Герой мисс Дорнтон, стр. 47

— Прости.

Он нахмурился:

— За что ты просишь прощения?

— Я не понимала, что значит быть героем.

Он пожал плечами и покачал головой:

— Я сам этого не понимал, поступая на военную службу.

— Почему ты мне не объяснил?

— Это невозможно, ты же знаешь. — Они оба замолчали, размышляя над тем, что он сказал. — А ты можешь объяснить, что чувствовала после того происшествия в Воксхолле?

Лицо ее стало печальным.

— Нет. Даже тем, кто действительно хотел бы это знать. — Ее взгляд скользнул вдоль каменных плит. — Меня одолевали слишком страшные мысли, чтобы кому-нибудь рассказать о них.

— Ты хочешь рассказать о них сейчас? — тихо спросил он, искренне желая услышать ее простой, честный рассказ.

В его голосе прозвучала такая нежность, что глаза Маргарет затуманились, и она нашла в себе силы лишь кивнуть в ответ.

— Идем. — Она взяла Дейда за руку, и несколько цветков упало на землю. — Осталась еще одна могила.

Сжимая его крепкую теплую ладонь и словно черпая из нее силу, она повела его к маленькому надгробному камню с фигуркой ангела, держащего ягненка.

— Здесь покоится мой младший брат, — сказала она и сама удивилась тому, как задрожал ее голос. — Он умер, когда мне было три года. Я… — Не в силах продолжать, она закусила нижнюю губу. Она еще никогда не выражала словами то, о чем собиралась рассказать, и сейчас, когда эта возможность представилась, не знала, с чего начать.

— Ты видела, как он умер? — тихо спросил он.

Она удивилась, откуда он это знает.

— Мне сказал Аллан.

Маргарет кивнула, и у нее в глазах заблестели слезы.

Дейд тронул ее за плечо:

— Тебя мучают страшные воспоминания, Жемчужина? Ты страдаешь от невысказанной боли, ты одинока и подавлена, когда все вокруг веселятся? Тебя раздражают простые, обычные вещи?

Эти слова вместе с прикосновением словно освободили ее от пут самоконтроля, она прильнула к Дейду, и из ее глаз хлынули слезы.

— Да. Как ты узнал об этом?

— Потому что мы оба потеряли братьев, ответил Дейд, обнимая Маргарет. — Нет ничего удивительного, что, придя на кладбище, ты снова остро переживаешь эту трагедию. Ты когда-то сказала мне, что нельзя хранить несчастья внутри себя, нести их в одиночку. Ты была права. Если рассказать о них тому, кто тебя понимает, то станет легче. Может быть, ты расскажешь мне о них?

Маргарет тихо всхлипнула.

Дейд терпеливо ждал.

Наконец она сделала глубокий вдох, вспомнив все события, приведшие к смерти ее брата и ночным кошмарам, не дающим ей покоя всю жизнь. Она поведала Дейду, почему не выносит огня. Она рассказала, что представление в Астли и несчастный случай в Воксхолле оживили ее детские воспоминания и страхи.

Он слушал, утешая ее сочувственным жестом или кивком головы, ласковым словом, понимающим взглядом. Маргарет была тронута таким сопереживанием — качеством, которого она раньше никогда в нем не замечала. Он слушал, и такого слушателя не часто дарует судьба.

Наконец она умолкла. Все было сказано. Он крепче обнял ее и целомудренно поцеловал в лоб. Маргарет доверчиво прильнула к его груди. После некоторого молчания она тихо сказала:

— Спасибо, что выслушал меня. Мое сердце больше не ноет от невысказанной боли.

— Я знаю, — тихо ответил он и поцеловал ее в голову.

— Спасибо, что пришел сюда сегодня. — Она чуть приподняла лицо. Он с жадностью посмотрел на ее губы, но удержался от поцелуя. Она опустила подбородок, не понимая, почему он не стал ее целовать. — Ты расскажешь мне о Гевине и Ватерлоо?

Опустив глаза, Дейд раздумывал над ее просьбой, потом неловко прокашлялся. Маргарет взглянула на него и заметила, что тень пробежала по его лицу. В его глазах застыло выражение, которое она лишь недолго видела раньше, — теплое, открытое выражение его любви к ней, прекрасная смесь желания и отчаяния осуществить его. Они смотрели друг на друга, и не было ничего удивительного в том, что он начал рассказывать, живо описывая своего брата и менее красочно то, свидетелем чего стал на поле боя. Его голос звучал ровно, даже сухо, но каждое мгновение этих ужасных картин неуловимой нитью связывалось с ее собственными переживаниями, и эта нить понимания соединяла их друг с другом еще крепче.

