Сборник "Рассказы 1909-1924", стр. 30
Я знал, что оно замыслило недоброе. Каждая багровая вспышка его безобразного тела лишь подтверждала это. Пустые выпуклые глаза, которые ни на миг не отрывались от меня, словно бы обволакивали тягучей холодной ненавистью, которой неведома пощада. Я направил моноплан вниз, чтобы уйти от него. И в тот же миг из этой несущейся по воздуху массы молнией вылетело длинное жало и точно плетка стегнуло мою машину по носу. Раздалось громкое шипенье, потому что жало коснулось разогревшегося мотора, а огромное туловище мерзкой твари съежилось, словно от неожиданной боли. Я ринулся в пике, но жало снова упало на моноплан, и пропеллер перерезал его - легко, как будто прошел сквозь завиток дыма. Сзади подкралось длинное, липкое, похожее на змею щупальце, обвилось кольцом вокруг пояса и потащило меня из фюзеляжа. Я стал отрывать его от себя, мои пальцы погрузились во что-то скользкое, клейкое, и на миг я освободился, но тут еще одно щупальце обмоталось вокруг моего сапога и так дернуло за ногу, что я упал на спину.
Падая, я ухитрился выстрелить из обоих стволов дробовика, хотя и понимал, что это бесполезно - все равно, что пытаться убить слона из игрушечного ружья, ведь нет у человека оружия, которое могло бы поразить эту гигантскую тушу. И все же хоть я не целился, мой выстрел оказался на удивление удачным: дробь прорвала оболочку одного из пузырей на спине твари, и пузырь с громким треском лопнул. Теперь я окончательно убедился, что был прав в своей догадке: да, эти огромные прозрачные пузыри надуты легчайшим газом, ибо гигантское, похожее на облако чудовище мгновенно начало валиться на бок, отчаянно извиваясь в попытках обрести равновесие, причем оно разевало свой белый клюв и щелкало им в бешеной ярости. Но я уже был далеко - я ринулся на полной скорости вниз по предельно крутой кривой, пропеллер и сила притяжения несли меня к земле, как аэролит. Далеко позади виднелось тусклое багровое пятно, оно быстро уменьшалось и наконец растворилось в синем небе. Я цел и невредим выбрался из джунглей в небесах, где обитают грозные кровожадные чудовища.
Оказавшись вне опасности, я сбросил газ, потому что спускаться на третьей скорости с такой высоты - вернейший способ угробить машину. Я планировал с восьмимильной высоты, описывая плавную великолепную спираль: вот я достиг слоя серебряных облаков, потом попал в слой грозовых туч, и, выйдя из него в проливной дождь, увидел землю. Подо мной был Бристольский залив, но в баке у меня еще оставалось немного бензина, и я пролетел двадцать миль на восток, а потом вынужден был сесть в полумиле от деревни Эшкомб. Там я купил у едущего мимо шофера три канистры бензина и в десять минут седьмого мягко приземлился на моем собственном лугу возле дома в Дивайзе, совершив путешествие, из какого не вернулся живым ни один смертный, пытавшийся его предпринять. Я видел несказанную красоту высот, я испытал несказанный ужас, попав на небе в ад: такая красота и такой ужас неведомы нам здесь, на земле.
Прежде, чем представить миру мое открытие, я поднимусь туда еще раз. Причина проста: я хочу не только рассказать о том, что видел, но и предъявить доказательства. Знаю, скоро за мной полетят другие и подтвердят истинность моих утверждений, и все же я должен с самого начала добиться, чтобы мне поверили. Будет нетрудно поймать одну из этих сказочно-прекрасных радужных медуз. Плывут они по воздуху медленно, и моноплан с легкостью перехватит стаю на ее неспешном пути. Вполне возможно, что в более плотных слоях атмосферы медуза растает, и я принесу на землю лишь горсть бесформенного студня. И все равно этот студень будет вещественным доказательством моих открытий. Да, я поднимусь туда, хоть риск велик. Этих багровых чудовищ не так уж много. Может быть, они мне и вовсе не встретятся. А встретятся - я сразу же ринусь в пике. Случись самое скверное, у меня с собой дробовик, и я знаю, куда..."
