Сделка с дьяволом, стр. 42

Кейт не знала, что такое «лахудра», но спрашивать не стала.

Вернувшись в дом, они уселись за стол. Отец стал возиться с чаем, сын же извлек откуда-то кусок баранины, немного заплесневелый, полкраюхи хлеба и небольшой кусок сыра. Кейт, уже переставшая плакать, предложила им помочь, но те лишь посмотрели на нее с удивлением.

— Причешись хотя бы, — произнес парнишка, резавший сыр на старой, поцарапанной тарелке, — а то выглядишь как чучундра.

— Что такое «чучундра»?

— Ну, так говорят о том, кто выглядит, как чучело гороховое, — объяснил отец.

— То же самое, что «лахудра»? — полюбопытствовала она. Похитители переглянулись, явно чувствуя себя неловко.

— Нет. — Старший отвернулся, переключив все внимание на котелок, который начинал кипеть. — «Лахудра» — это другое. Мы назвали тебя лахудрой, потому что ты подружка того джентльмена.

— Какого именно? Я дружу со многими джентльменами…

— Сэра Аласдера, — произнес Шарки, оправляя в рот ломтик сыра.

До Кейт вдруг дошло, что они имеют в виду. Она в бешенстве вскочила на ноги:

— Если вы считаете, что я его любовница, то это не так! То, что вы похитили меня, не дает вам права меня оскорблять! Кто вам это сказал? Тот, кто нанял вас? Да, я знаю, что внимания сэра Аласдера добиваются многие женщины, — перед глазами Кейт вдруг встали леди Элеонора и три сестры Суонсон, — но уверяю, я к ним не принадлежу. Любовницей его я никогда не была и никогда не буду! — добавила она, чувствуя, однако, что в глубине души жалеет о том, что не может быть его любовницей.

— Что ж, — равнодушно произнес парень, — не наше дело — любовница так любовница, нет так нет.

— Не наше дело, — поддержал его отец. — Садись, ешь, красавица!

— Не хочу! — У Кейт пропал аппетит.

— Хочешь не хочешь — ешь. Помрешь еще, чего доброго, с голоду, а нам потом отвечай. Или ты решила устроить голодовку? Нас этим не возьмешь, красотка!

Он улыбнулся, обнажив желтые зубы. В улыбке этой не было вражды — напротив, даже что-то дружеское.

— Сначала я должна помыть руки. Где здесь можно умыться?

— Хочешь снова убежать, крошка? Бесполезно, не выйдет!

Кейт продемонстрировала свои ладони. Те действительно были грязными после того, как она возилась с окном.

— Ну и чистюля же ты, однако! — поморщился мужчина. — Сразу видно, из благородных! Не понимаю, зачем их мыть: что, если не помоешь, грибы на них вырастут? Ладно, будь по-твоему. Шарки, принеси даме воды!

Парнишка удалился и вскоре вернулся с кувшином воды, крохотным обмылком и грязноватым полотенцем.

— Если вы похитили меня для того, чтобы как-то подействовать на сэра Аласдера, — заявила она, намыливая руки, — то должна сказать, что этой цели вы не добьетесь. Да, мое исчезновение огорчит его, но не более того. Вряд ли он станет разбиваться в лепешку, чтобы вызволить меня. То же самое, кстати, относится и к Суонсонам, и к другим родственникам. Единственные, кого это по-настоящему затронет, — это мои родители… — Закончив с руками, Кейт зачерпнула воды в горсть, чтобы сполоснуть лицо. — Так что я, видит Бог, ума не приложу, кому может быть на руку мое исчезновение. Самые богатые и самые влиятельные мои родственники в Лондоне — это, пожалуй, Скалби. Но за всю мою жизнь мы с ними встречались от силы раз пять, да и то всякий раз мельком, так что не думаю, что им есть до меня дело…

При упоминании о Скалби лица Шарки и его отца вдруг удивленно вытянулись. Но Кейт в этот момент вытирала лицо полотенцем и не могла видеть этого.

Глава 18

— Она словно под землю провалилась, сэр Аласдер! — с горячностью произнес маленький человечек. — Кстати, Лолли тоже исчез неизвестно куда. Но я не думаю, что это его рук дело или что он знает, кто это сделал. Скорее всего он скрылся потому, что знает, что в первую очередь ты заподозришь его. Если бы он знал, кто ее похитил, я думаю, он постарался бы как-нибудь использовать это против тебя. А раз молчит — значит, надо полагать, не знает.

— Пожалуй, ты прав, старик. — Аласдер улыбнулся демонической улыбкой, от которой человечек еще сильнее вжался в тень деревьев аллеи, где происходила эта встреча. — Но как ты догадался, для чего именно я его разыскиваю?

— Все ясно как день, приятель. Ты до сих пор не получил никакой записки о выкупе, иначе бы мы об этом давно знали, не так ли?

Аласдеру хотелось выругаться, но он сдержался. Сколько усилий он приложил для того, чтобы хотя бы узнать, где Кейт, и все впустую…

— Ты спрашиваешь, от кого это стало известно? — произнес человечек. Аласдер, правда, пока еще не спрашивал об этом, но наверняка спросит. — Откуда ж я знаю? Может быть, служанка Суонсонов проболталась подружке, может, кто из лакеев, только теперь, приятель, это известно, почитай, всему Лондону. Поэтому Лолли и смылся — для него ведь не секрет, что ты не питаешь к нему симпатий.

