От счастья не убежишь, стр. 28
Стефани с трудом поднялась на ноги. Единственная ее надежда – следы Зорьки. Она двинулась вперед, но тут раздался треск – Стефани наступила на полу пальто. Она ухитрилась сохранить равновесие, но драгоценные секунды были потеряны. Порыв ветра обжег ее, как удар хлыста, и смел отпечатки копыт на снегу. Ледяной холод пронизывал до костей, от воя ветра заложило уши.
Следы исчезли, и Стефани вновь охватил страх. Мир превратился в серо-белый водоворот снега и ветра. Стефани побрела куда глаза глядят, от всей души надеясь, что не ходит по кругу. Она проваливалась в мгновенно наметенные сугробы, спотыкалась, падала, но вновь и вновь заставляла себя встать.
Она переставляла ноги – шаг за шагом, – а снег становился все глубже и глубже, и по пятам за ней тащилась усталость – Стефани никогда не представляла себе, что можно так устать! Она понимала, что силы ее на исходе. Наконец, в очередной раз упав, она поднялась на четвереньки – и снова опустилась в снег.
Она знала, что это конец. Коул никогда не простит ей этой последней глупости. Будет ли он горевать о ней?
...«Анни, не сдавайся! Он ищет тебя, продержись еще немного!»...
Мягкий, настойчивый голос... Дорогой, знакомый голос... Перед глазами проплыл Джош – но какой-то другой Джош... Что это значит? Стефани попыталась собраться с мыслями... Нет, сейчас ей это не по силам. Ей тепло, уютно, и она страшно устала. Она немного поспит...
18
Коул смотрел на небо, затянутое свинцовыми тучами. Да, буря идет нешуточная. Огромными вилами он закидывал сено в загон и вспоминал, где пасутся его многочисленные стада. Все они находились в местах, достаточно защищенных от ветра, – дай Бог, чтобы у них хватило ума там и оставаться.
По крайней мере, можно не беспокоиться о семье. Кейт и Чарли минут десять как приехали, и Джош уже закончил работу. Леви, наверно, сидит в кабаке. Самое страшное, что ему грозит, – зверское похмелье завтра утром.
А вот сам Коул в опасности – того гляди его заморозит холодный взгляд зеленых глаз. И по заслугам. Кстати, возможно, это лучший выход. Когда Стефани злится, ему легче держаться от нее на расстоянии.
– Коул! Коул!
Кейт бежала к нему со всех ног.
– Стефани нигде нет, – еле выговорила она, задыхаясь от быстрого бега. – Чарли сказал, что и Зорьки нет.
Коул снова взглянул в небо, откуда уже сыпались первые хлопья снега, и выругался сквозь зубы.
– Куда эту дуру черти понесли? – Он быстро оседлал Сумрака и свистнул Сэму. – Поеду ее искать. Если она окажется в открытой прерии...
– Коул, Стефани в этом не разбирается, – ответила Кейт, протягивая ему свернутое одеяло. – Она не поймет, что начинается метель.
– Знаю. – Он привязал одеяло позади седла. – Если сегодня не вернемся, заночуем у Салли или в сторожке, так что не волнуйся.
«Лучше помолись, чтобы я ее нашел», – мысленно добавил он.
Подбежал Сэм с высунутым языком. Коул присел на корточки и положил обе ладони псу на голову».
– Сэм, ищи Стефани.
Тот бросился прочь от конюшни. Коул вскочил в седло и поскакал вслед за ним, горячо надеясь, что Джош не зря дрессировал пса.
Снег валил стеной. Несколько раз Сэм исчезал в мутной пелене, и Коулу приходилось его подзывать. Началась метель, и Коул молил Бога, чтобы Стефани догадалась дать Зорьке самой отыскивать дорогу.
Вдруг, словно откликнувшись на его мысли, из снежного вихря вылетела кобыла. Поводья волочились за ней по земле. Взглянув в ее дикие, безумные глаза, Коул понял, что ловить ее сейчас бесполезно.
Да и времени нельзя терять. Стефани одна в прерии. Что с ней? Может, Зорька ее сбросила, и она лежит на снегу, истекая кровью? У Коула сжалось сердце. Если он ее не найдет, она не выживет.
А может, она брела наугад, пока ее не одолел холод?.. Нет, нельзя думать об этом! Нельзя поддаваться отчаянию! Время дорого, силы Сумрака на исходе.
