Второй Грааль, стр. 52

Эммет подумал.

— Нет, — сказал он. — Полиция обязана придерживаться правил игры. Люди Ассада этого делать не будут. Если Интерпол направится туда большим отрядом, дело дойдет до схватки, в которой погибнет много полицейских.

— Но нас только двое. С Рейхан и Энтони будет четверо.

— Как раз это и может стать нашим преимуществом. Иногда небольшая партизанская группа действует эффективнее целой армии. Только нам нужно разработать правильную тактику.

Но несмотря на всю уверенность, Эммет прекрасно понимал, что им предстоит нелегкое дело.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Том Танака и Юсуф Исхак нашли мусорный контейнер, который описала Лара. Лежавший в нем мужчина был связан по всем правилам искусства. Он обмочил штаны, но в остальном был абсолютно здоров. Хотя он отказывался давать какие-либо показания, но этим же вечером выяснилось, что полицейского убил действительно он. Ребенок, бывший свидетелем убийства, смог его опознать.

53

В понедельник утром, ровно к началу смены, Рейхан Абдалла переступила порог лаборатории. Она еще не оправилась от путешествия в Париж и вчерашней поездки автобусом из Джидды в Аль-Кудс, но не раскаивалась ни в чем. Она даже почувствовала себя исключительно находчивой и инициативной. Встреча с Ларой и Эмметом ее окрылила.

Выполнив обычные утренние дела, она решила навестить Энтони Нангалу, чтобы сообщить ему, что успешно справилась с порученной миссией. Однако его кровать в комнате отсутствовала.

Не успев задуматься над тем, что с ним случилось, она услышала за спиной чей-то голос:

— Мадемуазель Абдалла?

Она повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной, которого никогда до этого не видела, но который почему-то показался ей знакомым.

— Мое имя — Леклерк, — сказал он. — Матс Леклерк. Мы еще не имели удовольствия познакомиться.

Он протянул ей руку, но при этом вовсе не казался любезным.

— Во дворце я отвечаю за безопасность. Не будете ли вы так любезны, последовать за мной в офис доктора Гольдмана?

Это был не вопрос, а приказ. Рейхан почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.

— Само собой, разумеется, — сказала она и постаралась скрыть страх.

Чего хотел от нее доктор Гольдман? И почему послал за ней ответственного за безопасность, а не одного из своих ассистентов, как обычно?

Вопрос разъяснился уже через несколько минут.

— Очень приятно вас снова видеть, Рейхан, — сказал доктор Гольдман, как только она вошла в офис вслед за Леклерком. Поднявшись из-за письменного стола, он подошел к ней и поприветствовал, слегка кивнув. При этом на лице не отразилось никаких эмоций. — Как прошел ваш уик-энд?

— Прекрасно, — ответила она и нерешительно улыбнулась. — Слишком быстро пролетел, как всегда.

Гольдман оставался серьезным.

— Я слышал, что вы были в Париже.

— Откуда вы знаете?

Гольдман покосился на Леклерка.

— Я попросил его немного за вами понаблюдать, — объяснил он. — В пятницу вы выглядели довольно-таки усталой. К тому же этот шок от нового способа добычи свежих натальных клеток… Я хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Ей стало ясно, что Гольдман по-прежнему ей не доверяет. И хотя Рейхан надеялась, что ее благоразумное поведение несколько успокоило его, она предполагала, что за ней может быть установлена слежка.

— Я знаю, что в Париже вы встретились с женщиной, и меня интересует, кто она, — сказал Гольдман, нахмурив брови. — Вообще меня интересует, что вы делали в Париже.

Рейхан кивнула. На случай, если бы ей пришлось оправдываться, она уже подготовила заранее одну историю.

— Вы правы, — ответила она доктору Гольдману. — Несмотря на то что почти все последние двенадцать месяцев я провела исключительно в постели, в настоящее время я чувствую себя не очень хорошо. Я чувствую, как понемногу, с каждым днем иссякают мои силы.

Слезы навернулись ей на глаза. Даже не пришлось притворяться.

