Как узнать принца?, стр. 4
— Мама Отти?
— Что?
— А вы были влюблены?
Некоторое время сестра Отилия молчала, а Сью умирала от ужаса. Сейчас она мне как даст…
— Не уверена, что это можно было назвать любовью. Он мне нравился, это верно. Приятно было ходить с ним под руку, чтоб угорали от зависти все соседские девчонки. Приятно было, когда он ждал, а я пряталась за углом и смотрела, не злится ли он. А вот любила ли я его… Даже и не знаю. К сожалению, в этом смысле тебе не повезло с матерями, малышка. Мы ничего не сможем ни подсказать, ни посоветовать.
— Как же мне узнать?
Сестра Отилия еще раз взглянула на небо, а затем сурово и решительно заключила:
— Как-то узнаешь. Раз род людской до сих пор не пресекся, стало быть, есть верные приметы.
Небо медленно светлело на востоке, а Сью Йорк все сидела на невысоком крылечке. Сестра Отилия давно ушла, благословив девушку на ночь, но сон не шел. Сью представляла себе, как идет по палубе белоснежного корабля, а ей навстречу с улыбкой протягивает руки молодой принц…
Несколько портило впечатление то, что принц был почему-то во фраке и ростом с мизинец Сью. Точь-в-точь, как в той витрине.
2
Два следующих дня пронеслись галопом, словно взбесившиеся лошади. В сборах Сьюзан участвовал по мере возможности весь приют. В результате девушка оказалась обладательницей нескольких пар довольно приличных и модных босоножек, туфель на высоком каблуке и смешных бело-розовых кроссовок, таких маленьких и симпатичных, словно они принадлежали кукле. Кроме того, ее гардероб пополнился изящными сарафанами, легкими платьями, почти новыми джинсами и соломенной шляпкой, которая вызвала восторженный визг Сьюзан. Золотистая, украшенная настоящими колосьями пшеницы, шелковыми васильками и маками, шляпка была сделана так искусно, что казалась истинным произведением искусства. Платья и шляпка были изготовлены руками сестры Джессики, настоящей мастерицы.
Поскольку Сью отправлялась в путешествие на целых полгода, сестра Долороса снабдила ее целым ворохом вышитых салфеточек, чтобы придать каюте домашний уют. Девчонки притащили плюшевых мишек, зайчиков, рамочки с фотографиями (Хорес и девочки, девочки и сестра Отилия, сестра Отилия, сестра Долороса и сестра Фелиция, упомянутые сестры и Хорес и т.д.) и прочую ерунду, без которой уют не уют. Сестра Фелиция, глядя на весь этот пир чувств, тоже расщедрилась и выдала Сьюзан несколько саше, благоухавших самыми различными травами и цветами. Поначалу девушка хотела отказаться, но потом решила поместить душистые дары в белье.
Важным моментом оказалось наличие, а вернее, отсутствие драгоценностей. Девчонки едва не плакали и были готовы отдать последнее, однако дешевые железки и камушки никак не подходили ни к нарядам, ни к самому факту путешествия вокруг света на шикарном корабле.
И тогда всех удивил Хорес. Кряхтя и бурча что-то себе под нос, он удалился под вечер второго дня в неизвестном направлении, а вернулся уже за полночь. Молча сунул в руку Сью простую деревянную шкатулочку и ушел к себе.
Из деревянной шкатулочки при полном и благоговейном молчании были извлечены: тонкая, почти невесомая золотая цепочка, изящное жемчужное колье, плетеный золотой браслет со вставками из крошечных топазов, а также очаровательные изумрудные сережки в виде маленьких виноградных гроздей. Тишину первой нарушила сестра Долороса.
— Что ж… Видимо, он все же смог ее уговорить. Нет худа без добра, девочка. Ты уезжаешь, и это очень плохо, но зато Хорес помирился со своей сестрицей.
Отилия сердито фыркнула.
— Можно подумать, ты видишь сквозь стены!
— Хорошо, но вариант может быть только один: Хорес убил свою сестрицу.
— Господи, помилуй и спаси недостойную дочь твою, Долоросу, и образумь язык ее…
— Перестань, Отти. Ты прекрасно знаешь, что сестрица Хореса — истинное исчадие ада. Кроме того, тебе известно, что они не разговаривают уже двадцать пять лет…
Сьюзан обрела голос.
