Миры Роджера Желязны. Том 2, стр. 75
— Снабди его всем необходимым и извести меня, когда он будет готов ответить на мои вопросы!
— Слушаюсь, Могущественнейший, я тут же пошлю отряд в набег, ибо вижу, что ты в нетерпении…
— Более чем.
— …А мне как раз пора преподать одному из соседей урок в уважении границ.
Дилвит вспрыгивает на свой трон и тянется вверх, чтобы достать висящий высоко над ним длинный рог огромного, должно быть, голинда. Трижды подносит он его к губам и дует, раздувая, словно гигантская лягушка, свои щеки, пока налитые кровью глаза его не начинают выкатываться из-под косматых бровей. Потом он вешает рог обратно и плюхается на сиденье своего герцогского трона.
— Сейчас подоспеют мои сотники, — отдуваясь, пыхтит он.
И вправду, раздается цокот копыт, и три воина в боевых юбках влетают в зал верхом на единорогах-голиндах и скачут, гарцуют, гарцуют вокруг, пока наконец Дилвит не поднимает руку и не восклицает:
— Набег! Набег, ребятушки! На Юскифа Рыжего. Полдюжины пленных мне, прежде чем забрезжит сквозь туман завтрашняя заря!
— Пленных, сказал ты, Повелитель? — восклицает всадник в черно-коричневом.
— Ты не ослышался.
— Ну так до рассвета!
И вверх вздымается копье.
Тут же следуют еще две вспышки.
— Эгей!
И, описав по залу последний круг, они исчезают.
На следующее утро Гора будят и отводят в комнату, где лежат шестеро обнаженных мужчин; их руки крепко связаны и притянуты за спиной к лодыжкам, их тела покрыты ранами и рубцами. Это маленькая холодная комната, почти чулан, освещаемая четырьмя факелами; единственное ее окно загораживает стена тумана. Пол устлан сплошным слоем листов ежемесячника «Лилья Таймс». Прислонившись к подоконнику, невысокий облысевший человек, розоволицый, с ввалившимися щеками и косыми глазами, правит на точильном бруске несколько коротких клинков. На нем белый передник, на лице никак не удержаться улыбке. Он поднимает на Гора выцветшие глаза и несколько раз подряд кивает.
— Как я понимаю, у тебя есть несколько вопросов, — говорит он, с трудом переводя дух между словами.
— Ты прав. У меня три вопроса.
— Всего три, Святой Гор? На это с запасом хватит всего одного набора внутренностей. Наверняка столь мудрый бог, как ты, мог бы придумать побольше вопросов. Когда у нас такой запас материалов, было бы стыдно им не воспользоваться. Уже так давно…
— И тем не менее у меня к тебе всего три вопроса, о кишечный оракул.
— Ну хорошо, — вздыхает Фрейдаг. — Тогда мы воспользуемся этим.
И он указывает ножом на мужчину с тронутой сединою бородой, который не сводит с него своих темных глаз.
— Его зовут Болтаг.
— Ты его знаешь?
— Он мой дальний родственник. И к тому же главный провидец Князя Юскифа; конечно же полный шарлатан. Слава богу, что он наконец попал в мои руки.
Услышав это, Болтаг сплевывает на раздел некрологов в одном из номеров «Таймса».
— Ты просто мошенник, о великий потрошитель-недоучка! — говорит он.
— Лжец! — вопит Фрейдаг, перешагивая через другие тела, и хватает его за бороду. — Это положит конец твоей бесславной карьере! — И он вспарывает ему живот, вытягивает оттуда пригоршню внутренностей и раскладывает их по полу. Болтаг кричит, стонет, затихает. Фрейдаг рассекает вдоль клубки его кишок, размазывает пальцами их содержимое. Он припадает к самой земле и наклоняется далеко вперед.
— Ну, а теперь каковы же твои вопросы, сын Озириса? — спрашивает он.
— Во-первых, — говорит Гор, — где я могу найти Принца Который Был Тысячью? Во-вторых, кто посланник Анубиса? И, в-третьих, где он сейчас?
Фрейдаг что-то бормочет и тычет пальцем в дымящееся на полу вещество. Болтаг снова стонет и слегка шевелится. Гор пытается прочесть мысли провидца, но они настолько смутны, что кажется, будто смотришь в окно комнаты.
Фрейдаг заговаривает:
— В Цитадели Марачека, — говорит он, — в Центре Срединных Миров повстречаешь ты того, кто сможет доставить тебя пред очи искомого тобою.
