Любовь феминистки, стр. 7
Незваный гость принес ее наверх, раздел, положил на кровать… И все? Или…
Он лег в кровать вместе с нею? И…
Нет! В это Зои отказывалась верить. Она бы проснулась, если бы он попытался заняться с ней любовью. Конечно, она бы проснулась!
Но ведь она не проснулась, когда он нес ее наверх и снимал с нее джинсы. Не так-то просто сделать это, чтобы человек ничего не почувствовал!
Возможно, он все-таки разбудил ее? Но… она должна была бы это помнить, а она ничего не помнила с того момента, как уронила голову на руки. Совсем ничего. Ни малейшего проблеска в памяти.
Сердито сбежав вниз, Зои сделала себе черный кофе, но есть не стала — аппетит пропал, и вообще она чувствовала себя совершенно разбитой.
Стоя у окна, Зои пила кофе, любуясь солнечным осенним утром, заставляя себя сосредоточиться на том, что было у нее перед глазами, и стараясь забыть о событиях прошлой ночи.
Для ее работы наблюдения жизненно важны, гораздо важнее слов. Она привыкла целиком отдаваться этому занятию, которое помогало расслабиться и хотя бы на время забыть о неприятностях.
После вчерашнего ливня небо очистилось от туч, а солнце сияло совсем по-летнему.
Но сколько Зои ни пробовала думать о других вещах, ее мысли неизменно возвращались к прошедшей ночи. Как она будет сегодня работать, если где-то на периферии сознания маячили смутные воспоминания… Легкие прикосновения рук, тепло, ласка, нежность…
Со стоном она яростно замотала головой. Нет! Нет! Нет! Она не помнила этого. Она вообще ничего не помнила.
Раздался звонок. Зои нервно вздрогнула.
— Алло? — Она изо всех сил старалась заставить голос не дрожать.
Это не мог быть Хиллиер. Да и почему он должен звонить ей? И все-таки что-то подсказывало ей, что они еще увидятся. И от этого Зои чувствовала непонятное волнение, даже смятение. Да, не так-то просто забыть Коннела Хиллиера.
— Зои? — Голос на другом конце провода принадлежал ее помощнице, Барбаре, живой, непоседливой девушке лет двадцати. Обычно она бывала просто переполнена жизненной энергией, но сегодня казалась крайне обеспокоенной. — Это вы? С вами все в порядке?
Взяв себя в руки, Зои поблагодарила ее за заботу, уверяя, что все в полном порядке. Но, видно, голос, внезапно охрипший, выдал ее.
— Что с вами? — продолжала допытываться Барбара. — Я разбудила вас? Вы забыли, что сами назначили начало съемок на пять тридцать? Или вы проспали?
— Да, прошу прощения, но у меня не сработал будильник. — Они, должно быть, проклинают ее, ведь именно она заставила всех собраться ни свет ни заря, а сама так и не явилась! — Я уже выезжаю, Барбара. Буду через полчаса. Уилл начал работать? Камеры готовы?
— Да, он более или менее готов. Сейчас у него перерыв — пытается перехватить что-нибудь. У нас тут ужасная очередь за сосисками в тесте.
— Хорошо, я скоро буду.
Зои повесила трубку, заперла дом, завела машину и отъехала от особняка, решительно выбрасывая из головы всякое воспоминание о том, что случилось — или не случилось — вчера вечером.
Она подумает об этом в другое время. Пока фильм не закончен, нельзя позволять себе отвлекаться на что бы то ни было.
Но, что бы ни случилось, на Коннела Хиллиера она теперь даже не посмотрит.
Глава 3
Эта суббота у Зои оказалась свободной. Она часто работала и по семь дней в неделю, но официально существовала шестидневка. Профсоюзы никогда не разрешили бы своим членам работать без выходных, хотя это не касалось режиссера. Он-то мог работать сколько угодно, внося поправки, переделывая сценарий, размечая сцены и эпизоды. Без съемочной группы, разумеется.
Но сегодня не надо ничего делать и можно просто отдохнуть. Зои встала в одиннадцать, съела на завтрак свежие фрукты и вареное яйцо с тостом, слушая местное радио. Кто-то звонил ей пару раз, не оставляя сообщений на автоответчике. Кто бы это мог быть? Она надеялась, что не Ларри. Он ей порядком надоел.
