Гордое сердце, стр. 40
— Почему? — спросил Эрик.
Поужинав, все сидели за столом. После того как Александра рассказала о письме, оно переходило из рук в руки. Она гордилась, получив приглашение, но была смущена из-за того, что поддалась импульсу и показала письмо, и теперь размышляла, почему так поступила: может быть, хотела, чтобы все старались, уговаривая ее поехать в Лондон? От этих мыслей она ощущала еще большую неловкость. Тем более что все смотрели на нее и ожидали ответа на вопрос Эрика.
— Почему? — с раздражением повторила она. — Причин много! У меня нет приличной одежды, нет денег — не могу же я ехать в Лондон с одним желанием посмотреть виды и с двумя пенсами в башмаке. Я, знаете ли, не Дик Виттингтон. — Она не учитывала кучку презренного желтого металла, оставленного ей графом Драммондом, поскольку припрятала монеты и не собиралась прикасаться к ним, если не будет острейшей необходимости. — И, — добавила девушка, поднимая руку в невольном копировании жеста Драмма, — кроме того, кто будет вести хозяйство, если я поеду? Поскольку Эрик через несколько дней отправится в Лондон докладывать графу о результатах проверки, вы, мальчики останетесь совсем одни. Бедная миссис Тук — сущий ангел, — сказала она, улыбаясь этой даме, — но она соскучилась по семье. Тем более в школе каникулы, вам потребуется присутствие кого-то из взрослых целый день. Нет, конечно, письмо очень милое. Может, я и приму приглашение через несколько лет, но не сейчас.
— Я не против того, чтобы остаться, — сказала миссис Тук. — Не сомневайтесь по этому поводу. Я люблю свою семью, но разлука укрепляет чувства. Буду счастлива остаться здесь с мальчиками.
— И мы не будем целыми днями бездельничать, — подхватил Вин. — Этим летом мы работаем, помнишь? Мне будут платить за помощь на ферме Монтвиллей по вечерам.
— Я пообещал мистеру Тэтчеру, что помогу ему с лошадьми, и он тоже будет мне платить, — гордо произнес Кит.
— А я буду помогать миссис Тук, честно! — поклялся Роб.
— Ваши вещи можно переделать, — сказала миссис Тук. — Летом высший свет Лондона одевается не так официально. Сезон заканчивается, так что не обязательно придерживаться последней моды, и легкие летние ткани стоят дешевле плотных. Мы можем перешить ваши платья, мне это хорошо удается. Никто не ожидает, что вы должны явиться в таком виде, словно будете представлены ко двору!
Александра вспыхнула.
— Я могу позволить себе купить немного новой ткани для новых платьев. Но есть и другие затраты.
— Нет, никаких других затрат, — сказал Эрик, откидываясь на стуле и глядя на нее. — Несколько монет для слуг Райдеров и несколько в случае возникновения какой-нибудь непредвиденной ситуации — вот и все, что вам надо. Гость не должен ни за что платить, в Лондоне так просто не принято. Кроме того, — добавил он со смехом, — знать вообще редко за что-либо платит.
— Я не принадлежу к знати, — возразила Александра. Его взгляд смягчился.
— Во многих смыслах принадлежите. Я знаю Джилли и Деймона. Они не позволят вам даже прикоснуться к своему кошельку, поверьте мне.
Остальные сидели за столом тихо, слушая, как спорят эти двое, и переводя глаза с одного на другого. Александра чувствовала, что они молча одобряют аргументы Эрика, и ощущала, что ее собственная уверенность начала колебаться.
— Но у них же маленький ребенок, — слабо возразила она. — Я буду мешать.
— Джилли — чудесная, преданная мать, — ответил Эрик, — но она леди, и у нее достаточно прислуги, чтобы позаботиться о крошке в ее отсутствие. Думаю, она втайне надеется на возможность недолго побыть не очень преданной матерью.
— У меня нет горничной, которая должна сопровождать даму, — напомнила девушка. — Ни одна уважающая себя молодая особа не отправится в поездку в одиночестве.
Все головы за столом повернулись к Эрику, чтобы увидеть, как он отреагирует.
— Вы поедете в общественном экипаже. Я проследую той же дорогой. Вы ни на минуту не останетесь в одиночестве, даже без меня. А когда доберетесь до дома Джилли, она будет для вас самой подходящей компаньонкой.
