вопрос Стаса ответили просто — передозировка нитаспана.

Настю похоронили за счет государства. На кремации и при замуровывании урны в общую нишу были только Стас и Вениамин Андреевич.

— Не кори себя, — сказал инженер юноше, когда они вышли на улицу. Тот нервно дернул плечом и закурил — верный признак сильнейшего душевного неравновесия, при приемном отце Стас не курил почти никогда. — Ты не мог ей помочь. Ни одному наркоману нельзя помочь, если он сам не хочет от этого отказаться.

— Но мне-то вы помочь смогли!

— Ты сам хотел избавиться от зависимости. Ты понимал, что для исполнения твоей мечты тебе придется отказаться от наркотика и проделать долгую, упорную работу над собой. А Настенька, к сожалению, хотела только легкой и блестящей жизни.

— Я должен был помочь ей. Должен был найти нужные слова…

— Ты не был должен ей ничего. Она сделала свой выбор. Стас, я понимаю и разделяю твое желание помочь всем и каждому, но пойми и ты — нельзя помогать тем, кто не умеет эту помощь принимать. Ты еще не раз с подобным столкнешься. Одни будут над тобой смеяться, другие благодарить — и ждать все новой и новой помощи. Ищи тех, кому действительно нужно помочь, чтобы дальше они могли идти вперед сами. Не корми голодного — научи его ловить рыбу. Это старое выражение, его сейчас никто почти и не помнит.

— А если голоден инвалид, который рыбу ловить не может?

— Настя не была инвалидом.

Стас вздохнул, метко швырнул окурок в урну, и закурил новую сигарету.

— Может, поедем домой? У меня еще сборник задач по физике не до конца решен.

И он с головой ушел в учебу. Просыпался, делал зарядку, завтракал — и садился за учебники, старые, еще бумажные. Тридцатого апреля, на день рождения — ему исполнилось шестнадцать — Вениамин Андреевич сделал юноше подарок: хороший ноутбук и подключение к интерсети, после чего возможности для учебы стали почти безграничны. В мае Стас устроился в «Гермес» курьером и мало-помалу жесткий график жизни вытеснил воспоминания о Насте. Хотя полностью ее забыть он так и не смог, как не смог и окончательно избавиться от чувства вины.

Однако из произошедшего Ветровский-младший тоже извлек урок, хотя пока и не знал, когда и где пригодится полученный опыт.

IV. II

Кап. Кап. Кап.

— Меня бесит эта капель, — тихо пожаловался Винт, нервно крутя в пальцах незажженную сигарету. — Эй, Математик! Нам тут долго еще сидеть?

— Пока не придет сигнал — будем сидеть, — пробурчал худой, смуглый парень с длинными волосами, выкрашенными в ярко-малиновый цвет.

— А когда придет сигнал?

— Почем я знаю, Винт! — главарь вскинул голову, зло посмотрел на нытика. — Иванушка сказал: ждать его сигнала. Все. Так что сиди и не вякай!

— Не доверяю я твоему Иванушке, — обиженно буркнул Винт. — Ни разу не появился, вся связь — только по мобилу, и погонялово у него тупое. Как этот, как его… Иванушка-дурачок, во!

— Если ты забыл, только благодаря этому «дурачку» мы два месяца назад от копов свалили, — хмыкнул из угла Бор, здоровенный детина с лицом, не обезображенным печатью интеллекта. Впрочем, подобное первое впечатление не раз стоило довольно дорого тем, кто покупался на соблазн обвести «простачка» вокруг пальца — соображал Бор получше Математика и, если бы хотел, давно занял бы место главаря одной из сильнейших банд Свободного Города. Но — не хотел. Просто потому, что был умнее.

— Да помню я… — досадливо поморщился Винт. — И все равно, сегодня он что-то совсем оборзел. Ни слова о том, куда мы пойдем, что мы там возьмем и так далее.

— Копы прослушивают разговоры и перехватывают сообщения, — обронил Математик, смерив бойца уничижительным взглядом. — Иванушка будет передавать инструкции непосредственно в процессе операции. Так надежнее. Или ты забыл, что все наши рожи у копов на первом месте в списке тех, кого надо кончать без лишних реверансов?

— А че такое реверанс? — боец почесал в затылке.

Главарь страдальчески закатил глаза.

— Сиди тихо, неуч, и помалкивай. А то я тебе покажу, что такое реверанс.

Винт пробормотал себе под нос что-то нецензурное, потянул из ножен широкий метательный клинок и прицельно швырнул его в стену. Встал, с усилием выдернул глубоко вошедшее лезвие из темной, влажной доски, вернулся на свое место, снова швырнул.

— Не мельтеши, придурок! — не выдержал Математик, в четвертый раз проводив взглядом летящий нож. — Сядь спокойно, и не нервируй!

Поводов нервничать у молодого бандита хватало и без туповатого Винта, чьим основным — и единственным — достоинством были исключительно его бойцовские навыки. Тот без промаха стрелял из пистолета и автомата, правда, предпочитал пулевое оружие, великолепно управлялся с широким и тяжелым мачете и метко швырял ножи, до трех штук одновременно. Да и в рукопашке способен был на многое. Математик, даром что в далекой «цивильной» жизни до трущоб лет десять увлеченно занимался ушу, сильно сомневался в том, что мог бы справиться с Винтом в бою один на один. С другой стороны, Винт и правда был глуп, что давало главарю повод не особо беспокоиться за свое место. Боец исправно выполнял все, что от него требовалось, но и только. Поводы беспокоиться у Математика были другие…

Первый раз Иванушка появился два месяца назад. Банду тогда неслабо зажали в районе Нового моста, ребята уже почти готовы были сдаться. В горячке перестрелки предательски пискнул мобил в кармане Математика — к счастью, вокруг было слишком шумно, чтобы копы обратили внимание на подозрительный звук. А когда наступил момент затишья, главарь почему-то решил посмотреть, что за сообщение ему пришло.

«За старыми ящиками в углу в стене трещина, дальше ход. Он ведет в старый коллектор. Уходите через него, проход подорвите, если есть чем».

Раздумывать, не ловушка ли это, времени не было.

— Туда, быстро! Винт, Дог — прикройте огнем! Бор, Голем — раскидайте ящики!

Привыкшие слушаться Математика, о чьем везении в Свободном городе ходили легенды, бойцы бросились выполнять приказ.

Через две минуты спустившийся в коллектор последним Винт с размаху швырнул в трещину за спиной мини-гранату и бросился догонять остальных. А мобил в руке Математика снова пискнул.