Как выжить на свадьбе, стр. 17
Марни старалась не смотреть на его губы.
– Это тебе не съемки кассового фильма. Ты должна держать все под контролем. Если у нее денег немерено, это еще не значит, что все их нужно угрохать на эту свадьбу.
Марни ненавидела, когда люди – особенно мужчины – говорили с ней так, будто она полная дурочка. Она сложила на груди руки, запрокинула голову и вперила в Илая взгляд.
– У меня предложение: почему бы тебе не дать мне самой выполнять ту работу, ради которой вы меня наняли?
Он сморгнул. Его губы медленно расползлись в улыбке, мрачной, ничего хорошего не предвещавшей.
– Хорошо. В таком случае почему бы тебе не заняться непосредственно той работой, ради которой мы тебя наняли, и перестать корчить из себя голливудскую Барби?
– Голливудскую Барби? Ты обзываешь меня из-за того, что невесте потребовалась какая-то глупая пластмассовая арка? – негодующе воскликнула она.
Илай не успел ответить: перед ними со скрежетом затормозил его пикап. Из машины выпрыгнул камердинер и распахнул перед Марни дверцу пассажирского сиденья. Бросив на Илая испепеляющий взгляд, она шагнула вперед.
Он устремился за ней следом. Но тут произошла заминка: камердинер хотел отойти в сторону, в то же самое время Марни попыталась сесть в машину и, поспешно отступив на шаг, чтобы не столкнуться с камердинером, налетела на Илая. Если бы она наткнулась на кирпичную стену, то не почувствовала бы разницы. Илай весь состоял из мускулов: грудь у него была твердой, как из кирпича, а ноги напоминали бетонные столбы. Столкновение было чувствительным – одно из тех, когда ощущаешь боль и одновременно тебя пробирает дрожь.
Марни поспешно отскочила, не дожидаясь, пока соприкоснется с еще какой-нибудь твердой частью его тела, и быстренько нырнула в пикап.
Илай шагнул к автомобилю, чтобы закрыть дверь, и на одно краткое мгновение – очень краткое – снова окинул Марни оценивающим взглядом, который всего на долю секунды задержался на ее груди. После этого захлопнул дверцу, обошел пикап и сел за руль.
Он включил сцепление и отъехал от тротуара.
– Так на чем мы остановились?
– Дай подумать... Ах да, вспомнила. Ты поставил под сомнение мой профессионализм, намекнув, будто я несерьезно отношусь к работе.
– Ну да, как же: ты решила доставить тридцатифутовую арку на отдаленный горный хребет штата Колорадо. Готов спорить, что об арке она тебе рассказала уже после похода по магазинам. Что я и пытался тебе втолковать, Марни, – не позволяй гламурной жизни захватить себя.
– Гламурной жизни! Как же! – воскликнула она с презрением. – Нелепее ты ничего не мог придумать! – Она фыркнула.
– А разве нет? Ты только посмотри на себя, – продолжил он, направляясь к бульвару Сайта-Моника.
Она негодующе фыркнула:
– Что значит: «Посмотри на себя»?
– Как ты одета, – произнес он с таким видом, словно это все объясняет.
– А как я одета? – воскликнула Марни и оглядела свое замечательное платье. Она начинала злиться. – К твоему сведению, это шикарнейшее платье! Не обижайся, пожалуйста, но я сама знаю, что мне надеть, и не собираюсь советоваться с мужланом, который считает, что повседневная и спортивная одежда – это одно и то же!
В ответ Илай лишь рассмеялся:
– Может, я и мужлан, но я не слепой, милочка. Я говорю это тебе лишь потому, что твое платье очень красивое, понимаешь? Ты бы ни за что не купила такое прекрасное платье, если бы не отправилась за покупками с Оливией Дагвуд и «звездная» атмосфера не вскружила тебе голову. Но поверь, как только ты надоешь Оливии или просто станешь ей больше не нужна, она даст тебе от ворот поворот и сделает вид, что даже имени твоего ни разу не слышала. Гораздо лучше, если ты будешь просто выполнять свою работу, а не брататься со звездами.
Из всего сказанного Марни уловила лишь одну фразу: «твое платье очень красивое». Лицо ее невольно расплылось в улыбке, которую было невозможно согнать, как она ни пыталась. Марни вся так и лучилась. Она искоса взглянула на Илая:
– Тебе правда нравится?
