Время верить в чудеса, стр. 6
— Ну, что твое сочинение? — Иринка попыталась усесться на маленький стульчик, но для этого ей пришлось сдвинуть полряда. Да, тесновато живет молодежь.
— Меня учительница похвалила, — заулыбалась Аленка. — Сказала, что у нас очень дружная семья.
— Ну, то-то же! — снисходительно сказала Сапожкина. — Сколько у тебя еще уроков?
Ответить Аленка не успела. Ураганом летевший по проходу мальчишка толкнул Аленку, задел Иринку и маленьким ледоколом понесся дальше.
— Ой, Виталик! — захлопала в ладоши Аленка. Она, казалось, не заметила, что ее толкнули.
Ну, молодежь пошла…
— Стоять! — Иринка слегка наклонилась вперед, выуживая из разноцветной толпы белобрысого Виталика. — Жить надоело?
— А чего сразу я? — тут же стал отпираться шустрый первоклассник.
— Сейчас на атомы разберу, тогда и узнаешь чего, — грозно пообещала Иринка, сжимая кулак. Не то чтобы она была сильно драчливая, но на Виталика сил у нее явно хватало.
— Ой, не надо! — повисла на руке сестры Аленка. — Он пошутил. Мы дружим!
— Ничего себе дружба! — возмутилась Иринка.
— Он хороший! — продолжала защищать одноклассника Аленка.
Виталик быстро сориентировался и, пока сестры выясняли отношения, нырнул за дверь.
— Да чего в нем хорошего? — развела руками Иринка. — От горшка два вершка, еще и толкается!
— Ты ничего не понимаешь! — отпихнула сестру Аленка и тоже убежала в коридор.
— Ну а вы чего уставились? — накинулась на не отрывающую от нее глаз мелюзгу Иринка. — Учебники читайте.
Что же выходит? Еще вчера эта подхалимщица рыдала, что Виталик ей юбку порвал, мать дыру весь вечер штопала, а теперь она его защищает! И где тут ухаживание и забота, скажите на милость?
Мрачнее тучи Иринка вернулась к себе в класс, оглядела довольных жизнью друзей-приятелей и остановила взгляд на Атосе. Он играл в свою новую игрушку, и, судя по восхищенным крикам стоящих вокруг ребят, у него неплохо получалось.
— Слушай, Смехов, — пробралась к нему Иринка. — Что ты сегодня делаешь?
— Сегодня у меня тренировка, — добродушно улыбнулся Матвей, ставя игрушку на паузу.
— А завтра? — с нажимом спросила Сапожкина. Завтра была суббота, они не учились.
— Тренировка, — с нежностью ответил Смехов — бокс он очень любил.
— В воскресенье тоже тренировка? — снова начала злиться Иринка. Да что ж такое, все мимо…
— Не, — качнул головой Матвей, — в воскресенье у меня тренировок нет.
Иринка торжественно оглядела собравшихся — это был ее звездный час.
— Давай я тебе с уроками помогу.
— Как поможешь? — От такого предложения Атос слегка растерялся.
— Приду, и ты у меня все спишешь. — Щедрости Иринки не было предела.
— Приходи, — согласился Матвей, — а то я не все успеваю. У нас сейчас соревнования…
— И на соревнованиях я могу помочь, — неслась вперед Иринка.
— Грушей поработаешь? — пропела у нее над плечом вездесущая Пат.
— Тебя забыли спросить! — шикнула на нее Иринка.
— А чего, приходите, девочки, — разрешил Матвей. — Я вас с Семеном Ивановичем познакомлю, с моим тренером.
— Нет уж, мы как-нибудь обойдемся без тренера, — ответила за обеих Шурка. — Правда, Ирочка?
«Неправда!» — хотелось крикнуть Сапожкиной, но она решила сдержаться. У нее уже родился очередной гениальный план.
Следующая перемена была большой, и средние классы ринулись в столовую.
— Матвей! — запрыгала на своем месте Иринка. — Иди сюда, я место заняла!
Атос зашагал в ее сторону — найти место в столовой, да еще два рядом, не всегда удавалось. Сапожкиной пришлось порядком поработать локтями, чтобы успеть.
— И мне заняла? — Пат плюхнулась на место, предназначенное для Смехова. И сразу же потянулась к бутерброду, оставленному для него же.
— А ну! — потянулась к ней Иринка.
— Да сидите, — махнул рукой Атос и, быстро оглянувшись, двинулся к столу, где расположились мальчишки их класса.
