Вожак для принцессы, стр. 53

Закончив с возведением основных конструкций, я кастовал на башню сразу три заклинания – усиления, укрепления и окаменения. И, рухнув возле дороги в траву, создал себе чашку кофе и пирожок, отчетливо ощущая, что пока немного не подкреплюсь, ни на что другое сил не хватит.

Глава 27

Перекусив и немного отдохнув, я все-таки решился использовать накопитель. Дел еще много, день только начинается. И если права поговорка, что как день начнешь, так его и проведешь, то мне сегодня предстоит вовсе не праздник.

Поставив камушек в амулет, посидел еще несколько минут и решил, что пора привести сюда остальных оборотней, выбранных Аганом. Но сначала выдал слонявшимся вдоль дороги парням самые строгие указания. В речку не лазить, если будут путники, ни с кем не спорить, разговаривать вежливо, к башне не прикасаться и вообще сидеть тихо и ждать меня, я скоро вернусь. Напоследок я заглянул в шатер, проверил, как идет регенерация у оборотня, и кастовал пару кругов защиты. А чего экономить, если уже все равно взял кристалл?!

Затем прямо из шатра вернулся на то место, откуда полтора часа назад увел четырех оборотней. И остолбенел от удивления, резко сменившегося тревогой.

Почти два десятка сородичей, вооруженные кинжалами и любимыми ими дротиками, стоявшие в тени ограды напряженной кучкой, завидев меня, кинулись навстречу.

– Что здесь происходит? – инстинктивно ставя защиту, как можно спокойнее осведомился я.

– Ир… – обогнавший всех Таилос со всей мощи врезался в щит, но, не обращая внимания на посыпавшиеся колючие искры, пристально рассматривал меня как ожившее привидение, – с тобой все в порядке?

– А ты не видишь? – фыркнул я, начиная подозревать, что эти пройдохи знают что-то такое, о чем только один наивный маглор не в курсе, – так зачем вы все здесь собрались?

– Ты же вожак.

– Ну и что?!

– Все те, кто из первой стаи, почувствовали, что на тебя напали. Кахорис с парнями помчались в ту сторону, а я жду тут…

– Чокнутая пентаграмма! – охнул я потрясенно, представив эту картинку. – А где те трое, что Аган выбрал? Я за ними.

– Мы тут, отец.

– Хватайтесь за меня, – убирая щиты, я попытался прикинуть, где примерно находятся сейчас бегущие оборотни, и заторопился еще сильнее.

– И я. – Медведь облапил меня со всей дури, но спорить с ним мне было некогда.

Через мгновение мы стояли перед построенной мною крепостью, и трое сидевших в ее тени парней рассматривали нас с искренним удивлением. Похоже, они не ожидали от меня такой быстроты.

– Садитесь, – создавая несколько плетеных лежанок, предложил я сородичам и, рухнув в личное кресло, начал создавать стол, кружки, кувшины с кофе и холодным отваром, корзинку с пирогами, – угощайтесь. А ты, Тай, рассказывай, каким образом стая чувствует меня на таком расстоянии? Ведь тут по прямой не меньше сорока лиг.

– А где мы? – заинтересованно заозирался оборотень.

– На берегу Палеры. Вон там мост, это застава… я ее сегодня построил, но сейчас туда пока нельзя входить. Заклинание действует… и даже не одно.

– Ты не хочешь, чтоб к нам проходили вербовщики? – сообразил он.

– И вербовщики, и скупщики шкур, и поджигатели сена… и вообще все, кто захочет нажиться на оборотнях.

– А они не смогут ее поджечь?

– Нет. Я же сказал, там работают заклинания. Усиление сделает стволы и прутья в несколько раз толще. Упрочнение сделает их очень плотными… как мореный дуб. А окаменение покроет гладкой, как лед, каменной коркой. Поэтому через часок ни сломать, ни поджечь, ни влезть на башню не сможет ни один подлец. Но стражу тут придется держать постоянно. А командовать заставой будет Аган.

– А где он? – снова спросил медведь, но я уже сказал все, что хотел, и не собирался пока отвечать на этот вопрос.

– Тай, а с каких это пор ты стал таким невежливым? Я задал тебе вопрос первым, а ты так и не ответил.

