Девушка по имени Судьба, стр. 63

Синтия ушла ни с чем. Однако успокоиться она не могла и утром, примчавшись к месту дуэли, заявила Катриэлю:

— Твоя циркачка уехала. Вот записка от нее, можешь прочитать: «Прощай, Катриэль. Мужчины, которого я любила, больше не существует. Милагрос».

— Я не верю тебе, Синтия, — спокойно ответил он, — Милагрос не могла так поступить.

— Ты плохо ее знаешь. Она исчезла, бросила тебя. А я — с тобой! И сейчас уговорю Гонсало отказаться от дуэли. Только прежде ты должен пообещать мне, что мы прямо отсюда поедем в церковь и обвенчаемся.

Катриэль посмотрел на нее с глубоким сожалением: как он ошибался, видя в ней благородство, ум и великодушие.

Секунданты — Асурдуй и Сантьяго — пригласили соперников к барьеру.

— Стреляйте, я не боюсь смерти! — крикнул Гонсало, видя, что князь почему-то медлит. — Или вы трусите?

— Нет, дело в другом, — сказал Катриэль, сдирая с себя бороду и усы. — Прежде чем выстрелить, я хотел бы, чтоб вы узнали, с кем деретесь. Видите, я — индеец, Катриэль. Мне есть за что всадить в вас пулю, но я не стану этого Делать. Отныне вы будете жить по воле «жалкого и грязного индейца», каковым меня считаете. Думаю, это и будет для вас самым большим наказанием.

Сказав это, он отдал пистолет Асурдую и, поблагодарив того за помощь, быстро зашагал прочь.

— Проклятый индеец! Ты за это поплатишься! Я тебе отомщу! — в бессильной злобе твердил Гонсало.

Сантьяго посоветовал ему успокоиться и подумать, что рассказать домашним, а о чем умолчать, чтоб позор Гонсало не всплыл наружу.

— Предлагаю сказать, что это ты даровал жизнь князю. А об индейце вообще не следует упоминать.

Гонсало с ним согласился.

Лусия, Виктория и Камила с тревогой ждали возвращения Гонсало.

Наконец он приехал — излишне возбужденный, но без единой царапины.

Лусия бросилась на шею отцу:

— Ты убил его? Наша честь спасена?

— Твой отец He стал стрелять в князя, — поспешил сообщить Эрнесто, и у Камилы отлегло от сердца.

— Но почему, папа? — возмутилась Лусия. — Ты должен был его наказать!

— Самое большое наказание для мужчины— знать, что недруг сохранил ему жизнь, — пояснила Виктория, не подозревая, какой удар наносит по самолюбию Гонсало. — Князь не сможет оставаться в городе, когда станет известно о его позоре. А я постараюсь, чтоб об этом узнали все.

— Нет-нет, Виктория, не надо! — испугался Гонсало. — Я не хочу, чтоб мое имя трепали на каждом углу.

— Давайте лучше выпьем за то, что все хорошо кончилось, — попытался разрядить обстановку Эрнесто.

Они дружно выпили и налили еще, но тут к ним один за другим повалили гости.

Сначала прибыл Августо и Лусия пояснила, что сама вызвала его — на всякий случай, опасаясь печального исхода дуэли.

Затем пожаловала Синтия, которую уж точно никто не звал.

— Рада видеть вас живым, Гонсало! — заявила она с порога.

— Вообще-то я считал, что вы — подруга князя, — высказал свое удивление Гонсало.

— Вы говорите «князя»? — рассмеялась Синтия. — Значит, по-прежнему остаетесь в неведении, кем на самом деле является этот человек. Он обманул нас всех, чтобы достичь своей цели!

— Кто же он? — нетерпеливо спросила Виктория, и Синтия с удовольствием ответила ей:

— Катриэль, сын Асунсьон Оласабль!

— Я всегда подозревала, что он — не князь! — воскликнула Лусия. — Аристократы не ведут себя так.

— А мне теперь понятно, почему он нацелился на «Эсперансу», — сказала Виктория.

— Как жаль, что это открылось только сейчас! — вынужден был поддержать игру Гонсало.

Августо же заинтересовало совсем другое: при¬чина дуэли. Синтия охотно ему пояснила:

— Все произошло из-за циркачки Милагрос, которая посмела явиться в этот дом.

Щеки Августо залились краской.

— Клянусь, я тут ни при чем, — обратился он к Лусии.