Он говорил, и его слова, мысли и чувства лились рекой. Он рассказывал, как эти события подействовали на него и как он старался извлечь из них урок. Она слушала до тех пор, пока он не замолчал. Тишина поглотила их, тяжелая, всеобъемлющая и вместе с тем такая успокоительная. Она склонила голову и примостила ее у него на груди, слушая, как бьется его сердце, и ощущая теплоту его тела, а он гладил и целовал шелк ее волос. Это был изумительный момент неподдельного блаженства.

Она обхватила его руками и вздохнула:

— Как бы мне хотелось, чтобы это мгновение не кончалось!

Его ладони чашей замерли вокруг ее головы, и она, доверчиво откинувшись назад, улыбнулась ему.

Дейд потянулся к ней, чтобы поцеловать, вопросительно глядя ей в глаза, словно прося разрешения.

Маргарет закрыла глаза. Этого мгновения она ждала и желала с тех пор, как он впервые поцеловал ее в Воксхолле. Дейд крепко прижал ее к себе, в то время как ее губы искали нежности его рта, и целовал, долго, страстно, пылко. На этот раз их губы встретились с таким всепоглощающим отчаянием, которое она видела лишь в глазах мужчины, чья рука была столь страшно изувечена, что он ждал смерти… Это было отчаяние, рожденное боязнью потерять нечто бесценное. Его поцелуй сказал ей больше, чем любые слова.

В этом поцелуе она прочитала его чувства так же ясно, как свои собственные. Не было лучшего доказательства, чем его руки и губы, что на этот раз он не отдаст ее никому, пусть даже более достойному. Какая-то неведомая, всепоглощающая сила тянула их друг к другу.

Его руки скользили по ее спине, искали самые чувствительные ямки у нее на шее. Одной рукой Дейд коснулся ее груди. Маргарет застонала от наслаждения. Это было еще одно, чего она так долго ждала.

Услышав ее стон, Дейд словно очнулся. Тяжело вздохнув, он отстранил ее от себя.

— Прости, — поспешно произнес он. — Я знаю, что не должен позволять себе таких вольностей, но я так скучал по тебе, солнышко мое, моя нежная, сияющая Жемчужина.

Его улыбающиеся губы вновь и вновь искали ее рот. Наконец между поцелуями он произнес:

— Мы должны сказать твоему отцу.

Она со смехом прижалась к нему, желая, чтобы он снова коснулся руками ее груди.

— Да, мой храбрый герой. И как можно скорее. Я не хочу, чтобы тебе пришлось спасать меня от своей любви.

Примечание автора

Говорят, что к гибели нескольких полков англичан в кровавой битве при Ватерлоо привели две причины: отсутствие подгубных цепочек и появление нового оружия — ракет.

Отсутствие подгубных цепочек в упряжи лошадей конных гвардейцев и драгун сделало неуправляемыми лошадей, перепуганных мощным градом картечи и пуль и грохотом артиллерии. Подгубные цепочки — это маленькие металлические цепочки, идущие под нижней челюстью лошади и крепящиеся с каждой стороны к уздечке. Они плотно прилегают к морде лошади, болезненно впиваясь в ее кожу при натягивании поводьев, и в условиях боя, когда необходим особый контроль над животным, делают лошадей более послушными командам седока.

Кроме того, Веллингтон привез с собой очень современное и секретное оружие — ракеты, которые только усугубили и без того страшные реалии сражения. По-видимому, они были плохо задуманы, потому что с дымящимися и шипящими снарядами было трудно управляться, и они оказались бесполезными во всем, кроме как производить сильный грохот и деморализовать врага. Увы, эти ракеты привели в ужас англичан так же, как и французов. И особенно их лошадей.

Результатом стала паника. К середине дня несколько полков, которым был отдан приказ оставаться в тылу кавалерии, атакующей позиции французов, и при надобности прикрывать отступление передних полков, из-за потерявших управление лошадей не смогли удержаться на месте и, попав под заградительный огонь пехоты Башлю, были разгромлены уланами Мартига.