Пройдя долиной смертной тени, стр. 36
— В курсе. Алек, ты очень хочешь порыбачить? А то Джейку может срочно потребоваться дружески настроенный судья. Эти хищницы постараются найти спеца по грязным делам, достаточно неразборчивого, чтобы заплатить кому-нибудь за вчинение прямого иска. Я бы не хотел быть где-то там, когда я могу понадобиться здесь.
— Боже мой, душа в душу. Я думал как раз об этом. Нельзя оставлять брата Шмидта без помощи. Мак, как по-твоему: этично предложить Джейку мою помощь? Истицы меня уволили… Если процесс развернется, ему могут потребоваться помощники, и я бы взял на себя часть хлопот…
— И часть гонорара. В форме повременного созерцания брата Шмидта.
— Но закон же не запрещает принимать гонорары в таком виде? А Джейку действительно нужна помощь.
— Закон не запрещает. Так что валяй. Интересно, есть у Джейка телефон в том его покинутом доме? Ладно, так или иначе — мы с ним свяжемся.
— Он снимает комнаты в Гибралтарском клубе…
— Разберемся. Рут тебя не ждет, а Норма не ждет меня, пообедать нам дадут и здесь, про ванну я уже не говорю…
— Верно мыслишь. Давай пока разливай, а я начну звонить. Эй, а с коптером связаться можно?
— Только через пилота. Воздержимся, пусть пока никто не знает. Вряд ли до утра мы ему понадобимся… хотя… Короче, если мы ему срочно понадобимся, он позвонит сюда — и напорется на нас.
— Нормально, — Алек опустил протянутую было к телефону руку. — А мне показалось, что брат Шмидт вытеснил из твоей головы все мысли. Оказывается, нет.
— Скажем так: мне было бы приятно обсудить достоинства брата Шмидта с человеком, приятным мне и разделяющим мои взгляды на противоположный пол…
—В таком случае смешай нам пойло и включи что-нибудь спокойное. Я сейчас приду.
Глава 14
Сэлэмэн подсадил Джоан в коптер, забрался сам и закрыл дверь. Коптер взлетел. Пассажирский салон был изолирован от кабины, можно было говорить о чем угодно, но Джейк упрямо молчал и смотрел перед собой.
Джоан недолго терпела такое безобразие.
—Дорогой, ты сердишься?
—Я? Конечно, нет. С чего ты взяла?
—Ты просто где-то далеко. И я подумала: может быть, Джейк разозлился за то, что я целовалась с этими двумя?
—Это не мое дело.
—О, Джейк! Пожалуйста, не дуйся. Такой трудный день, эти чертовы внучки… то есть мои внучки… неуютно, когда рядом кто-то желает твоей смерти. А знаешь, как тяжело сдерживаться и вести себя как леди, если до этого целый век был мужчиной? А знаешь, как мне это вообще удается? Пытаюсь вообразить, как вела бы себя Юнис… я не умею целовать мужчин, ты мог бы меня научить, но всего лишь целуешь меня перед сном — как дорогой дядюшка… И вот — мне захотелось их поблагодарить, а что сделала бы Юнис? Она ведь поцеловала бы их, не так ли?
— Н-ну… пожалуй, да. Юнис поцеловала бы…
Делает вид, что сомневается — хотя прекрасно знает…О, мужчины!
Ему просто очень трудно…
Не ослабляй натиска! Скажи, как он прекрасен, скажи! Джоан, мужчины просто тают — все! — когда им говорят, что они прекрасны!
— Тогда какого черта ты так холоден со мной, а? Ты был прекрасен сегодня! Я хотела поцеловать тебя… за то, что ты такой прекрасный… и поцелую… если ты позволишь. Или ты дуешься за то, что я целовала их, не закутавшись в плащ?
—Ну… это было бы чуть пристойнее… для леди.
Еще раз по тому же месту! Джоан, добивай его! Когда я целовала его в первый раз, я была без плаща — а потом вообще голой! Думаешь, он сопротивлялся? Ха!
Сейчас мы его…
—Джейк, но откуда мне знать, что значит быть леди? Откуда? Меня часто шокировало то, что Юнис делала и как она одевалась, но она была совершеннейшей леди, я убеждена! Джейк, руку на сердце: в этих обстоятельствах Юнис — стала бы одеваться? Или прижалась бы к ним голым телом и позволила потискать себя, если бы те захотели — а они хотели, Джейк! Джейк, ты знал ее лучше — так ответь мне, правильно ли я себя вела? В смысле — так же, как Юнис, или не так?