Казалось, он уже несколько часов плутает среди воющего ветра и бьющего в лицо снега. Вдруг из белой тьмы с отчаянным лаем вынырнул Сэм. Увидев Коула и Сумрака, пес бросился назад.
Коул поскакал на взволнованный лай. Сэм привел его к снежному холмику. Спешившись, Коул начал разрывать руками снег. Там была Стефани. Она лежала с закрытыми глазами и не шевелилась.
Он взял ее на руки, и она застонала. Немыслимая радость охватила его: она жива! Но, судя по смертельной бледности щек, жизнь в ней еле теплилась.
Метель скрывала все приметы, и Коул не мог точно определить, где он. Но, должно быть, сторожка недалеко. Надеясь, что он не ошибся, Коул взвалил Стефани на плечо и попытался успокоить Сумрака.
Драгоценная ноша дважды соскальзывала с его плеча, когда испуганный конь кидался в сторону, но наконец Коул сумел схватить поводья. Если Сумрак убежит, они обречены. Наконец невероятным усилием ему удалось влезть в седло со Стефани на руках.
Теперь перед ним встал новый вопрос: как добраться до сторожки? Может, Сэм найдет дорогу – но как объяснить ему, что от него требуется? Вдруг Коул вспомнил рассказ Джоша, как Сэм ловил в сторожке мышей. И ловил-то совсем недавно, сегодня утром. Ладно, пускай это безумие, но...
– Сэм, ищи мышь!
Пес склонил голову набок, всматриваясь в хозяина и силясь его понять.
– Сэм, ищи мышь! – повторил Коул, чувствуя себя круглым дураком. Смешно надеяться, что пес поймет его, но другого выхода нет.
Глазами, полными надежды, Коул смотрел на собаку. Наконец Сэм повернулся и исчез во тьме.
Метель брала свое. Сэм больше не убегал вперед: он трусил перед носом Сумрака, а тот послушно шел за ним, как будто понимал, что пес ведет их к спасению. Несколько раз конь спотыкался о покрытые снегом камни, но удерживался на ногах.
У Коула окоченели руки. Скоро он не сможет держать Стефани. Он уже начал бояться, что Сэм его не понял, как вдруг из пелены снега проступили очертания дома. С громадным облегчением Коул направил Сумрака в пристроенный к домику сарай. Сэм, тяжело дыша, вбежал следом и упал на охапку соломы. У него под носом прошмыгнула мышь, но он даже головы не повернул.
Коул понимал, что со Стефани ему с коня не сойти. Свесившись так низко, как только мог, он опустил ее на пол, придерживая за вялые, безжизненные руки. Затем, приложив всю свою силу, оттолкнул ее подальше от копыт Сумрака. Она упала с глухим стуком, от которого Коул вздрогнул. Он спешился, вытащил из-за седла одеяло, накрыл им Стефани и занялся Сумраком. Конь совсем обессилел, а Коул знал, что их жизнь зависит от того, сможет ли Сумрак довезти их до дома. Он расседлал жеребца и, насухо обтерев его пучком соломы, подвел к охапке сена, хранившейся здесь на всякий случай. Сэм уже свернулся клубочком и похрапывал. Коул вздохнул, с благодарностью глядя на своих верных друзей.
Несколько минут он провозился со щеколдой, прежде чем смог войти. Уложив Стефани на единственную койку, он стянул перчатки и развел огонь. Спасибо Чарли: это он следит за запасом дров в сторожке.
Сухие поленья быстро разгорелись, и Коул вернулся к Стефани. Он с радостью увидел, что мертвенно-белых пятен – признаков обморожения – на ее коже нет. Дождавшись, пока в комнате станет тепло, Коул снял с нее ботинки и стал осторожно растирать лицо, руки и ноги, чтобы заставить кровь прихлынуть и согреть их.
Но она лежала как мертвая. Коул был уже близок к отчаянию, когда она вдруг простонала:
– Джеймс, мне больно. Помоги мне!
Коул поморщился: он знал, как нестерпима эта боль. У него самого тоже ломило руки и ноги.
– Пожалуйста, Джеймс, мне так холодно!
Коул разулся и повесил свое пальто на спинку стула. Затем откинул одеяло. Спасибо капюшону, по крайней мере волосы у нее сухие. Прошло несколько минут, прежде чем он смог непослушными, одеревеневшими пальцами снять с нее насквозь промокшую одежду.
Затем он подвинул ее к краю кровати, вытащил из-под нее второе одеяло, лег рядом, укрыл ее и укрылся сам. Стефани стонала и металась: ей было больно.