— …Странно, — бормочет Болтаг, озадаченно покачивая головой, — эту часть ты прочел правильно. Но твое никудышное зрение… затуманено… этим кусочком брыжейки, ты положил ее не туда… в…
С огромным усилием Болтаг перекатывается поближе, тяжело ловит воздух широко раскрытым ртом.
— И ты… не сказал… Великому Гору… что ждут его великие опасности… а в конце… неудача.
— Молчать! — кричит Фрейдаг. — Я не звал тебя для консультации!
— Это же мои кишки! Я не хочу, чтобы их как попало читал дилетант!
— Следующие два ответа пока еще не вполне ясны, дорогой Гор, — говорит Фрейдаг, взрезая очередную кишку.
— Самозванец и шарлатан! — всхлипывает Болтаг. — В Марачеке встретится он и с посланником Анубиса… чье имя можно разобрать вон там… где моя кровь… на передовице!.. Это имя… да… Вэйким…
— Чушь! — кричит Фрейдаг, продолжая вспарывать кишки.
— Постой! — говорит Гор, и его рука опускается на плечо потрошителя. — По крайней мере, в этом твой коллега прав, ибо я знаю, что сейчас его так и зовут.
Фрейдаг останавливается, разглядывает передовицу.
— Истинно есть, — соглашается он. — Даже и любителя может посетить озарение.
— …Значит, похоже, что мне суждено в конце концов встретиться с Вэйкимом, если я отправлюсь в место, называемое Марачек, — а отправиться туда я должен. Ну, а что касается моего второго вопроса, кроме имени Вэйкима я хочу также знать, кто скрывается за этим именем. Кем был он, пока Владыка Анубис не перекрестил его и не послал с поручением из Дома Мертвых?
Фрейдаг, словно что-то вынюхивая, водит головой над самыми нечистотами, копошится в них, кромсает там и сям.
— Сие, Преславный Гор, от меня сокрыто.
— Маразматик!.. — выдавливает из себя Болтаг. — …Вон же… так… ясно… видно…
Гор погружается в умирающие мысли выпотрошенного провидца, и пух и перья встают у него на затылке дыбом. Но нет, никакое страшное имя не проникает в его рассудок, ибо Болтаг уже мертв.
Гор прикрывает глаза и содрогается, когда нечто, застывшее на самом рубеже сознания, вдруг блекнет и рассеивается. Когда Гор опускает руку, Фрейдаг уже поднялся на ноги и с улыбкой рассматривает труп своего родственника.
— Фигляр! — фыркая, бросает он и вытирает руки о передник.
Странная маленькая звериная тень шевелится на стене.
Война и Стальной Человек
Бриллиантовые копыта, ударяющие о землю, вздымающиеся, вновь падающие. Вздымающиеся…
Вэйким и Стальной Генерал лицом к лицу, не двигаясь. Проходит минута, три, и теперь копыта зверюги по кличке Бронза извлекают из утоптанной почвы Ярмарки на Блисе громоподобные звуки, ибо с каждым разом сила их удара удваивается.
Считается, что исход схватки в фуге на самом деле определяется в эти первые изнурительные моменты Взгляда, до того, как будет приведена в исполнение собственно временная фаза, в эти моменты, которые будут стерты с лица Времени исходом схватки, чтобы никогда в действительности не существовать.
Почва содрогается теперь при каждом ударе копыт Бронзы, языки синего пламени вырываются у него из ноздрей и опаляют, ниспадая, Блис.
Блестит пот на лице, на теле Вэйкима, палец Стального Генерала сводит судорога — тот, на котором носит он кольцо своей человечности.
Проходит одиннадцать минут.
Исчезает Вэйким.
Исчезает Стальной Генерал.
Опять опускаются копыта Бронзы, и падают шатры и палатки, рушатся здания, трещины испещряют почву.
За тридцать секунд до того позади Генерала стоит Вэйким, и впереди Генерала стоит Вэйким, и Вэйким, который стоит позади, который только что объявился в этом мгновении, сцепляет руки вместе и поднимает их, чтобы нанести сокрушительный удар по металлическому шлему…
…тогда как за тридцать пять секунд позади Вэйкима из этого момента Времени появляется Стальной Генерал, отводит руку, взмахивает ею…
…тогда как Вэйким тридцати секунд, увидев себя в футе наносящим двуручный удар, волен исчезнуть, что он и делает, во время на десять секунд ранее, когда готовится он посоперничать в силе с увиденным своим будущим образом…