Пятый постулат, стр. 20
В общем, никакого удовольствия несчастной девушке не досталось!
Больше того, у нее почему-то начал сильно чесаться нос, а потом она принялась безостановочно чихать.
— Да у тебя же аллергия на перья! — ужаснулся крылатый.
Но Маше было совершенно не до него — в горле першило, глаза слезились, а дышать стало очень сложно.
Реталь посмотрел на несчастную девушку и горестно поник — видимо, не судьба! За весь последний год он так ни разу и не нашел девушку, которая не побоялась бы быть с ним (они все опасались, что понесут такого же крылатого малыша, а кому нужно такое счастье?). Наконец такая смелая нашлась, и вот — сначала ничего не вышло по техническим причинам, а теперь еще и аллергия открылась…
Что тут можно сказать?! Разве что нецензурно помянуть богов, отправивших его в этот ненормальный мир.
Ну а Маша, прочихавшись и подышав на дворе свежим воздухом, с тоской подумала о том, что завтра поутру ей придется выгребать из комнаты Реталя пух и перья (из его крыльев они сыпались, как из перины!). Это, конечно, и другая служанка может сделать, но что, если они догадаются, чем это крылатый там с ней занимался?
«Человек создан для счастья, как птица для полета, — припомнила Маша и горько вздохнула. — Оно, конечно, так, только вот со счастьем не заладилось!»
Глава 8
Летите, голуби!
В последнее время Весьямиэлю казалось, будто уши у него удлинились и заострились, как у дикого зверя, — так напряженно он прислушивался ко всем слухам, сплетням, шепоткам. Истории о связи с Машей его не интересовали, — селяне всегда выдумывают всяческие глупости, слушать смешно, — но вот иные сведения заставили его призадуматься.
Что-что, а сопоставлять факты и делать правильные выводы Весьямиэль умел, и преотлично: без такого умения нечего делать при императорском дворе, мгновенно сожрут! Весьямиэль пребывал там с самого нежного возраста и уже тогда не давал себя в обиду и не попадался на уловки противников (бывали, конечно, досадные промахи, но побеждает тот, кто выигрывает войну, а не одно сражение!). Ему удалось ничем не запятнать честь рода, не вляпаться ни в какой заговор, не дать никому в руки компрометирующих сведений о себе, и все благодаря наблюдательности и чутью на неприятности. Неприятности он чуял и теперь, и чем дальше, тем острее, но увы, — дома все было знакомо, а здесь он мог только гадать, во что выльется тот или иной его поступок. Отвратительное ощущение — будто идешь по болоту, под ногами зыбкая почва, и не знаешь, выдержит она твой вес или со следующим шагом ты ухнешь в бездну!
Еще недавно он ждал прибытия людей властелина с большим нетерпением. Теперь чувствовал, что желает оттянуть момент встречи с ними. Имелись на то причины, и довольно веские: он пришел к определенным выводам, основываясь на крупицах информации, собранных за последнее время (не без помощи девицы). Последние сведения поступили, правда, из иного источника, а проще говоря — от неуемного портного (а уж где тот подцепил этот слух, неизвестно). Тот с большим удовольствием поведал Весьямиэлю одну историю, явно ожидая: тот раскается, что связался с Машей!
Признаться, было о чем пожалеть, но что теперь толку? Нужно было как-то исправлять положение, и Весьямиэль несколько дней строил планы. Кое-что получалось, но не хватало, во-первых, уверенности в том, что портной не приврал, а во-вторых, что представленные Весьямиэлем последствия не преувеличены.
Но тут к старосте явился посланник от властелина, сообщил, что гонцы скоро будут, передал еще кое-что, и Весьямиэль окончательно убедился — он не напрасно беспокоился. Ну а уж после вчерашнего…
Он невольно поморщился: ну надо же так оплошать! Но кто мог предположить, что это чудо в перьях и есть посланник властелина? Кому в здравом уме такое пришло бы в голову?!
Но увы, он услыхал об этом слишком поздно — между прочим, от хорошенькой Ралы, сделавшейся на диво словоохотливой, как только они с Весьямиэлем уговорились об оплате ее услуг. Раньше бы ей тут оказаться, не пришлось бы связываться с придурочной Машей!