– Извини… – ничуть не смутился он, – сейчас расскажу. Ты же знаешь, что, вступая в стаю, каждый из нас лижет тебе ладонь. Но это не просто ради традиции. В этот момент мы получаем крохотную частицу твоей кожи… впитываем запах, запоминаем ауру и вкус. И это ощущение не забывается и не теряется, а постепенно растет и укрепляется, пока не станет надежным, как кровная связь оборотней. И вот с этого момента мы начинаем тебя чувствовать издалека и называть отцом.

– Несказанно рад, – фыркнул я возмущенно, – детки. Ладно… а тогда как же молодые оборотни нападают на старых вожаков, если хотят занять их место? В этом кровная связь им не мешает?

– Ир… – вот теперь медведь стушевался, – но зачастую это просто ритуальная драка… и до смерти никогда не доходит. Глупо же так ослаблять стаю.

– Ладно, понял, – легко согласился я, незаметно кастуя на оборотней рассеянность самой нижней ступени, – а теперь скажи, что так гремело утром в сарае, когда я проснулся? До сих пор гадаю.

А вот этот вопрос я задал специально, чтобы именно он остался в памяти у сородичей. С каждой минутой мне становилось все яснее, что рассказывать им правду про Агана нельзя ни в коем случае. И хотя меня потом будет потихоньку грызть совесть, но это я переживу. Предпочитаю слегка подправить память троим новичкам, чем сделать изгоем проверенного друга.

– Да масло же им приспичило бить, женщинам нашим, – фыркнул Таилос, – говорят, нужно детям утром положить в кашу свежее масло. А маслобойка вся расшатанная… мы немного подправили…

– Масло – это замечательно, – думая о своем, кивнул я, – а что у тех, кто вступил в стаю, нельзя было взять маслобойку?

– Так вот тот ее и принес… который вступил. А остальные на нас сердиты. Им Кахорис велел стада на восток перегнать и на мосту поставил парней, чтоб считали. Вот они и злятся.

– А что они считают и зачем? – не понял я.

– Так скот же. Они пасут вместе и решили платить сообща, вот и считаем, с кого сколько взять.

– М-да… – огорчился я, понимая, что Кахорис пошел на поводу у хитроумных селян, – я сам с ними поговорю, а считать ничего не нужно. Те, кто вступил в стаю, знают, сколько с этой стороны земли? В десятинах, хоть примерно. Вот пусть узнает цену аренды за десятину, прикинет за весь участок, и выставит им. А они пусть назначат казначея, и он собирает. А с кого и как – сами разберутся.

– Они говорят, тут земля хуже, чем возле Палеры.

– Я не против, пусть переселяются в Палеру, – меня начинала злить эта ситуация. – Таилос, мы берем их под защиту и ничего не требуем. Ни за то, что парни будут сидеть тут на башне, ни за то, что я трачу накопители на защиту, а мог бы продать и купить детям масло. Кстати, сегодня придут гномы, у меня к ним выгодное предложение. А вы соберите все наши маслобойки, оружие, ножи, косы… ну сам знаешь что, и стаскайте в сарайчик. Я договорюсь, чтобы они сделали ремонт и правку.

– Хорошо, – деловито кивал он на мои пояснения, а потом словно невзначай снова поинтересовался: – А Аган куда-то пошел?

– Идем. – Пришлось мне подниматься с кресла. Тай умел быть настойчивым. Даже временами настырным, и, видимо, именно за это так жестоко наказала его Мильда.

Я привел медведя к шатру, приоткрыл щиты и впустил его внутрь, а потом вошел сам и поставил мощный купол, скрывавший и запахи, и звуки. И еще защищающий от магического просмотра.

– Что с ним? – настороженно оглянулся медведь, явно оценивший по исчезнувшим звукам мощность моего щита.

– Спит. Но лучше не трогать, – создавая два кресла, туманно пояснил я и строго приказал: – А теперь садись и отвечай честно, что еще почувствовал Кахорис… и его люди.

– Что Аган умирает… – помолчав, нехотя признался он, – мы сразу вспомнили, что Хельта очень уж хотела быть женщиной вожака… думали, вы подрались.

– Неправильно подумали, – отрезал я категорично. – Вам кажется, если на мне появилась защитная шкура, то и действовать, и думать я должен, как истинный оборотень. И не надейтесь, этого никогда не будет, Тай! Я просто стал понимать вас лучше и стараюсь принимать во внимание ваши особенности, но не более того. Разум, привычки, воспитание и принципы у меня всегда останутся маглорскими. И пока они вам подходят, вернее, пока я буду видеть, что я вам нужен, я останусь с вами.