Когда мечтаешь (СИ), стр. 5
"Ну, и кому ты врешь? – в этот раз подсознание не шептало, а хихикало. – Я тебе несколько вариантов предлагаю, а ты строишь из себя мученицу. Тебе же самой стало любопытно до чертиков, так признай это!"
– Признаю, – Ника покачала головой. – Дожила – сама с собой говорю. А всё этот, чтоб его...
Глава 5
Ника в очередной раз пробежалась глазами по рабочему материалу – черновую правку она худо-бедно закончила, но браться за чистовой вариант пока не видела смысла.Задумчиво прикусив губу, она некоторое время бесцельно щелкала мышкой, а затем, решившись, открыла почтовый ящик и принялась писать письмо начальнице коррекционного отдела Светлане Орловой.
Теперь оставалось только ждать ответа. Чтобы скрасить ожидание, Ника навестила свой любимый форум, потрепалась с народом на отвлеченные темы, почитала несколько свежих анекдотов и смешных историй, даже согласилась на флирт с юзером Tvoj@pushistik.Персонаж был новый, нагловатый, но забавный...
Tvoj@pushistik: Дашь ЦУ, как тебя сразить наповал?
Nikeja: Используй фантазию.
Tvoj@pushistik: Не проблема! Фантазий много, все с твоим участием.
Nikeja: О_о! Быстрый ты.
Tvoj@pushistik: А чего медлить? Ты привлекательна, я чертовски привлекателен...
Nikeja: А уж как скромен. Я в офф. Даю тебе время продумать стратегию.
Посмеиваясь, Ника вышла с форума и открыла ответ из редакции. Правда несколько иной, чем она ожидала. В письме был прислан никнейм начальницы и просьба немедленно с ней связаться в скайпе.
Дождавшись ответа на видеовызов, Ника изложила приятной брюнетке средних лет свои мысли на счёт перевода статьи и привела примеры, из которых она заключила, что ей необходим оригинал. На уточняющий вопрос о степени владения языком, она с гордостью ответила – "превосходно". Главный корректор, подумав секунду, кивнула и сообщила, что вышлет ей статью.
Как Ника и предполагала, бело-голубой клевер из статьи оказался пажитником голубым, а дикий чеснок, черемшой. Про то, что "silantro" следует переводить как "кинза", переводчик тоже видно не знал и перевел как "сельдерей".
С оригиналом дело пошло быстрее и намного легче, так что к обеду Ника с удовлетворением сохранила плоды своих трудов и созвонилась с сестрой.
Лиза, голосом приговоренной к смертной казни, поведала ей, что с обедом она пролетела, ибо её студенты, конечно,оболтусы и все такое, но дети ж всё-таки, и она их даже где-то любит, поэтому подготовить их к экзаменам по полной программе – её святая обязанность.
Видела Ника этих деток: лбы под два метра и девицы с сантиметровым слоем штукатурки. Скорее это она ребенок по сравнению с ними. Но сестра на её язвительные замечания достала их школьный выпускной альбом, где Ника с ужасом узрела себя раскрашенную, словно апач на тропе войны. Страшный компромат сестра потом надежно спрятала, и сколько Ника не искала, чтобы предать альбом какой-нибудь расправе, например, через сожжение, ничего не выходило. А Лизка только подтрунивала над ней и, мечтательно закатывая глаза, представляла, как будет показывать эти фото её детям...
Только вот годы шли, а ни у неё, ни у Лизы так и не появились те, кому можно показывать фото мамашек в боевом раскрасе. Не сказать, чтобы они сильно переживали по этому поводу, но вот родители... Мама уже намекала: "Девочки, бог с ними с мужьями, может быть, хоть сами родите? Вы же знаете, мы с папкой поможем". Мнение Лизы на этот счет было твердым – рожу только мужу и точка – удобная позиция, которая не требует ни объяснений, ни поиска смысла.
Ника и родила бы, только вот не встретился ей мужчина, который по её мнению достоин был стать отцом. Та пара красавчиков, с которыми она встречалась, конечно, своей внешностью могли сразить наповал, только вот с мозгами у них дела обстояли не важно, а с эгоизмом и расчетливостью был перебор, так что плодить от таких детей было бы чистейшим преступлением.
