Заколдованный замок, стр. 14

Они успели пройти с милю, пока наконец не услышали за спиной шаги. Однако, оглянувшись, они никого не увидели.

Через минуту из пустоты раздался печальный голос:

— Всем привет! — сказал Джеральд.

— Какой ужас! — взвизгнула Мейбл. — Прямо мурашки бегут по спине! Скорее снимай кольцо! Помереть можно от ужаса, когда вот так из ничего — и вдруг чей-то голос!

— Будто нам с тобой было легче, — заворчал Джимми.

— Погоди, не снимай! — остановила его Кэтлин, отличавшаяся редким благоразумием. — Ты же, наверное, все еще черный, а если тебя узнают, то уж точно украдут какие-нибудь цыгане, чтобы ты все время делал для них разные фокусы.

— Все равно снимай! — настаивал Джимми. — А то прямо чепуха какая-то получается. Ты тут расхаживаешь, как невидимка, а кто-нибудь увидит нас с Мейбл, и скажет, что мы увели ее из дому.

— Конечно, чепуха, — подтвердила Мейбл. — И, кстати, верни мне мое кольцо!

— Оно столько же твое, сколько и наше, — огрызнулся Джимми.

— Нет, мое!

— Да заткнитесь вы все! — устало потребовал Джеральд. — Какого черта вы препираетесь?!

— Кольцо отдай! — тупо твердила Мейбл.

— Кольцо! Кольцо! — прозвенел в тихом вечернем голосе разъяренный голос. — Чтоб ты подавилась своим кольцом! Как я тебе его отдам, если оно не снимается?!

Глава четвертая

Плохо было не только то, что Джеральд не мог избавиться от кольца и, стало быть, надолго превратился в невидимку. Плохо было и то, что Мейбл-невидимка стала вполне видимой, а значит, ее никак невозможно было тайком провести в дом.

Как теперь объяснить, куда подевался Джеральд и откуда взялась эта чужая девочка?

— Я не могу вернуться к тетке! — решительно заявила Мейбл. — Не могу и не хочу! И не пойду, будь я хоть сто раз видимой!

— Да, — согласился Джеральд, ощупывая проклятое кольцо. — Все это очень дурно пахнет. Как ты теперь объяснишь ей насчет леди в автомобиле? А что мы скажем мадемуазель?

— Попробуй сказать правду! — съехидничила Мейбл.

— Она не поверит, — вздохнула Кэтти. — А если поверит, то с ума сойдет, бедняжка!

— Нет, — откликнулся Джеральд. — Мы просто не имеем права рассказывать ей такое. Но ведь она вообще-то добрая. Попроси у нее, чтобы тебя оставили ночевать, поскольку уже очень поздно возвращаться домой.

— Допустим, — проворчал Джимми. — А с тобой-то как быть?

— Я сразу лягу спать, — решил Джеральд. — У меня страшно болит голова. Никакого вранья! Башка у меня и вправду трещит. Должно быть, от солнца — вакса притягивает солнечные лучи.

— Особенно их притягивают груши и ситро, — не упустил своего Джимми. — Ладно, вперед. Лучше бы я был невидимкой. Я бы уж нашел себе занятие получше, чем ложиться в постель с дурацкой головной болью.

— Что бы ты сделал? — раздался у него за спиной голос Джеральда.

— Что ты носишься с места на место! — завопил Джимми, так и подскочив от испуга. — Вот напугал! Иди ровненько — вот здесь, между Кэтлин и мной.

— Так что бы ты сделал? — повторил голос, доносившийся из пустого пространства между Кэтлин и Джимми.

— Я бы стал взломщиком! — заявил Джимми.

Кэтти и Мейбл в один голос заверили его, что быть взломщиком очень дурно, и тогда Джимми, ничуть не смутившись, перерешил:

— Тогда детективом.

— Для того, чтобы ты мог работать сыщиком, надо чтобы сперва что-нибудь случилось, — напомнила ему Мейбл.

— Может, мне и не удастся никого выследить, — уступил Джимми, — но на худой конец я согласен быть и детективом-неудачником. От этого тоже можно получить массу удовольствия. Почему бы тебе все-таки не попробовать, а Джерри?

— Именно это я и хочу сделать, — откликнулся Джеральд. — Вот дойдем до полицейского управления и посмотрим, какие там найдутся для нас преступления.