— В пятницу я подслушала часть вашего разговора с шейхом Ассадом, — призналась она. — Вы говорили о том, что моя болезнь не поддается вашей терапии. Поэтому в уик-энд я полетела в Париж. Я хотела исполнить мечту юности, хотя бы раз в жизни увидеть город, Лувр, старых мастеров — пусть даже совсем недолго.

— А та женщина в музее?

— Случайное знакомство. Я ее не знала. Она заинтересовалась одной из картин, и по этому поводу у нас завязалась беседа.

Леклерк и доктор Гольдман хотели знать подробности, и Рейхан пришлось безбожно врать дальше. Что женщина — искусствовед. Что из Парижа она собиралась отправиться в Мекку с промежуточной остановкой в Джидде. И о том, что она пригласила Рейхан выпить чашечку кофе в отеле.

Так продолжалось довольно долго. На каждый вопрос Рейхан давала уверенный ответ. Наконец оба мужчины, кажется, остались довольны.

— Пожалуйста, извините меня, — сказал доктор Гольдман, пожимая ей в конце беседы руку и явно стараясь снова расположить ее к себе. — Я должен был больше вам доверять. Но груз ответственности — нелегкая ноша.

— Вы не должны просить у меня прощения.

— Должен. Еще и потому, что дал вам напрасные надежды на выздоровление. Вероятность того, что моя терапия вам поможет, в действительности весьма незначительна. Тем не менее шанс есть. — Он твердо посмотрел ей в глаза. — Чтобы доказать серьезность моих слов, я предлагаю вам одной из первых пройти курс лечения. Что вы на это скажете?

Рейхан энергично затрясла головой, даже отступила на шаг, но Гольдман держал ее за руку.

— Что вы теряете? — Он говорил так убедительно, что его слова проникали до глубины души Рейхан. — История медицины изобилует случайными успехами. Никто не может с уверенностью сказать, как на ваш организм подействует терапия. Я тоже не могу. Но даже в худшем случае она вам не повредит. Вы можете только выиграть.

Его слова музыкой звучали в ее ушах. Симфония. Сладкий соблазн. Но когда Рейхан представила, что другие люди должны умереть, чтобы дать ей шанс на продление жизни, решение далось ей легко.

Кажется, Гольдман предвидел такой ответ, но, не желая довольствоваться им, одарил ее гипнотическим взглядом.

— По крайней мере, поразмыслите над моим предложением. Этим вы сделаете одолжение не только себе и своей семье, но и мне. Вы нравитесь мне.

Итак, он сказал это. Рейхан не знала, как ей реагировать. Прежде она относилась к этому мужчине с уважением. Но теперь, узнав его настоящее лицо, испытывала к нему лишь отвращение.

— Почему вы колеблетесь? — допытывался Гольдман. — Вы боитесь процедур? Напрасно, вы будете в хорошем обществе. Кроме Леклерка, шейха Ассада и трех других участников нашего проекта, я тоже собираюсь подвергнуться этой терапии. Начинаем уже завтра утром. Первый цикл назначен на восемь утра. Сразу после этого мы начинаем второй цикл. Так что спокойно все обдумайте. Если вы сегодня до вечера сообщите о своем решении, у нас еще будет достаточно времени для подготовки.

Он отпустил ее руку. У Рейхан возникло чувство, что комната вдруг начала вращаться вокруг нее.

Начинаем уже завтра утром.

Как это могло быть? Неужели она ослышалась, когда в пятницу Ассад и Гольдман говорили о сроках? Или они изменили планы? Но теперь это больше не играло никакой роли. Если терапия начиналась в восемь часов, процедура добычи свежих натальных клеток должна состояться в половине седьмого, на полтора часа раньше. Отсчет времени начался.

— Она лжет, — сухо констатировал Матс Леклерк, после того как Рейхан Абдалла покинула комнату.

— С чего вы взяли?

— Потому что в Лувре она встретилась не с какой-то неизвестной арабкой, а с весьма определенной особой — Дженнифер Уотсон. По крайней мере, под таким именем она зарегистрировалась в «Шератоне».

— Дженнифер Уотсон? Необычное для арабки имя, — заметил Гольдман. — Что в ней такого особенного?