Почему-то Ника вспомнила, как отреагировало тело, когда Вадим прижался к ней.Надо признаться, этим утром он выглядел очень даже неплохо. Высокий, голубоглазый, с красивой улыбкой, умный к тому же.
И не так уж страшно, что лохматый.Можно же научить его причесываться и одежду по размеру подобрать...
Придя в ужас от своих мыслей, Ника тряхнула головой. Она сейчас на полном серьезе рассматривала Вадима как потенциального папу для будущего ребенка?
"Ага! Ты не заметила, что не назвала его упырем и лохматым чудовищем? Сдаешь позиции!"
– Выходит что так, – ответила Ника подсознанию и начала собираться в магазин.
Ну, раз бывшее лохматое чудовище и упырь, а ныне некто "высокий и голубоглазый" предпочитает мясо, она решила прикупить отличный толстый край и овощей для салата. Своему ехидному подсознанию, намекающему на морепродукты – "нет ничего полезнее для мужчин перед зачатием ребенка" – велела заткнуться и не высовываться, а для убедительности зашла в аптеку и купила настойку пустырника.
"Наверное, подделка", – позже подумала Ника, когда почувствовала, что волнуется, невзирая на двойную дозу успокоительного. Она почему-то долго не могла выбрать, что надеть. Потом зачем-то накрасилась, одумалась и, ругая себя за глупость, спешно смыла помаду и тушь. Еще чего не хватало – красоваться перед этим! Опять сменила блузку, затем вообще переоделась в платье. К семи часам вечера поняла, что волна паники накрыла ее по самую макушку, но, как она ни пыталась себя успокоить, ничего не могла с этим поделать. Ей так и не удалось поймать ускользающую от нее последний час мысль, что-то тревожило её, и любая попытка объяснить свои метания оборачивалась крахом.
– Спокойно, Ника,- шепнула она себе, когда услышала трель звонка,- всё хорошо. Ты сейчас пройдешь, откроешь дверь и будешь смотреть на Вадима так же, как на ту крысу, что видела у мусорки. А когда он уйдет, посмеешься над тем, как сама себя завела на пустом месте...
Звонок раздался вновь. Стараясь придать лицу безразличное выражение, Ника потопала в прихожую и впустила пунктуального гостя.
Вадим с порога окинул её насмешливым взглядом, а когда они прошли в комнату, приобнял и, склонившись к уху, в лучших традициях жанра, опалил её своим горячим дыханием:
– Ника...
Стоит ли говорить, что Нику сильно возмутила подобная наглость. Именно возмутила, а не обожгла или пробила током, и прочие глупые глаголы, которые любят авторы любовных романов. И уж точно, слабость она ощущала от того, что устала за день, а не потому что руки у него оказались очень сильными... ну просто до умопомрачения сильными. Чтобы возмущение выглядело убедительнее, она грозно – так ей показалось – выпалила:
– А ну, руки убери!
– Точно кошка шипишь. Хочешь, буду тебя звать котенком? – отозвался Вадим, нарочно прижав её к себе сильнее.
– НЕТ!
– Напрасно. Я всё равно буду.
– Отпусти, я сказала.
– Ну, раз ты настаиваешь, котенок.
Он разжал руки, и Ника, ощущая, как щеки горят огнем, рванула на кухню, бросив на ходу:
– Ужинаешь и сваливаешь. Через пятнадцать минут все будет готово.
Пока она зверски колотила молоточком по нарезанным кусочкам толстого края, Вадим,судя по звукам, включил комп и засел вновь колдовать. Или шаманить, как он называл это действо.
"Ведь я ему даже спасибо не сказала. А комп, и правда, стал работать быстрее – сегодня ни разу не завис с утра, – подумала Ника,бросив отбивные на сковородку. – Но, с другой стороны, он же сам мне не дает это сделать. Еще чего выдумал, лапать меня и котенком называть!"
"Чего это ты разошлась! – вдруг возмутилось подсознание, – он тебя обнял, между прочим, а вовсе не лапал. И тебе было приятно, хоть ты и расшипелась. Врушка ты, Ника, причем очень плохая".