Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013, стр. 86

— Почему?

— Потому что сверчком владело несколько твоих поколений, пока он не был потерян в ходе Революции. Недавно мы его обнаружили, и вернули законному владельцу, как и снаряжение, каким пользовались ваши предки.

— Кто же был таким предком, что разгуливал со стилетом в руке, — пробормотал я, но Беляев услышал.

— Убийцы. До Революции ваш род был уважаемым в определенных кругах. Потом все пошло наперекосяк, но… есть шанс все исправить.

— А если я не хочу? — нагло заявил я.

— Предмет вам не даст запороть дело, — улыбнулся Беляев.

— Надо полагать, я вам нужен не просто так? — деланно спросил я.

— Не просто, — согласился Беляев, — взамен на одну услугу. Тем более что предмет и сам вас к этому подведет.

— Что за услуга?

— Какая услуга может быть нужна от наемного убийцы? — взмахнул руками Беляев.

Я молча смотрел на него. Макс на меня. А Беляев от души наслаждался происходящим.

— Для начала, молодой человек, вам нужно скрыться от внимания Армады.

— Это еще что?

— Группировка, довольно влиятельная. А затем — выполнить парочку заданий для нас.

— Для кого это — нас? — спросил я.

— Для меня, и моих заказчиков. Естественно, за ваши подвиги вам будут платить, и навсегда решат проблемы с законом!

— А что будет, если я скажу нет?

— Тогда вы попадетесь в руки Интерпола, ФСБ, ФБР, или какой нибудь другой спецслужбы, и вас обвинят в преступлениях, которых вы не совершали, — пожал плечами Беляев, а ваши родители погибнут где нибудь в горах.

Черт! Он загнал меня в угол! И сверчок вибрирует все сильнее, словно намекая, что мне нужно согласиться.

— Окей, я согласен. Но только если все это останется в тайне.

— Конечно, нам не нужна огласка, правда? — усмехнулся Беляев, — вот фото первого клиента — он толкнул ко мне через стол фотографию, и открытый чемоданчик с пистолетом (свой я так и оставил в номере). Стоило мне взять фото в руки, моя воля снова уснула. Я все осознавал, но желания были совершенно не мои.

— Я сделаю это, — ледяным голосом сказал я. Макс заглянул мне через плечо и сдавленно булькнул — на фото был изображен Михаил Гельдербаум — самый известный в России медиум.

Мы сидели молча. Джованни обиделся на меня, потому что я не дождался его накануне, мать — потому что я проспал (дегустация вина переросла в свидание с четырьмя бутылками до раннего утра). Катерина, пришедшая со своим отцом, улыбнулась мне, но я даже не посмотрел на нее. Я был зол на весь мир из за предательства любимой…

К дожу мы, конечно, сходили, но он ничего хорошего не посоветовал — обещал, что суд будет честным. Конечно, так мы и поверили…

Ввели отца. Он был закован в кандалы по рукам и ногам, но шел с гордо поднятой головой. Увидев нас, он улыбнулся, и сел на свое место.

— Господа, мы собрались здесь, чтобы судить Александра Вентуро, обвиняемого в государственной измене, заговоре, и помощи врагам дружественного нам государства. Господин Вентуро, желаете ли вы что нибудь сказать в свое оправдание?

— Да. За день до моего ареста, у меня пропала печатка с фамильным гербом. Ее стащил воришка на рынке. Господин Леонардо Вентуро, и господин Ла Гильермо могут это подтвердить. А мой почерк могло подделать около сотни человек по всей Италии, с которыми я веду переписку, либо те, кто видел мою подпись в городском совете. Это всё.

Я выдохнул. То, что у отца есть двое свидетелей кражи печатки — это хорошо. Если только тот, кто видел моего отца и сторонников Бонапарта, не заявит ничего сверхъестественного. И, кажется, я накаркал…

— Господа, — начал обвинитель, — я готов предоставить суду показания свидетеля, который видел подсудимого, передававшего письмо сторонникам повстанческого режима во Франции. Господин Андрэ Бельери!

Я чуть не упал со стула. Черт! Черт! Андрэ! Зачем они все затеяли? Избавиться от нашей семьи? От отца — обвинив в преступлении, от меня — украв невесту. От Джованни — на дуэли. Я похолодел. Эта семейка не остановится ни перед чем… Пока Андрэ давал свои показания, я раздумывал. А когда очнулся, то обнаружил, что меня крепко держит Джованни и Леонардо, а я рвусь к этому гаду. У него испуганное лицо, он пятится назад, и орет:

— Вот видите! У них всю семью нужно посадить — они чуть не убили нас! И теперь пытаются! Уберите их от меня!

Я зарычал, и вырвавшись, со всей силы пнул Андре в живот. Он согнулся, и я успел ударить его в висок, прежде чем меня оттащили.

— Прекратить! — рявкнул судья, — что за цирк! Молодые люди, успокойтесь, иначе следующими на скамье подсудимых будете сидеть вы!

Андрэ гадко ухмыльнулся мне, я в ответ прорычал ему сквозь зубы проклятие. Леонардо оттащил меня подальше.

— Суд вынесет свой приговор! — громогласно объявил судья, — факт измены государству налицо, но обстоятельства странные, что и говорить. За Александра Вентуро попросил сам господин дож, — кивок в сторону последнего, — но отпустить подсудимого мы не можем… Поэтому — десять лет в каменоломнях Ле Синтано, под постоянным надзором, взамен смертной казни. Приговор приводится в исполнение немедленно! — судья решительно стукнул деревянным молоточком, а я обнял рыдающую мать, не зная — радоваться мне, что отец остался жив, или плакать, что я его не увижу 10 лет…

[Будет ли продолжение, информации нет]

Евгений Ткач

Серия «Ультиматум»

Книга первая. Битва с тенью

Пролог

Райская жизнь закончилась. Для каждого московского школьника экзамены это сущий кошмар, ведь если провалишь, вся твою жизнь пойдет коту под хвост. И ничего кроме здоровенного леща от папы и скандала от мамы ты не получишь. Егор, конечно, был умным парнем, но даже для самого всезнающего ботаника экзамены — это адский приговор.

Выйдя из школы, Егор направился к своему дому.

В этот период, после ухода Ельцина и изгнания Горбачева жизнь в Москве стала постепенно налаживаться.

Владимир Путин, едва вступивший в должность президента, начинал нравиться москвичам. Толпы народа ходили по Красной Площади и орали «во всю ивановскую»:

Президентом Путин стал всего два месяца назад. Его политика сильно отличалась от политики Ельцина, и многие это заметили, едва прошел один месяц.

Для Егора Владимир Путин стал кумиром. Он восхищался этим сильным человеком с хорошим терпением, ведь чтобы исправить ошибки Ельцина, нужно немало упорства и терпения.

Ельцин «уничтожал» Россию во время своего правления. Его ошибок было не сосчитать, и когда 31 декабря 1999 года он объявил о своей отставке, Егор первые пять минут был в шоке, а всю оставшуюся ночь бегал по квартире и кричал: «Бог, ты есть!».

Утром же, придя в себя после похмелья, Егор задумался:

— С одной стороны у Ельцина была целая куча недоброжелателей и врагов, — начал размышлять вслух Егор. Он вообще не любил размышлять молча. С другой стороны у него было не меньше соратников и поклонников, которые разделяли его идеи и указы. Так что он мог остаться и достойно, хоть и с трудом закончить свою работу…