Этакая пронырливая девка мигом выведала бы все, что нужно, у нее просто дар был оказываться в нужном месте в нужное время. Она-то и рассказала, что это за важный гость, что он передал старосте, о чем говорил с Машей… дальше и так ясно было. Весьямиэль долго не мог унять смех, представляя, каково было девке! Теперь ясно, что за звуки такие раздавались за стеной и не давали ему сосредоточиться! Правда, потом все равно стало не до раздумий — Рала, несмотря на юный возраст, дело свое знала.
А вот та новость, которую жадная до денег девчонка принесла поутру, Весьямиэлю не понравилась совершенно. Ему стало ясно: надо действовать без промедления, иначе велика вероятность отправиться в столицу не в качестве почетного гостя, а… Дальше воображать не хотелось.
Первым делом он выставил Ралу, удостоверился, что крылатый гость все еще сладко почивает — утомился, видимо, от ночных забав — и только потом позвал Машу.
Девица явилась на зов, как обычно, упрямо не пожелала поклониться (Весьямиэлю уже надоело с ней биться, и он махнул рукой на ее дремучее невежество) и мрачно уставилась в пол. Настроение у нее, судя по всему, было паршивее некуда.
— Бурная ночь? — поинтересовался Весьямиэль, нетерпеливо расхаживая по комнате. — Не выспалась?
— Не ваше дело, — буркнула Маша. Сегодня она даже не пыталась процитировать ему что-нибудь подходящее случаю, и это удивляло: у нее буквально на каждый чих находились изречения этого их Вождя!
— Не мое так не мое. — Весьямиэль остановился рядом с ней, протянул руку и вытащил из Машиных волос сизое перышко. — Хм… это по чьим же ты перинам валялась?
— Это не из перины! — возмущенно взвилась Маша, чем выдала себя с головой.
— Сам вижу, — хмыкнул он, сдул перышко с ладони, и оно плавно поплыло к полу. — А что, хорош оказался этот, как его?
— Реталь, — мрачно ответила Маша.
— Реталь… — Весьямиэль прислушался к звучанию имени, усмехнулся. — Вижу, роман твой не сложился…
— Не суйте свой длинный нос в мои личные дела! — оскорбилась Маша.
— Не длинный, а аристократичный, — наставительно ответил он, даже не обидевшись, — не хватало еще обращать внимание на слова какой-то дурынды! — Понимала бы ты что… Одним словом, путь свободен?
— Какой путь? — вытаращила девушка глаза.
— Мог бы сказать — к сердцу твоего пернатого возлюбленного, только сердце его мне ни за каким демоном не сдалось, — сказал Весьямиэль. — Потому спрашиваю проще: путь в его постель свободен?
Девица воззрилась на него так, что он заподозрил: она в жизни не слышала ничего подобного. Следующие ее слова только убедили Весьямиэля в верности догадки.
— Вы что такое говорите? — изумленно спросила она. — Вы…
— Объясняю, — произнес он. — Меня заинтересовал этот… Реталь. Что непонятного?
— То есть как — заинтересовал? — Маша растерянно моргала.
— Ты прикидываешься или правда не доходит? — нахмурился Весьямиэль. — Разнообразия мне захотелось! Рала девка симпатичная, но… — он делано вздохнул, — больно проста. А этот крылатый — интересная штучка!
— Вы что… вы что, хотите сказать… — Девушка вдруг неудержимо покраснела, и он уверился — она правда представления не имела о подобных вещах. — Вы с ним… да как это?!
— Тебе подробно описать или, может, посмотреть хочешь? — вскинул брови Весьямиэль.
— Нет! — выпалила та, глядя на него, как на диковину. — Это… это…
— Необычно, — согласился он. — Особенно для здешних мохнорылых, так что языком не мели, ясно?
Девушка несколько раз кивнула, не сводя с него глаз.
— А лучше посиди-ка пока тут, — решил Весьямиэль будто бы внезапно. — Так надежнее будет! Ты ведь у этого своего портного научилась чему-то?
— Он не мой, — хмуро ответила Маша.
— Научилась или нет?
— Немножко, — призналась она. — А…
— Отлично! — Весьямиэль бросил на кровать ворох одежды. — Возьми-ка вот эту рубашку, рукава отпори и пришей другие, от этой. И наоборот. Справишься?