Опасный джентльмен, стр. 38

Боже, прости его! Он был слеп задолго до того, как потерял зрение. Слеп к ее удивительным качествам, редкому всепрощению, к жизни, которую она могла ему дать, хотел он того или нет. Она никогда от него не отворачивалась, даже когда он был груб и жесток. Она выслушала отвратительную правду о нем, а в ответ показала ему, что такое любовь, подарив высшее наслаждение, которого он уже не надеялся достичь.

Если бы он мог видеть ее! Он бы отдал жизнь за то, чтобы хоть раз посмотреть в эти серо-зеленые глаза, увидеть робкую улыбку. Проклятие! Почему он так редко смотрел на нее? Почему не запомнил ее внешность, прекрасное тело, шелковистые волосы?

Неожиданно он встал на колени.

Лилиана подумала, что спит, когда почувствовала на коже легчайшее, как шепот ветерка, прикосновение. Она сонно открыла глаза и увидела мужа. Он склонился над ней и сосредоточенно гладил ее тело. Нет, не просто гладил, а исследовал его. Она шевельнулась.

— Лежи спокойно, дорогая, — попросил он.

Сердце у нее бешено заколотилось. Она зачарованно наблюдала, как Эдриан продолжает свое исследование, медленно скользя рукой по ее телу от ступней к коленям, от бедер к животу, от рук к груди, затем к шее.

— Ч-что ты делаешь? — прошептала она, когда его пальцы обвели контур ушей.

— Смотрю на тебя, — шепнул Эдриан. Он провел пальцем по ее губам и глазам, погладил рукой волосы, затем пропустил их сквозь пальцы, вздохнул, нежно поцеловал ее и вернулся к груди.

Он ласкал руками и губами каждую частицу ее тела, пробовал на вкус кожу и жаркое средоточие желания у нее между ног. Его язык был повсюду, даже в самых, казалось бы, недоступных местах, прокладывая ей, в чем она не сомневалась, дорогу в ад. Но ее это не волновало. Земное блаженство в данный момент было для нее важнее, чем вечное. Она извивалась, приникая к языку, который ритмично двигался в ложбинке между ног, и Эдриан крепко обхватил ее бедра, чтобы без помех продолжать свою сладостную пытку.

По телу Лилианы прошла дрожь, но он не позволил ей кончить. Не сейчас. Он медленно вошел в нее, еще больше возбуждая ритмом: то останавливался, когда она была уже на грани экстаза, то опять начинал свою игру. Целуя, лаская, ощущая…

Когда Лилиана взмолилась о пощаде, он наконец вознес ее к вершине блаженства, и у нее возникло чувство, будто она плывет по воздуху, оставив далеко внизу свое тело. Она вернулась на землю, только услышав ровное дыхание мужа.

Утром Лилиана обнаружила, что Эдриан ушел. Значит, он снова покинул ее, как делал всегда. Нет, нет, только не после вчерашнего! Она вбежала в свою комнату, быстро вымылась и оделась, стараясь не поддаваться растущему страху. То, что произошло этой ночью, было сном, не иначе. Не вообразила ли она себе такое излияние чувств? Нет, прошлая ночь совершенно не походила на все другие.

Лилиана торопливо спустилась в холл, где дежурил Бертрам.

— Доброе утро, миледи, — поклонился он и с любопытством уставился на ее волосы.

Она пригладила непослушные локоны и попыталась заправить их за уши.

— Доброе утро, Бертрам. Ты видел лорда Олбрайта?

— Да, миледи, — ухмыльнулся слуга. — Он направился в свой кабинет.

В кабинет! Чтобы спрятаться от нее? Лилиана спокойно двинулась в сторону кабинета, а когда Бертрам уже не мог ее видеть, побежала по коридору. Естественно, дверь была закрыта. Она взялась за медный шар, но тут же отдернула руку. А если все ей только приснилось? Сможет ли она вынести, если он сейчас проявит к ней обычное равнодушие? Или, что еще хуже, опять будет настаивать, чтобы она уехала? Нет, она его не покинет. Никогда. Она просто не сможет без него жить… ее тело еще горит от его ласк!

Лилиана хотела уже открыть дверь, но, передумав, смущенно покачала головой. Если он не испытывает к ней того же, что прошлой ночью, оставаться невозможно. Но она видела его… ощущала его… полностью отдалась ему, и он с не меньшей страстью ответил ей.

Правда, он был пылким и раньше. Да, был, но без такой… самоотдачи. Тем не менее он снова может начать уговаривать ее покинуть Лонгбридж ради ее же благополучия. О, тогда она просто умрет.