— А… почему они поссорились? И откуда у сестры Хореса такие вещи?
Монахини словно по команде взглянули на девушку, потом переглянулись и пожали плечами. Ответила Сью Долороса.
— Поссорились они потому, что Хорес голосовал за консерваторов, а его сестра — за лейбористов. Точнее, с этого все началось, а уж потом они друг другу все припомнили — и поломанные в детстве игрушки, и то, как Хорес напоил молодого мужа сестры прямо на свадьбе… А что до драгоценностей — Кларисса долгие годы прослужила горничной у одной старой леди. Когда муж Клариссы умер, она и вовсе поселилась у той леди, стала ее компаньонкой, ну и получила в наследство разные побрякушки. Детей у Клариссы нет, а тебя она всегда любила. Уже и с Хоресом не разговаривала, а все прибегала тебя понянчить. Наверняка он сказал, что это для тебя, вот она и дала…
Сьюзан в который раз почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Господи! Как же все они здесь ее любят! Как они радуются за нее! На самом деле девушке уже и не хотелось никуда ехать. Куда ж ехать, когда все богатства мира живут здесь, за старой каменной стеной монастыря святой Магдалены!
И все-таки этот день настал. Ранним утром все обитатели приюта высыпали на улицу, чтобы поплакать, похлопать Сью по плечу, помочь погрузить вещи в старенький «жучок» Хореса, поцеловаться, строго-настрого приказать посылать из каждого порта по открытке — одним словом, проводить Сьюзан Йорк в дальнюю дорогу.
Три монахини, три ангела-хранителя, три мамы Сью стояли на каменных ступенях монастыря. Долороса не скрывала слез, Фелиция сурово хмурилась, пытаясь скрыть дрожь подбородка, а Отилия… Отилия смотрела на Сью, не отрываясь, и все шептала слова молитвы. А потом вдруг подмигнула ей.
Хорес отвез хлюпающую носом Сью к месту сбора пассажиров «Королевы Виктории», выгрузил вещи девушки, шлепнул ее на прощание пониже спины, пробурчал что-то насчет родного дома и укатил. Сью в отчаянии смотрела вслед смешному автомобильчику. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя маленькой девочкой, впервые попавшей в Лондон и заблудившейся в нем. Будущее внушало ей ужас, и Сью едва не заорала, когда высокий и абсолютно бесшумный юноша склонился над ее чемоданом и сумками, намереваясь отнести их в автобус. Во всяком случае, она ойкнула и подпрыгнула, а это, в свою очередь, напугало юношу, и он отскочил в сторону.
Высокая и нечеловечески модная дама снисходительно улыбнулась. Пожилой джентльмен подмигнул Сьюзан. Водитель автобуса покачал головой и заметил, что нынешние девушки стали хуже питаться, потому и нервные. Высокий юноша залился румянцем и решительно отобрал у Сью чемодан и сумки. Девушка проскользнула в автобус и забилась на самое последнее сиденье, надеясь, что не успела произвести впечатление полной и хронической идиотки.
Автобус был современным и комфортабельным, дорога — ровной, и все же минут через сорок после того, как они выехали из Лондона, Сью сделала неприятное открытие: ее укачивает. К счастью, в кармане слиплись неаппетитным, но спасительным комком мятные леденцы, к тому же тянуло в сон, и вскоре Сью задремала.
Ей снилась какая-то чушь. Полный мелодраматический набор. Шторм и пожар одновременно, широкоплечий и белокурый красавец подхватывает Сью на руки, уносит прочь, но вместо того, чтобы бережно опустить в лодку, неожиданно швыряет ее в волны с демоническим смехом. Сестра Отилия укоризненно качает головой и поджимает тонкие губы. Ничего не могу посоветовать, замечает она. Сью тонет, тонет и уже сквозь толщу воды видит, как стремительно проплывает над ней белоснежный корабль…
Она проснулась в холодном поту и в ужасе уставилась на склонившегося над ней мужчину. Высокий блондин, широкие плечи, голубые глаза. Это ж надо, подумала Сью, самозабвенно упиваясь видом блондина из ее сна. Сон в руку! Если все сны будут сбываться с такой скоростью, то шторм их ждет прямо на выходе из порта Ярмут.