Дальше две страницы, к сожалению, отсутствуют. На следующей запись крупными корявыми разбегающимися буквами:
"Высота сорок три тысячи футов. Я больше никогда не увижу землю. Их три, и все они подо мной. Помоги мне Бог! Какой ужасной смертью я умру!"
Вот что написал в своем дневнике Джойс-Армстронг. Самого его после этого полета никто не видел. Обломки разбившегося моноплана были обнаружены в охотничьих угодьях мистера Бадд-Лашингтона, на границе между Кентом и Суссексом, в нескольких милях от того места, где нашли блокнот. Если расчеты несчастного авиатора верны и воздушные джунгли, как он их называл, действительно находятся только над юго-западной территорией Центральных графств, то, судя по всему, моноплан унес его оттуда на полной скорости, но эти омерзительные твари догнали его и сожрали в верхних слоях атмосферы над тем местом, где были найдены печальные останки. Какое жуткое зрелище: моноплан летит на огромной высоте, а под ним, не отставая ни на фут, скользят неведомые твари, навеки отрезав авиатора от земли, вот они начинают приближаться к своей жертве... нет, если об этом долго думать, можно сойти с ума. Я знаю, многие до сих пор потешаются, когда при них заходит речь о тех явлениях, которые я здесь описал, но даже закоренелые скептики вынуждены признать, что Джойс-Армстронг действительно исчез, и мне хочется, чтобы они задумались над словами из его дневника: "...эти записки объяснят, какую я поставил себе цель и какой смертью погиб, ища подтверждение своей догадке. Но только ради всего святого: никакой чепухи о несчастных случаях и тайнах небес".
Артур Конан-Дойль
Опасность!
Перевод Crusoe
Заглавная история («Опасность! – Crusoe) этого сборника написана за восемнадцать месяцев до войны (первой мировой – Crusoe). Я вознамерился привлечь внимание общества к великой опасности для нашей страны. История показала, насколько оправданной оказалась тревога и насколько – вплоть до мельчайших подробностей – точным оказалось предсказание. Вместе с тем и к великому счастью для всех нас, автор ошибся и отказал флоту в энергии и изобретательности – британские моряки нашли средства действовать в новых условиях и отразили армаду куда как более опасную, чем испанская в великой и неслышной битве под морскими волнами.
Но если автор так остро чувствовал опасность, почему он не предпринял иных мер, ограничился фантазией и не заявил о своих взглядах официальным лицам? Отвечу, что сделал всё возможное: лично посетил главных морских начальников, ведущих редакторов, передал в различные государственные учреждения три записки – одну в Комитет национальной обороны – и напечатал статью о грядущей беде в «Фортнайтли Ревю». Но к нашему общему несчастью, вопросы национальной безопасности непременно подчиняются нуждам партийной политики; очевидное, но пришедшее извне предупреждение об опасности для всего народа остаётся без внимания или отбрасывается замкнутым сообществом политических сектантов.
Нам надо воспротивиться подобной, дурной тенденции и побеспокоиться о будущем: помните, что пока опасность не пришла снова нужно принять на вооружение указанные в рассказе средства защиты – единственное, что предложено до сего времени. Разумное поощрение отечественного земледельца, туннели под Каналом, строительство подводного торгового флота: американский конструктор мистер Лейк считает, что при грузоподъёмности субмарин в 7 000 тонн стоимость доставки продуктов питания вырастет на 25 процентов. В эту войну туннель не помог бы нам с продовольствием – я этого не отрицаю; но при нейтралитете Франции грузы свободно пойдут в Британию с востока, через Марсель и события примут совершенно иной оборот.
Но нам нужно не только продовольствие. Транспортные суда, конвои, удвоенная потребность в тоннаже, задержки перевозок субмаринами и погодой, опасности, страдания, урон – безумно противиться дороге под Каналом и платить такую цену. Являет ли история подобный и к тому же недавно и тяжело наказанный пример национальной глупости? Сегодня ясно как божий день, что мы оправимся от людских и материальных потерь во Франции через долгие годы, но туннель (для начала хватило бы и одного) помог бы нам справиться с этим делом и высвободил бы суда для возврата Америке. Но одно совершенно ясно. Такая работа неподъёмна и чересчур ответственна для частной компании. Соблазн нагреть руки слишком велик. Туннель должно построить государство, он должен стать государственным предприятием и доходы пойдут на покрытие военного долга.