Великосветский переполох, стр. 42

— Все в порядке? Вы убедились в финансовом благополучии своего окружения? — Он хихикнул. — Сейчас вернусь, — сказал он и вышел из комнаты.

Аннабелла вздохнула. Ей неприятно было что-либо утаивать от него — это немного походило на обман. Но она приобретала, точнее, покупала дружбу своей свекрови. Возможно, когда-нибудь она расскажет ему об этом, и они вместе посмеются. Или повздыхают. Не важно, главное, что вместе.

Майлс вернулся с деньгами и протянул их Аннабелле. Она осторожно взяла их, словно они были не совсем чистыми.

Он не знал, что сказать, потому что она выглядела не просто смущенной или сконфуженной — она вновь выглядела больной.

— Ну все, — мягко произнес он, ласково приподнимая ее подбородок. — Самолюбие — это прекрасно, но, ведь ты понимаешь, я должен тебя материально поддерживать. Мне следовало безотлагательно отдать все распоряжения по этому вопросу. И тебе не пришлось бы просить меня.

— Спасибо, — тихо ответила она.

— Кстати, если речь зашла о финансах, — сказал он, и вид у него при этом был смущенный, — думаю, я сейчас спущусь вниз и переговорю с Бернардом относительно его недавней просьбы. Его просьбы не идут ни в какое сравнение с твоими, моя дорогая. Ты не увлекаешься игрой в кости или в карты, как он. — Майлс хохотнул. — Убери, пожалуйста, деньги, а заодно и грустное выражение с лица, Белла. Встретимся за ужином.

Когда он ушел, Аннабелла подошла к своему бюро и достала кожаный кошелек. Добавив к своим деньгам полученные от Майлса, она закрыла кошелек. Затем подошла к двери, медленно открыла ее и посмотрела вниз, оглядывая холл. Убедившись, что там никого нет, Аннабелла вышла из комнаты и, плотно прижимая деньги к груди, быстро спустилась вниз и стремительно двинулась к спальне Элис.

Она постучала в дверь и тут же от неожиданности отступила назад4 , поскольку сама Элис, а не ее служанка тотчас отворила дверь.

— Я видела, как Майлс спустился и прошел в свой кабинет, — шепотом проговорила Элис. — Я ждала тебя. Ты принесла?

Аннабелла протянула ей деньги.

— Хорошо, — сказала Элис, взяв деньги. — Спасибо, — быстро проговорила она и тут же закрыла дверь.

Аннабелла в изумлении смотрела на закрытую дверь, чувствуя себя одновременно и оскорбленной, и озадаченной. Потом все же пришла в себя. Глубоко вздохнув, она повернулась и с пылающим лицом направилась к лестнице.

Она заплатила целую кучу денег, но это того стоило. Она купила свое решение.

Ужин в тот вечер проходил более оживленно, чем обычно. Камилла без устали расхваливала жеребят, которых они видели утром, и завела оживленный разговор об их достоинствах и перспективах. Беседа за столом в доме Майлса, как могла заметить Аннабелла, никогда не утихала, и это было одной из тех особенностей, которые ей очень нравились в этой семье. Здесь говорили почти так же безостановочно, как и за столом у ее матери.

И только позже, когда воцарилось непродолжительное молчание, поскольку Камилла и Бернард были заняты десертом, Аннабелла смогла объявить свою новость.

— Знаешь что! — весело обратилась она к Камилле. — Это должно было явиться сюрпризом, но я больше не могу терпеть. На следующей неделе мы едем в Лондон! Вместе с Майлсом.

Майлс резко повернул голову в сторону и посмотрел на свою жену, тогда как Камилла открыла рот от удивления.

— О! Просто отличная новость! — воскликнула она радостно. — Правда, мама?

Элис выглядела сдержанно-удивленной.

Бернард начал жаловаться на то, что его отсылают в школу, когда в ближайшем будущем намечается такое веселье.

Аннабелла бросила взгляд на Майлса и очень обрадовалась, увидев, что он улыбается ей и выглядит довольным ее решением.

— Майлс, я хочу, чтобы Нэнси поехала со мной, — говорила Камилла. — Я просто должна взять ее с собой. Мама хочет найти мне горничную-француженку, но я просто пропаду там без Нэнси. Она знает, что мне нравится, а что мне не понравится — так это приспосабливаться к новой горничной и ко всем в том новом обществе, в котором мне придется бывать. Позволь мне хотя бы дома чувствовать себя комфортно. Ну скажи, можно мне взять ее, ну пожалуйста?