Иринка тяжелым взглядом уставилась на уплетающую бутерброд Шурку.
— А чего ты злишься? — с набитым ртом прошамкала та. — Ты ж в воскресенье к нему идешь.
И было в этих словах что-то такое, что подсказало Иринке — воскресенье будет не таким простым, как кажется.
Глава 3
Вафельный тортик для уток
Шурка демонстративно чавкала, пришлепывая губами. Бутерброд был не такой уж и вкусный, чтобы изображать глобальное счастье от его жевания, но Пат очень старалась.
Иринка опустилась на лавку и стала пить безвкусный чай.
— А ты знаешь, что у Грана в субботу день рождения?
Чай плеснулся через край, залив белый Иринкин свитер.
— Как в субботу? — хрипло переспросила она. — Завтра?
Сапожкина привстала. Гран был где-то здесь, минуту назад она видела его светлую голову.
— Ой, разбирайтесь сами! — Пантелеева бросила бутерброд на стол и лениво поднялась. — Мне сказали, я передала.
Но Иринке было уже не до ворчания подруги. Гран обнаружился в самом углу, около окна с пирамидой из грязных тарелок на подоконнике, и вид имел печальный.
Сапожкина пробилась через всю столовую и упала рядом с приятелем. Грановский даже головы в ее сторону не повернул.
— Ванька, что же ты молчишь? — Иринка изобразила на лице повышенную радость.
— А что я должен говорить?
— Как что говорить! — Сапожкина придвинулась ближе. — Что с тобой?
— Со мной ничего! А вот что с тобой? — Грановский прожег Иринку испепеляющим взглядом. — Я тебе уже не подхожу? Другого друга себе завела?
От таких слов Иринку качнуло на лавке, и она забыла, зачем подошла к Ваньке.
— Ты о чем? — прошептала она.
— Шуз, ты идешь? — раздался окрик Пат.
— Да подожди ты! — отмахнулась Иринка от Пантелеевой.
— Ну, мы тогда в классе, — царственно кивнула Шурка и ушла, увлекая за собой Матвея.
Сапожкина медленно подняла голову. До нее только-только начало доходить, что произошло: Атос подошел к ней, а она сидела с Ванькой. Все, это конец…
— Так друзья не поступают, — бухтел между тем Грановский. — Я для тебя, а ты… И вообще, злая ты. Сестру свою не любишь. И никого не любишь. Даже меня. А я… И не подходи ко мне больше!
Гран выбрался из-за стола и, еще больше ссутулившись, побрел к выходу.
— Эй, погоди! Что с тобой? — окликнула его Иринка.
Она ничего не понимала. Заявление Грановского ее до того ошарашило, что мысли разбежались в разные стороны.
— Ничего, — отмахнулся Ванька. — Вон кашу ешь, я тебе взял.
Он показал рукой на стол, где остывали две тарелки каши.
И ушел.
Совсем ушел. Как уходят в море корабли. Как падают валуны со скалы. Как скатываются с небес звезды. Эффектно и безвозвратно.
— Подавись ты своей кашей! — зло бросила Иринка, глядя в тарелку.
Какое он имеет право так с ней разговаривать? Да кто он вообще такой? И куда он без нее денется? Сам прибежит, на полусогнутых!
Сапожкина рванула ручку своего портфеля. Он оказался довольно тяжелый. Почему-то раньше Иринка этого не замечала.
За порогом столовой бросила портфель на пол и вдобавок пнула его ногой — бурлящую в душе ярость надо было на чем-то выместить. Эх, была бы под рукой Аленка, она бы устроила сестре веселую жизнь… Но малышей поблизости видно не было. Ладно, будем считать, что Аленке сегодня повезло.
Сапожкина подняла свой портфель и поплелась наверх. Если бывают моменты, когда все рушится и дальнейшая жизнь теряет всякий смысл, то именно он сейчас и наступил.
А впереди было самое тяжелое испытание — войти в класс, встретиться с довольным взглядом Шурки, врезаться в холодную стену обиды Грана, пройти мимо морозного добродушия Атоса. И как с этим жить?
— Ир… Ира!
Была у Аленки такая дурная особенность — любила она подкрадываться незаметно и в самый неподходящий момент. Кнопки ей, что ли, в каблуки воткнуть, чтобы хоть какой-то цокот был?
— Чего ты тут торчишь? Звонок уже был! — накинулась Иринка на сестру.