Они внимательно изучили объявления на доске перед зданием полиции. Пропали две собаки, кошелек и бумажник с документами, представлявшими интерес только для владельца. В поместье Хьютон-Грейндж вломились грабители и унесли серебряный сервиз. Двадцать фунтов вознаграждения любому, кто предоставит информацию, могущую поспособствовать раскрытию этого преступления и возвращению украденного.

— Этот грабеж нам подходит, — решил Джеральд. — Я им займусь. Вот и Джонсон, — зашептал он. — Как раз с дежурства возвращается. Поговори с ним, Джимми. Несчастный детектив, став невидимкой, не мог уже учинить подробный допрос констеблю, но младший брат нашего героя, искусно задавая вопросы, сумел выудить необходимую информацию у ничего не заподозрившего служаки.

Джимми окликнул полицейского.

— Эгей, Джонсон! — крикнул он.

— Привет, молокосос, — ответил Джонсон.

— Сам молокосос! — рявкнул Джимми, но эти двое никогда не обижались друг на друга.

— Что это вы тут делаете так поздно? — весело спросил констебль. — Маленьким пташкам давно пора на жердочку.

— Мы были на ярмарке, — отозвалась Кэтлин. — Там был такой замечательный волшебник — жалко, что вы его не видели.

— Слыхал я о нем, — сказал Джонсон. — Сплошное надувательство! Ловкость рук — вот и весь секрет.

О слава, слава! Джеральд, притаившись в тени, побренчал своими монетками, чтоб хоть как-то утешиться.

— А это что такое? — насторожился полисмен.

— Это звенят наши денежки, — ответил правдивый Джимми.

— Хорошо некоторым, — приуныл Джонсон. — Хотел бы я, чтобы и у меня в карманах так звенело.

— А чего вы сидите? — вмешалась Мейбл. — Вы бы могли получить эти двадцать фунтов вознаграждения!

— Могу тебе объяснить, почему я никогда их не получу. Мы, знаете ли, живем в свободной стране — «Правь, Британия, морями!» и все такое прочее, — так что тут нельзя арестовать парня просто по подозрению, будь ты хоть на все сто уверен, что это его рук дело!

— Позор да и только! — горячо откликнулся Джимми. — Так кто же, вы думаете, сделал это?

— Я не думаю. Я точно знаю, — голос Джонсона был столь же уверенным, как и его крепкая походка. — За этим парнем уже много всего числится, но мы ничего не можем против него доказать. Каждый раз у нас не хватает улик, чтобы припаять ему дело.

— Вот что, — сказал Джимми, — когда я кончу школу, я приду к вам и поступлю в ученики, а потом стану сыщиком. А сейчас, я полагаю, нам лучше отправиться домой и расследовать, как обстоит дело с нашим ужином. Доброй ночи!

Широкая спина полисмена скрылась за тяжелой дверью полицейского управления, и в наступившей тишине язвительно зазвенел голос Джеральда:

— У тебя мозгов не больше, чем у булочки за полпенса, — горько жаловался он. — Ты даже не спросил его, как и когда украли это серебро.

— Но ведь он сказал, что все это знает! — строптиво возразил Джимми.

— Да — а ты-ты что узнал? У дурака-полицейского есть дурацкая идея — неизвестно даже, какая. Конечно, иди домой и разыскивай свой драгоценный ужин — на что еще способен наш великий сыщик!

— А как же твой ужин? — нахмурилась Мейбл.

— Булочки! — свирепо произнес Джеральд. — Булочки по полпенса. Хорошо, что мои братишка с сестренкой так вовремя мне о них напомнили. Надеюсь, вы справитесь хотя бы с покупкой булочек? Я ведь не могу появиться в магазине в таком виде.

— Не злись, пожалуйста, — осадила его Мейбл. — Мы старались. Будь я на месте Кэт, долго бы ты дожидался этих булочек.

— Будь ты на месте Кэт, отважный юный детектив давно бы покинул свой дом. Да я каюту тонущего корабля предпочту семейному особняку, где притаилась столь капризная сестра, — продекламировал Джеральд. — Ты еще не привыкла к нашим обычаям, моя малютка. Кэт и Джимми отлично знают, когда их отважный предводитель гневается, а когда он только подначивает их.

— Нет, когда я не вижу твоего лица, я ничего не могу понять, — с облегчением в голосе молвила Кэт. — Я и вправду думала, ты страх как злишься, и Джимми тоже так думал, верно?

— Все чушь! — воскликнул Джеральд. — Пошли добывать булочки!