— Мне не нужно приезжать в школу так рано, — продолжал настаивать Бернард. — Разве я не могу поехать с вами в Лондон?

— Просто восхитительно, — подала голос Элис. — Мне необходимо немедленно начать собирать вещи для столь неожиданной поездки. Бернард, ты, несомненно, отправишься в школу. Ты согласен, Майлс? Камилла, тебе не нужно беспокоить своего брата. Я никогда не говорила, что ты не можешь взять с собой Нэнси, я лишь сказала, что в Лондоне твоей прической должен заниматься кто-то более опытный. Да, Майлс, понадобятся дополнительные средства на все эти срочные нужды. Будет так много расходов, что, боюсь, и мне потребуется гораздо больше денег.

— Ты можешь занести все это на мой счет, как обычно, мама, — сказал Майлс, поморщившись. — У меня хороший кредит даже в Лондоне.

— Но мне понадобится много денег на разные мелочи, — сказала Элис.

Аннабелла внимательно взглянула на нее, но та и бровью не повела.

— Очень хорошо, что у тебя большой кредит, но мне нужны будут наличные, — продолжала Элис. — Чаевые прислуге, чаевые портнихам, поощрения им, чтобы платья были готовы побыстрее. Чуточку больше денег — и у портного тебе покажут лучшие ткани, а у перчаточника — самые последние модели перчаток. Побольше заплатишь — получше получишь, ты знаешь, как это делается.

— Я, слава Богу, не знаю, — засмеялся Майлс. — Но не беспокойся. Я прослежу, чтобы наступление Камиллы на город было хорошо обеспечено.

— Лондон! — вполголоса напевала Камилла. — Мне просто не терпится попасть туда!

Аннабелла бросила на свою свекровь пытливый взгляд и сказала:

— Да, мне тоже.

И это действительно было так.

Глава 16

Ей даже не верилось, что она снова может быть так счастлива. Аннабелла не знала, заслуживает ли она этого счастья, но у нее было чувство, что она летит, а не едет в коляске по лондонской дороге. Она все-таки жива, после того как едва не умерла, и с каждым днем становится все сильнее. Она вышла замуж по расчету и затем, чтобы спасти свою репутацию, но оказалось, что она замужем за человеком, который с каждым днем становится для нее все более важным. Он красивый, умный и добрый. Его прикосновения заставляют ее испытывать такие эмоции, которых она и представить себе не могла, а его слова исцеляют ее душу. Но поразительнее всего то, что она, кажется, нравилась ему, даже несмотря на то, что больше не является красавицей и лицом города, по которому сейчас проезжает. Итак, она снова оказалась в своем любимом городе.

Было время, когда она думала, что больше его не увидит.

Не имело значения, что пока ей приходилось прятаться, в Лондоне можно было все видеть, даже скрываясь.

— Лондон! — восторженно воскликнула Аннабелла, выглядывая из окна экипажа. — Только посмотрите! Разве он не прекрасен?

— Сколько восторга! Но для тебя в нем нет ничего нового, — сказал Майлс с улыбкой. — Это должна говорить Камилла.

— Я слишком поражена, чтобы говорить, — выдохнула Камилла, которая, сидя у другого окна, наблюдала за движением экипажей и повозок, за толпами людей и суматохой, слушала шум и гомон полуденного Лондона.

— Мне не надоедает любоваться им. Посмотри! Он такой, как и прежде, хотя мне кажется, что я отсутствовала целую вечность.

Улыбка исчезла с лица Майлса.

— Но теперь он не такой, как прежде, — спокойно заметила Элис. — По крайней мере для тебя, моя дорогая.

Майлс повернул голову и сурово посмотрел на свою мать.

— Боже мой! — сказала она, приложив руку к сердцу. — Какое свирепое выражение. Разве ты не понял, что я имела в виду, Майлс? Я лишь напомнила Аннабелле, что теперь она замужняя дама. Я имела в виду не ее изменившуюся внешность, а новый матримониальный статус. Ты все еще на меня сердишься? О Боже! Ты же не думаешь, что я намекаю на ее репутацию кокетки? Я знаю, что Аннабелла будет самой верной женой. Боже мой! Я только все порчу, мне лучше помолчать, не так ли? — Ее глаза увлажнились. — Теперь мне нужно следить за каждым своим словом, — бормотала она в свой носовой платок. — А от этого становится только хуже, и я постоянно говорю что-то неправильное. Но намеренно я никогда не задевала чувств твоей жены.