— Она леди, и я ей не подхожу, — возразила Александра, с вызовом глядя на него.
— Вы, прежде всего, гостья. И сможете посмотреть достопримечательности, может быть, посетить театр или оперу. Вы прекрасно проведете время, поверьте мне. Вам предоставляется возможность увидеть что-нибудь новое. И кое-кого из старых друзей, потому что там будет и ваш прежний пациент. Вы окажете Драмму огромную услугу, потому что дадите ему шанс вернуть вам долг тем, что позволите сопровождать вас в театр или тому подобное. Возможно, он теперь в состоянии передвигаться в инвалидной коляске. Думаю, вы заслуживаете отдых, развлечение, перемену места, и все со мной согласны. Это может быть единственным интересным событием в вашей жизни.
Их взгляды встретились. Он знает, с тревогой подумала девушка. В его глазах светилось столько понимания, когда он упомянул Драмма, он так внимательно смотрел на нее в тот момент. И он произнес «единственным в жизни» печально, но твердо.
Значит, так тому и быть. Она знала, что, если не поедет, до конца жизни будет жалеть об этом. А если поедет, возможно, до конца жизни будет печалиться о Драмме… А может, нет. Это ли ее беспокоит? Если она избавится от мечты о графе, то сумеет ли полюбить другого мужчину? Неужели Эрик тоже чувствует это? А вдруг она предается фантазиям о Драмме, чтобы избежать реальности, потому что боится боли, которую может причинить ей жизнь? И когда же она стала такой трусихой?
— Единственное интересное событие в моей жизни, — задумчиво повторила она, невольно поднимая голову, встречаясь со взглядом его глаз. — Да, наверное. Я должна поехать.
Глава 16
Для большинства пассажиров того воздуха, что проходил в приоткрытое окошко экипажа, было более чем достаточно. Мелкий дождик прекратился, выглянуло солнце, и теперь ветерок доносил ничем не заглушаемый запах разогретого мусора, лошадиного навоза, тухлой рыбы, дыма, застоявшейся воды и других, еще более неприятных вещей. Но Александра сидела, почти прижавшись носом к окошку, с широко раскрытыми глазами и вдыхала летнюю вонь Лондона, словно это был запах духов, и смотрела на запруженные улицы, как будто ей наконец удалось одним глазом взглянуть на райские кущи.
Шум от колес повозок, крики уличных разносчиков и стук лошадиных копыт по булыжным мостовым оглушал, но девушка все же расслышала просьбу соседки.
— Вы не против закрыть окно? — произнесла дама на противоположном сиденье. — Я понимаю, что это ваша первая встреча с Лондоном, но мы уже у Бычьих ворот, и вскоре вы все увидите. А пока нам бы хотелось не задохнуться, благодарю вас.
Остальные пассажиры со смехом согласились. Александра покраснела и встала, чтобы опустить раму. Мужчины в экипаже подскочили, желая помочь ей. Один из них был пожилым джентльменом, возвращавшимся от друзей, другой, с хитрым остроносым личиком, сказал, что он часовщик, а третий, толстяк, проспал почти всю поездку. Все удивительно вежливо разговаривали с девушкой. Дамы, с которыми Александра познакомилась за время путешествия, тоже обращались с ней ласково. Девушка решила, что таково столичное обхождение, не осознавая, как свежо и приветливо она выглядит.
Новая соломенная шляпка обрамляла ее лицо, светящееся от приятного ожидания. На ней было хорошенькое розовое платье, сшитое умелыми руками миссис Тук, а на плечи девушка набросила шаль с цветочным орнаментом. Измученным лондонцам она казалась похожей на расцветшую розу. И хотя Александра горела от предвкушения поездки, само путешествие пугало ее не меньше, чем волновало. Сомнения, тревоги в душе смешивались с ожиданиями чего-то прекрасного, но доброта соседей по дилижансу заставляла ее настроение улучшаться с каждой милей дороги, ведущей к Лондону.
Решение принять приглашение Райдеров было последним, которое она приняла самостоятельно. После этого контроль над собственной жизнью ускользнул из ее рук. Мальчики немедленно занялись домашним хозяйством, словно она уже уехала. Они говорили, что должны всему научиться, но девушка знала: они хотели освободить ее, дать время для подготовки к визиту. Это ей не потребовалось. Эрик сам позаботился обо всем, а миссис Тук стала шить новые платья, не без оснований утверждая, что у нее это получается быстрее.