Еще звонила сестра — как всегда, вся в хлопотах и немного раздосадованная:
— Ты вообще когда-нибудь бываешь дома? Не забудь, сегодня вечером, в шесть часов! И обязательно захвати чего-нибудь, лучше всего — красного вина. Оно хорошо идет под барбекю.
Зои привела в порядок кухню и спальню, сходила к парикмахеру. Потом еще раз позавтракала — на этот раз в местном кафе. Затем сыграла несколько партий в домино с друзьями и в половине третьего отправилась в магазин, чтобы сделать необходимые покупки. Приехав домой, она снова с наслаждением погрузилась в нехитрые домашние хлопоты. До чего же это приятно, когда не нужно никем распоряжаться, думать, постоянно что-то организовывать!
В четыре она разделась и прилегла на часок, заведя будильник, чтобы не проспать праздник, который устраивала сестра.
Звонок будильника грубо вырвал ее из блаженного сна, и она, как всегда, ощутила прилив ненависти. С еще закрытыми глазами она пошарила рукой по тумбочке в поисках возмутителя спокойствия, нажала на кнопку и спустила ноги с кровати, чтобы помешать себе заснуть опять. Все это она проделала автоматически.
Зевая и потягиваясь, Зои встала, открыла глаза и приняла холодный душ, чтобы проснуться окончательно. Погода стояла чудесная. Солнце светило мягко, по-осеннему, небо было синее, ясное, без единого облачка. Замечательный вечер для барбекю.
Надев свой любимый брючный костюм нефритового цвета и бронзово-желтую шелковую тунику, Зои на мгновение задумалась, выбирая украшение. Фигурный кельтский браслет с рунической надписью, который она купила в магазинчике Британского музея, показался ей самым подходящим. Разумеется, это была всего лишь подделка, но выглядела она не хуже настоящей вещицы, найденной на раскопках.
К дому сестры она подъехала почти в шесть тридцать, праздник был уже в самом разгаре. Племянники Зои, увидев тетю, кинулись к ней со всех ног, раскрасневшиеся и возбужденные.
— Воздушный шарик приземлился прямо на барбекюшницу и лопнул!
— Папа так разозлился!
— Вы бы слышали, как он ругался! Мальчики захихикали, хитро переглядываясь.
— Он правда очень испугался!
Зои пристально посмотрела на них.
— Это, случайно, не вы постарались устроить такой переполох?
— Мы? — Старший из племянников, семилетний Феликс, сделал невинные глаза и сразу стал ужасно похож на своего отца. Уже сейчас можно было представить себе, каким он будет, когда вырастет: высоким, темноволосым, худощавым юношей, наверняка очень привлекательным.
— Да он сам упал с дерева! Честно! — заверил шестилетний Чарли, но лукавые ямочки на щеках и едва сдерживаемый смех выдавали его. Его личико и все тело еще не совсем утратили младенческую нежность и округлость, но он уже во всем подражал брату, стремясь ни в чем от него не отставать. Он был не так похож на Марка, как Феликс. Зои казалось, что своей мягкостью, сердечностью, чувствительностью он больше напоминает мать. О будущем Феликса можно было не беспокоиться. Настойчивый, уверенный в себе, он сумеет найти место под солнцем. Чарли — другое дело. Зои знала, что Санча уже сейчас волновалась за него.
— А-а, вот ты где! Я же сказала — в шесть, а не в половине седьмого! — Санча нежно обняла сестру, осмотрела с ног до головы и скорчила гримаску. — Ты выглядишь так, будто собралась в ночной клуб. Небось приобрела этот костюм в Париже, когда была там в прошлом месяце?
— Нет, в Лондоне! Ему уже много лет. Извини, что опоздала. Уйма дел. Сегодня у меня ведь выходной, причем единственный выходной! Вот, кстати, то, что ты просила к столу! — Зои вручила сестре две бутылки красного кьянти.
— Кьянти! Великолепно! Спасибо. Это напомнит нам о нашем замечательном тосканском путешествии. Так жаль было возвращаться! Правда, мальчики?
— Да, — восторженно воскликнул Чарли. — Я выпил столько вина!
— Ты всего лишь раза два пригубил из отцовской рюмки, — снисходительно поправила Санча, улыбаясь.
— Действительно было здорово! — мечтательно протянул Феликс. — Мы каждый день купались, и я учил Флору плавать.