Нелепо! Лилиана сделала глубокий вдох и открыла дверь.

Ее муж был там и выглядел до невозможности красивым. Макс сидел перед ним и читал еженедельную газету. Вслух. Она проскользнула в комнату и застенчиво остановилась у порога, слушая его чтение.

— Два процента выказывают тен… тан…

— Доказывают тенденцию, — поправил его Эдриан. Взглянув на него, Макс снова уставился в газету.

— Ага. Доказывают тенденцию к быстрому… м-м-м… и резкому спору.

— Полагаю, ты имеешь в виду к быстрому росту и резкому спаду? — улыбнулся граф.

— Черт бы их побрал, милорд, я едва вижу слова на этой странице! — раздраженно произнес Макс.

— Но все-таки немного лучше, чем я? Возможно, тебя сменит леди Олбрайт. — И Эдриан кивнул в сторону двери.

Лилиана открыла рот. Как он узнал? Словно прочитав ее мысли, граф с усмешкой объяснил:

— Я не могу видеть, зато слух у меня достаточно хороший. Пожалуйста, входи и смени Макса. Он на редкость дальнозоркий.

— Ради Бога, миледи! — умоляюще проговорил дворецкий и, вскочив, протянул ей газету. — С вашего позволения, милорд, я должен вернуться к своим прямым обязанностям.

И, отвесив ей легкий поклон, быстро скрылся за дверью.

— У него отличные способности к управлению домашним хозяйством, но когда дело касается печатного слова, тут он совершенно бесполезен. Может, окажешь любезность и прочтешь мне деловые новости?

— Конечно.

Лилиана села на стул, освобожденный Максом, и начала читать, однако ее мысли были заняты прошлой ночью. Она тайком поглядывала на мужа, стараясь увидеть хоть что-то, подтверждающее ее опасения, но Эдриан, устремив взгляд на стену, где висели ее картины, будто изучал одну из них.

Когда она перешла к новостям угольной промышленности, он вдруг тихо пробормотал:

— Ты изумительно пахнешь.

— Что?

— Запах роз. Твои волосы пахнут розами, — улыбнулся Эдриан, не отрывая глаз от картины, и спросил: — Какая сегодня погода?

— Светит яркое солнце, — обрадовалась Лилиана и отложила газету.

— Думаю, если я выйду в сад, то почувствую его тепло?

— Каждый луч. — Сердце у нее забилось от возродившейся надежды.

— Тогда нельзя ли попросить тебя об огромном одолжении? Я не смогу наслаждаться солнцем в одиночестве.

Лилиане хотелось закричать от счастья. Он все почувствовал! Он тоже отдал себя полностью, как и она! Вскочив со стула, она бросилась к двери.

— Прекрасная мысль! Только подожди, у меня для тебя кое-что есть.

Эдриан что-то ответил, но она его уже не слышала. Она словно на крыльях влетела в холл и остановилась перед Бертрамом.

— Прогулочная трость, Бертрам. Ты помнишь? Я отдала ее тебе месяц назад.

— Да, прогулочная трость, — расплылся в улыбке слуга. — Прекрасный день для прогулки, миледи.

— Ну и?.. — поторопила его Лилиана.

— Она тут.

Бертрам направился к стойке с зонтами и вытащил трость красного дерева с медным набалдашником в виде головы орла. Лилиана обнаружила ее, когда бродила по Лонгбриджу, а после несчастья с Эдрианом снова отыскала в надежде, что она поможет ему самостоятельно ходить. Нетерпеливо выхватив ее из рук слуги, она заторопилась обратно и вдруг замерла на полпути.

По коридору шел Эдриан. Без посторонней помощи. Держась за направляющие шнуры. Причем шел так легко, словно был зрячим. Лилиана прикусила губу, чтобы удержать слезы радости. Эдриан вернулся к жизни.

Глава 18

Перемена была разительной.

С усердием, от которого у обитателей Лонгбриджа захватывало дух, он начал ходить по дому без провожатых, держась за самое примитивное из всех известных ему приспособлений. И никто, кроме жены, не имел права находиться рядом с ним.

Лилиана наконец обрела свободу. Не из-за случившегося, как она сначала думала. Свобода пришла к ней в те дни, когда она потеряла надежду узнать новый мир с человеком, которого любила. Став глазами Эдриана, она вдруг увидела знакомые вещи такими, какими никогда их прежде не видела. Ее картины приобрели новое свойство и глубину, и она робко признала свое мастерство. Это был полет. Это было познание жизни.