Она ответила что здесь никто не подозревает Августо, потому что всем известно о связи Милагрос с индейцем.

— Я сделаю все, чтобы привлечь к ответу этого самозванца! — заявил Августо.

— Боюсь, что он со своей циркачкой уже сбежал из Санта-Марии, — подлила масла в огонь Синтия.

А Лусия молвила сокрушенно:

— И вы спасли ему жизнь, папа! Нашему заклятому врагу!..

— Ничего, я добуду его из-под земли! — заверил ее Августо.

Синтии больше нечего было делать в этом доме, и она поехала в редакцию, где сорвала свой гнев на Пабло:

— Вы уволены!

— За что? — изумился он.

— За князя, которого не существует в природе, за наглый обман.

— Объясните, я ничего не понимаю.

— Не надо притворяться. Ваш друг-индеец разоблачен, и отныне наша газета не опубликует ни строчки из его сочинений.

А Гонсало в тот же день получил еще один удар от Катриэля: его вызвали в суд и показали доку¬менты, представленные истцом. Гонсало понял, что ему придется распрощаться с «Эсперансой».

Не заезжая домой, он отправился к генералу и сделал следующее заявление:

— Думаю, вам известно, что моя супруга давно покровительствует сиротам и беспризорным молодым девушкам. Так вот, одну из этих девушек силой удерживает индеец Катриэль. Прошу изловить его и арестовать.

Генерал тотчас же поручил это сделать Рунесу.

Но когда гвардейцы прибыли на квартиру Катриэля, то уже не застали его там. Вместе с Милагрос он уехал в Арроцо-Секо, где они собирались сыграть свадьбу в кругу друзей — циркачей.

Глава 14

Марии с каждым днем становилось все хуже и хуже, и Камила больше не могла оставлять ее без помощи. О том, что творится в доме, она без утайки рассказала Мариано, которого Гонсало вызвал из «Эсперансы» для ведения судебной тяжбы.

— Если бы ты помог мне увезти тетю в монастырь, но так, чтоб об этом никто не догадался, — попросила его Камила.

Мариано предложил простой и дерзкий план, для осуществления которого, правда, требовалось участие Доминги.

Старая служанка, сама встревоженная состоянием Марии, охотно согласилась сыграть предложенную ей роль: устроила небольшой пожар на кухне, чем и отвлекла внимание всех обитателей дома.

Пока они гасили пламя, Мариано вынес на Руках Марию из спальни и в заранее подготовленной карете отвез ее в монастырь, к сестре Маргарите, которая обещала Камиле приютить несчастную сеньору Линч.

Исчезнование Марии потрясло Гонсало, встревожило Лусию.

— Как же она могла уйти, у нее же нет сил, — волновалась Лусия. — Не дай Бог, она упадет где- нибудь на улице.

— Не нагнетай страсти, — одернула ее Виктория. — Твой отец перевернет весь город, но отыщет Марию. Она не могла далеко уйти.

Говоря это, Виктория даже не скрывала своего раздражения и про себя думала: «Хороша же моя сестрица-тихоня! Выходит, она лишь притворялась, будто спит или бредит!»

Не найдя Марию вблизи дома, Гонсало прекратил поиски, не желая создавать излишний шум вокруг этой, в общем скандальной истории. Тем более сейчас, когда в доме Линией ждали важных гостей — родителей Августо.

Росаура и Энрике действительно приехали в Санта-Марию по вызову сына, однако впервые за долгую жизнь единства между ними не было. Росаура считала, что не должна благословлять сына на брак без любви, а Энрике советовал ей довериться выбору Августо.

И вот перед тем, как идти к Линчам, Августо выдержал неприятный разговор с матерью. Она наотрез отказалась встретиться с родителями не¬весты и умоляла сына не жениться на Лусии.

— Ты еще полюбишь, сынок! Другую девушку!

— Нет, мама, после Милагрос я вряд ли кого полюблю, — возразил Августо. — А Лусия меня любит, и я постараюсь быть ей хорошим мужем.

— Что ж, пусть будет так, — скрепя сердце согласилась Росаура. — Но в гости я все равно не пойду. Не смогу смотреть в глаза этой девушке, которую ты обманываешь. Надеюсь, ты меня простишь. Отец придет туда один и скажет, что я приболела.

— А кстати, где он? Почему не пришел вместе с тобой?