Он застонал, но тоже улыбнулся:
– Попытайся вникнуть в то, что я говорю, рыжая. Никаких арок! А также никаких навороченных тортов, фарфора, серебра и званых обедов.
– Ага! – радостно воскликнула она. – Значит, ты все-таки кое-что смыслишь в свадьбах!
– Самую малость, – отозвался он, и некоторое время молча смотрел перед собой в ветровое стекло. – Ты должна меня слушать, Марни.
Она засмеялась:
– Разве тебя можно не слушать? Когда ты говоришь, то выражаешь недовольство по поводу и без него.
– Время от времени читать тебе нотации входит в мои служебные обязанности.
– Ты серьезно? Ты это и вправду серьезно? – недоверчиво воскликнула она. – Но ты вовсе не читаешь нотации! Ты просто высказываешь свою точку зрения!
– Да ладно тебе!
– Нет, уж извини! У тебя очень выразительные интонации. У меня вот вообще никаких интонаций, а у тебя – просто замечательные.
Они спорили о тембре его голоса и о ее неспособности слушать, а также о том, является ли Илай бесчувственной ледышкой, которая открывает рот только для того, чтобы пролаять приказ. Пока не доехали до ее района.
Свернув на ее улицу, Илай сказал:
– Ладно, хватит дурачиться и жаловаться – до плавания на байдарках остается менее двух месяцев. К тому времени вся эта так называемая свадьба должна быть расписана в деталях. Понимаешь?
– Есть, капитан! Мы явимся в Колорадо в полной боевой готовности и сыграем такую свадьбу, от которой вы бы сами не отказались.
Илай покосился на нее.
– Ты слишком много на себя берешь. Считаешь, будто знаешь всю мою подноготную, а в действительности тебе ничего не известно.
Ну и ладно! Вечно он портит все удовольствие! К тому же Марии давно решила, что знать все о нем вовсе не обязательно.
– Хорошо, хорошо: я тебя не знаю, не понимаю, ну и Бог с тобой. Все равно ведь их свадьбу буду организовывать я, а не ты, правильно?
– Ну да... – Голос его прозвучал неубедительно. – Только, пожалуйста, не натвори глупостей.
– Ну и прекрасно, – откликнулась она. Ее раздражала произошедшая в нем перемена. Ведь они так великолепно провели время за ужином! Марни отвернулась, стала смотреть в окно и заметила нечто, лежащее на обочине. Когда Илай подъехал поближе, она взвизгнула.
Илай от испуга чуть руль не вывернул.
– Какого черта?
– Останови машину, скорее же! – завопила она, указывая на приборный щиток.
Илай нажал на тормоз.
– Господи, да в чем дело?
Марни не стала отвечать, она не верила своим глазам. Она выскочила из машины и бросилась к неподвижному силуэту.
Бинго лежал без движения, но, заслышав стук каблучков Марни по тротуару, поднял морду и оглянулся. В его больших карих глазах застыло выражение страха и боли.
Глава 9
Они завернули Бинго в куртку Илая и отвезли его в круглосуточную ветлечебницу. Марни сразу же вбежала в клинику и стала умолять помочь. Илай тем временем взял пса на руки и внес его внутрь.
Ветеринар сказал Марни, что она вовремя заметила Бинго, иначе бедный пес скончался бы от переохлаждения и шока. Илай не знал, насколько серьезно травмирована собака, но считал, что уже то, что пес находится в сознании и скулит, – хороший знак. Ветеринар был согласен. Он попросил их подождать, пока он сделает Бинго рентген для окончательной постановки диагноза.
Они смотрели, как врач уносит Бинго. Затем Марни упала в кресло и закрыла лицо руками. У нее был такой несчастный и расстроенный вид, что Илай присел рядом и обнял ее за плечи, чтобы утешить. Она была смелой женщиной, но сейчас казалась удивительно хрупкой.
Марни прижалась к нему, не отрывая рук от лица.
– Ма-ми-мо, – пробормотала она сквозь слезы. Минуту он пытался расшифровать, что бы это значило, затем склонил голову к ней: – Что?
– Ма-ми-мо, – повторила она, только на октаву выше. Он сжал ее хрупкие плечи.
– Извини, Марни, я тебя не понимаю.