Миры Роджера Желязны. Том 2, стр. 34
Рендер почувствовал, что он может в любой момент сократить разделяющее их расстояние. Надо было двигаться быстрее.
Все мелькало и кружилось вокруг. Начал падать снег.
Он мчался вперед. Впереди ломаным контуром обрисовалось темное пятно.
Он мчался вперед, разрывая снежную завесу, — казалось, что снежинки теперь падают не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх, как поднимающиеся в воде пузырьки.
Он приближался к обломкам. Он приближался к ним, подобно ныряльщику, который не может крикнуть, чтобы не захлебнуться, — ведь тогда он уже не узнает, никогда не узнает…
Движение вперед стало неконтролируемым, неподвластным ему, словно на волне прилива. Наконец он приблизился и остановился.
Есть вещи, которые не меняются. Вещи, которые давно перестали существовать в вещном мире и одиноко стоят среди не внесенных ни в один календарь событий, выпав из потока, именуемого Время.
Рендер стоял перед обломками, и ему было уже все равно, даже если бы Фенрир прыгнул сейчас ему на плечи и выгрыз его мозг. Он закрыл глаза, но и это сейчас не могло помешать ему видеть. Не могло заставить его думать о чем-то другом.
Перед ним лежала умершая, и большая, часть его самого.
Раздался вой. Серая тень взметнулась в воздух. Сумрачно блеснули глаза, и окровавленные клыки впились в обломки машины, сминая сталь, дробя стекло…
— Нет! Чудовище! Пожиратель трупов! — крикнул Рендер. — Мертвые — это святыня! Мои мертвые для меня — святыня!
В руках его оказался скальпель, и он яростно и умело впился стальным острием в жилистую плоть, в напрягшиеся мускулистые плечи, в мягкое брюхо, рассекая прочные, как канаты, артерии.
Пот и слезы, мешаясь, текли по его лицу, пока он пластовал тушу чудовища, расчленяя ее, и кровь текла потоками, заливая искореженный остов и мертвые тела в нем, сочились адские животные соки, и вот уже вся равнина кругом корчилась, окрасившись в зловещий красный цвет.
Рендер упал ничком на смятый капот, и тот показался ему мягким, теплым и сухим. Он лежал, тихо всхлипывая.
— Не плачь, — сказала она.
И Рендер увидел, что он стоит, опершись на ее плечо, крепко обняв ее, на берегу черного, как смола, озера, а луна в небе словно сошла с росписи веджвудского фарфора.
Пламя свечи слабо колыхалось над столом. Она поднесла бокал к его губам.
— Пожалуйста, выпей!
— Да, я хочу пить!
Он одним залпом осушил бокал, и вино мягким струящимся светом растеклось по его телу. Оно согревало, и Рендер ощутил, как силы возвращаются к нему.
— Я…
— Ты — Рендер, Ваятель, — всплеском отозвалось озеро.
— Нет!
Он снова повернулся и бросился прочь, ища взглядом разбитый остов машины. Он должен был быть там, он должен был вернуться…
— Ты не можешь.
— Могу! — крикнул он. — Могу, если попытаюсь… Желтые языки пламени прошили душный воздух.
Как желтые змеи, они обвивались вокруг его ног.
И вот, колыхаясь в сумрачном мареве, показалась огромная, как башня, двухголовая фигура Врага.
Осыпь мелких камней прошуршала сзади. Невыносимый запах впился в его ноздри, ударил в голову.
— Ваятель! — прорычала одна из голов.
— Ты вернулся, чтобы рассчитаться со мной! — проревела другая.
Рендер глядел, вспоминая.
— Мне ничего от тебя не нужно, Таумиель, — сказал он. — Я уже победил тебя и сковал цепями для… для Ротмана, да, это был Ротман, каббалист.
Он начертал в воздухе пентаграмму.
— Возвращайся в Клипот. Я изгоняю тебя.
— Клипот — здесь!
— …Именем Хамаэля, ангела крови, именем Элохима Гебора, всеми силами небесными заклинаю тебя и приказываю тебе исчезнуть!
— На этот раз не выйдет! — Обе головы захохотали. Чудовище двинулось на Рендера.
Он отступал шаг за шагом, и желтые змеи обвивались вокруг его ног, а за спиной разверзлась бездна. Мир был похож на загадочную мозаику, рассыпающуюся по частям. Рендер видел, как они смешиваются в беспорядке.