Джейк вздохнул настолько горестно, что почти застонал:
—Черт!.. Да, она бы сделала все точно так же. Это меня и добило.
—Спасибо, Джейк. Мне лестно это слышать… — Джоан провела пальцем по магнитной «молнии» плаща. — Здесь тесно, я не могу это снять — и все равно, поцелуй меня. Поцелуй так, чтобы я забыла тех двоих, сделай так, чтобы Юнис гордилась мной…
—Джоан!..
—Не стыдись меня, Джейк, я теперь девушка, меня нужно целовать, ну, назови меня «Юнис», я так хочу, это мое имя, назови меня так и скажи, что я хорошая девочка…
—Юнис… — простонал он.
— И поцелуй… меня… любимый…
Дрожа всем телом, он сдался. Поцелуй длился невыносимо долго.
Юнис, я больше не могу…
Стоять! Стоять, подружка! Я так долго этого ждала…
Наконец Джейк откинулся, но она осталась сидеть, прижавшись к нему, а он продолжал ее обнимать одной рукой. Она коснулась его лица:
—Джейк… спасибо тебе… за это — и за все.
—Спасибо тебе… Юнис. Джоан Юнис.
—Поназывай меня еще просто Юнис. Я хорошая девочка? Ей не пришлось бы стыдиться меня?
—Не пришлось бы…
—Я старалась. Джейк, ты веришь в духов? Мне почему-то кажется, что Юнис где-то рядом. Без нее я не смогла бы… вообще ничего не смогла бы.
—Интересная мысль…
Интересная мысль! Надо будет продолжать время от времени щекотать его за это место. Кстати, если его пощекотать под ребрышками, он становится такой мягкий-мягкий. Совершенно беспомощный.
Запомним. Но — не сегодня.
—…в любом случае — да, она бы гордилась тобой. Ты милая девушка.
—Надеюсь, что так и есть. Это все для тебя. Я тебя люблю.
Лишь в одно биение сердца была пауза.
—Я тоже люблю тебя… Юнис. Джоан Юнис.
—Я рада, что ты любишь нас обеих… Ты ведь женишься на мне, Джейк?
—Что? О боже, дорогая! Ты такое говоришь… Я люблю тебя, но… между нами такая разница в возрасте…
—Разве это так важно? Допустим, я на четверть века старше… но это же не бросается в глаза.
—Кхм! Я имел в виду, что я намного старше тебя…
Не давай ему говорить об этом! Скажи, что мужчины — как коньяк: улучшаются с возрастом! Что-нибудь в этом духе! Видела, каким он был молодцом пару минут назад?
Ш-ш-ш!
—Джейк, ну какой ты, к дьяволу, старик? Уж я-то знаю, что такое — быть стариком! Ты — классический тип, а значит, только крепчаешь с годами! Несколько минут назад я успела это заметить…
—Чтоб тебя!.. соплячка!
—О, Джейк! Как это чудесно — быть твоей девушкой! Я не буду набиваться, я подожду. Скоро ты поймешь, что не можешь без меня… и тогда сделаешь из меня честную женщину.
—Х-х-ха! Уморила! Это выше человеческих сил — даже с помощью лицензии на брак.
—Мой милый грубиян! Я подожду. И ты не скроешься от меня… Юнис тебе не позволит.
—Ладно… Переспорить тебя все равно невозможно: Йоханн был упрямее всех на свете, а Юнис… тоже, хотя и по-своему: этакая шелковая веревочка. Я так и не могу понять, кто ты больше: он или она. Как будто бы действительно — раздвоение личности…
Меняем тему!
Не суетись, кошка. Пусть привыкает.
Подождем, пока кончится процесс. Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю те ремни, что удерживали нас в постели…
—Ничего удивительного. Сколько ты меня знаешь? Лет двадцать пять?
—Двадцать семь.
—И все это время ты хоть раз видел, чтобы я похлопал по попке секретаршу?
—Нет. Ты был старым сухарем.
—Вот именно. Сначала мне приходилось сдерживать себя, чтобы не выглядеть дураком, потом — старческая немочь… А теперь я получил молодое и здоровое тело. Пусть женское — ну и что? Думаешь, женщины легче переносят воздержание? Да будь я парнем — я бы уже перетрахал полгорода!
—Представляю себе…
—Больше четверти века воздержания — и при этом я в такой форме! Ты и вообразить не можешь, что я чувствую. Зато я стал понимать женщин. Взять мою медсестру Винни — хотел бы ты ее попробовать?