— Сдается мне, — прищурился Аласдер, — тебе на самом деле известно его местонахождение. Но доказательств у меня нет, так что черт с тобой… Были бы доказательства — ты бы сам давно покинул Лондон, а возможно, и этот свет. Да, Лолли очень влиятелен в преступном мире, но и со мной шутки плохи. Подумай об этом на досуге, приятель, может быть, тогда станешь разговорчивым.

— Хорошо, подумаю. — Человечек растворился в темноте.

Аласдер устало сгорбился. Он уже перевстречался не с одним десятком всевозможного рода полицейских агентов, людей из преступного мира, собирателей сплетен — никто из них, казалось, и впрямь не имел ни малейшего понятия, кому понадобилось похищать Кейт и где она. Полиция со своей стороны сделала все, что могла. Брошенный экипаж обнаружили где-то на окраине. Нашлась и служанка, но она ничего вразумительного рассказать не могла. Девушка помнила только, как ее оглушили ударом по голове, а очнулась она в неизвестном, пустынном месте. Даже примет похитителя она не запомнила. Аласдер стоял в тени аллеи. Он был в отчаянии. Его лицо было таким серым, что друзья в этот момент не узнали бы его. Аласдер отлично знал все повадки представителей преступного мира. Он знал, как следует вести себя с теми, кто похищал людей ради выкупа или из мести. По крайней мере это были все-таки психически нормальные, предсказуемые люди, с которыми можно, как правило, договориться. Но что, если Кейт похитил какой-нибудь маньяк с целью убить или изнасиловать? И подумать страшно, что может с ней случиться, если уже не случилось… Аласдер едва не застонал, слишком живо представив, что может случиться. Какой-нибудь омерзительный тип, добившийся от нее угрозами или побоями… Нет, этого не может, не должно произойти! Нечеловеческим усилием воли Аласдер отогнан от себя кошмарные видения. Бесполезно рисовать в сознании ужасы, надо действовать, иначе можно и вовсе повредиться умом… Аласдер знал, что видения вызваны не чем иным, как своеобразными комплексами, оставшимися у него после кошмарных событий далекой юности. Тогда против него было совершено ужасное преступление, и он не нашел в себе сил его предотвратить, в какой-то мере даже сам был сообщником своих мучителей… Но прошлого не вернешь, А будущее сейчас зависит от него, и промедление подобно смерти… Он будет бороться! Перевернет вверх дном весь Лондон, но найдет ее! Аласдер набрал в грудь воздуха, выпрямился и решительно зашагал по аллее. Аласдер не часто посещал собачье-крысиные бои, где ставили огромные суммы на собаку, которая убьет больше всего крыс. Но сегодня он пошел туда, не обращая внимания ни на густой табачный дым, ни на переполненное людьми помещение, ни на запахи крови и пота. Он даже не видел всего этого — его мысли были заняты Кейт. Он расспросил множество человек, от нищего до скучающего джентльмена из высшего света. Но в результате поход оказался предпринятым впустую, если не считать того, что Аласдер намекнул кое-кому, что готов щедро заплатить за любые новости о девушке.

Этим вечером сэра Сент-Эрта также видели в нескольких элитных мужских клубах, где он обходил все комнаты, останавливаясь и прислушиваясь к разговорам. Он также посетил несколько карточных клубов — Аласдер знал, что, если человеку в момент игрового азарта, когда он не в состоянии думать ни о чем другом, неожиданно задать какой-нибудь вопрос, он может, сам не отдавая себе в этом отчета, выболтать то, о чем в обычном состоянии не признался бы и под пыткой. Но везде его ждал тот же результат — никакой информации. В лондонских борделях Аласдер тоже был не частым гостем — обычно, если он хотел позабавиться, то вызывал «жриц любви» к себе на дом. Но сегодня обошел их все — от самых элитных, «замаскированных» под светские салоны, до самых затрапезных, где пары отделяла от общей публики лишь занавеска, пропускавшая все запахи и звуки. В каждом он оставлял свою визитную карточку и свой запрос. Результат по-прежнему оставался нулевым. За одну ночь Сент-Эрту удалось сплести по всему Лондону мощнейшую агентурную сеть. Лорду Суонсону было поручено наводить справки на балах и музыкальных вечерах, Ли — в театрах, лорду Толвину — на маскарадах. К делу были подключены едва ли не все знакомые Аласдера и родственники Кейт. «Прочесывать» предполагалось любые мероприятия, включая лекции в университетах и проповеди в церквях. Аласдер вернулся домой лишь на рассвете. Задержавшись на пороге, он втайне надеялся, что дома его ждет какая-нибудь записка, но, как выяснилось от слуг, никто ничего не передавал. В это утро Аласдер, давно уже не веривший ни в Бога, ни в черта, готов был горячо молиться, как в детстве. Несмотря на то что Сент-Эрт провел бессонную ночь, единственным, что выдавало это на следующий день, были темные круги под глазами и мрачные складки у рта. Во всем остальном Аласдер имел свой обычный вид: подтянут, гладко выбрит, с иголочки одет — темно-синий фрак, белые панталоны, черные лакированные туфли с золотыми пряжками. О горе его догадывался лишь виконт Ли — от проницательного взгляда верного друга не могла укрыться боль в глазах товарища.