— Сгинь!
Ревущий хохот двух голов был ему ответом. Рендер запнулся.
— Сюда, любовь моя!
Она стояла у входа в небольшую пещеру справа от него.
Рендер покачал головой и продолжал отступать к разверзшейся сзади бездне.
Таумиель ринулся вперед. Рендер покачнулся на краю.
— Чарльз! — раздался пронзительный женский крик, и мир распался на куски от рыданий.
— Что ж. Значит, Vernichtung, — откликнулся Рендер, уже падая. — Я спешу к тебе, во тьму.
Все оборвалось.
— Я хочу видеть доктора Чарльза Рендера.
— Очень жаль, но это невозможно.
— Я просто с ног сбился, пока его искал. Хотел его поблагодарить. Он сделал из меня другого человека, понимаете! Он изменил мою жизнь!
— Очень жаль, мистер Эриксон, но я еще утром, когда вы звонили, сказал — это невозможно.
— Сэр, я — Представитель Эриксон, когда-то Рендер оказал мне огромную услугу.
— А теперь ваша очередь. Поезжайте домой.
— Вы не имеете права так со мной разговаривать!
— Имею. Пожалуйста, оставьте его в покое. Может быть, через год…
— Всего несколько слов могут сделать настоящее чудо…
— Вот и поберегите их!
— Что ж… извините…
Это было красиво: море, как влага, выплеснувшаяся из огромного кубка, дымилось и розово переливалось в лучах зари, — но он знал, что скоро это должно кончиться. А следовательно…
Он спустился по узкой лестнице башни и вошел во двор. Подойдя к увитой розами беседке, заглянул внутрь, где посередине на грубом соломенном ложе лежал царь, и сказал:
— Приветствую вас, милорд.
— Приветствую тебя, — отозвался рыцарь. Кровь сочилась у него из раны и, блестя на латах, стекала и капала с кончиков пальцев. Кровь пропитала землю, забрызгала цветы и траву.
— Как ваше здравие, милорд? Рыцарь покачал головой.
— Моя надежда истекает кровью.
— Но близок ожиданию конец.
— Что ты хочешь этим сказать? — Рыцарь приподнялся и сел.
— Корабль. Там, в море, показались паруса. Рыцарь встал, прислонившись к обомшелому стволу.
Голос слуги, широкоплечего, бородатого, звучал хрипло, по-варварски грубо.
— Как черный лебедь перед бурей, он стремится назад — в свое гнездо.
— Черный, ты сказал? Черный?
— Паруса его черны, лорд Тристан!
— Ты лжешь!
— Желаете взглянуть? Взгляните сами! Слуга указал в сторону моря.
Земля под ногами вздрогнула, мир пошатнулся. Пыль взвилась и осела. С того места, где они стояли, был виден корабль, спешивший к пристани под черными, как ночь, парусами.
— Нет! Ты солгал! Смотри — они белые!
Свет зари плясал на водной ряби. Тени бежали, рассекаемые парусами.
— Что за чушь! Черные! Они должны быть черными!
— Белые! Они белые!.. Изольда, ты верна мне! Ты вернулась!
И рыцарь бегом бросился к пристани.
— Вернитесь!.. Ваша рана!
Корабль под белыми парусами приближался к берегу в лучах солнца, похожего на красную кнопку. Слуга быстро нажал ее.
И пала тьма.
Долина проклятий
Чайка сорвалась с места, взмыла в воздух и на миг, казалось, застыла на распростертых крыльях. Черт Таннер большим и указательным пальцами швырнул окурок и угодил прямо в птицу.
Чайка издала хриплый крик и резко забила крыльями. Она поднялась на пятьдесят футов и если и крикнула второй раз, то звук потерялся в реве ветра и грохоте прибоя. Одно серое перо, качаясь в фиолетовом небе, проплыло у края скалы и полетело вниз, к поверхности океана.
Таннер ухмыльнулся в бороду, скинул ноги с руля и завел мотоцикл. Он медленно поднялся по склону, свернул на тропу, затем прибавил скорость и, выходя на шоссе, делал уже шестьдесят миль в час. Дорога принадлежала только ему. Таннер слился с рулем и дал газ. Через забрызганные грязью защитные очки мир казался мерзким и пакостным; впрочем, таким же он казался ему и без очков.