Караван чудес (Узбекские народные сказки), стр. 1
КАРАВАН ЧУДЕС (Узбекские народные сказки)
Сказка!
Уже на заре человечества наш далекий предок, лежа ночью у потухающего костра, вглядывался в усыпанный звездами небосвод я уносился мыслями в сказочную страну — Фантазию.
Изнуренный дневной непосильной работой пастух, пахарь, охотник мечтал о благополучии, изобилии, счастье. И мечты эти выливались в самые поразительные, самые невероятные, часто фантастические образы народной сказки.
Сказка давала людям забвение горестей, забот, надежду на будущее. Сказка открывала людям новый неведомый мир, помогала уноситься фантазией ввысь, забывать горечи повседневности, помогала хоть на миг оторваться от тяжелого труда.
Алексей Максимович Горький видел в подлинно-народных произведениях устного творчества глубочайший смысл. «Смысл этот,— писал он,— сводится к стремлению древних рабочих людей облегчить свой труд, усилить его продуктивность, вооружиться против четвероногих и двуногих врагов».
В узбекском народном творчестве сказка всегда занимала большое место. Широкий простор в жанре сказки заняли волшебные, приключенческие, бытовые устные произведения народных сказителей. В сказках трудовой народ мог в завуалированной форме выражать самые свои затаенные мысли, чувства, стремления. В сказках отражалась с величайшей яркостью и выразительностью правда народной жизни в прошлом: и безысходно тяжелые условия существования, и борьба не на жизнь, а на смерть с жестокими эксплуататорами, и великие духовные богатства трудового народа.
Народная сказка — своеобразная художественная летопись жизни народа, своеобразно преломленный рассказ жизни целых человеческих эпох. Мир волшебной сказки полон страхов, жестокостей, горя. Сказку населяют могущественные джинны, волшебники, колдуньи, всемогущие джахангиры — властители мира, чудовища-людоеды, хитроумные визири, неправедные алчные казии, бессердечные богачи — баи, ростовщики-живоглоты, чванливые чиновники-самодуры, злые хищники, сосущие кровь народа. Так в сказке нашли красочное отражение жестокие эксплуататорские порядки дореволюционных времен, эпоха феодализма и капитализма.
В изнурительном труде, в битвах со слепыми силами природы, в борьбе с насильниками феодалами и капиталистами герой сказки — чаще всего это молодой, честный юноша-джигит или прекрасная благородная девушка — всегда выходит из самых невероятных трудностей и смертельных опасностей победителем. А в тех случаях, когда в столкновениях с тираном шахом или жадным богачом герой оказывается беспомощным и бессильным, когда ни физическая сила, ни воинское умение, ни богатырские подвиги не помогают, тогда уйти от беды помогают природная сметка, острый ум или даже просто хитрость.
Как правило, даже в волшебной сказке всемогущие цари, шахи, ханы, визири, полководцы выведены в издевательском обличьи самодуров, слабоумных, развратников. И все волшебные атрибуты сказки вроде самобьющих дубинок, летающих огневых крылатых коней, добросердечных духов, скатертей-самобранок, добрых рыб, ковров-самолетов, Предназначены помогать смелым жигитам побеждать злобных власть-имущих и слепые стихии.
Трудно было жить простому человеку в мире сказки. Разве легка было устоять перед грозными силами суровой природы, перед охочим до крови и пота подданных царем, или жадным живоглотом баем. С тогдашних условиях осознанному протесту просто не было хода. Потому-то так часто в сказке бедняк искал в своей фантазии помощников в волшебных силах. Выдумка народа богата, красива, полна самой поразительной фантастики: тут и птица Семург, тут и синяя птица, тут и добрые всемогущие пери, тут и усмиренные волшебным словом великаны, совершающие беспримерные чудеса.
Сказка есть сказка. Но, что особенно примечательно, и в фантастической сказке окончательную победу одерживают все-таки не чудесные фантастические силы, а разящее слово человека-мудреца. Только своим умом человек одерживает верх, побеждает.
Великий Ленин назвал сказку выражением «...чаяний и ожиданий народных».
И подлинно — всегда узбекская народная сказка помогала человеку из народа осознать себя, ощутить полноту своих сил, понять свои права на свободу, на жизнь.
М. Шевердин,
Народный писатель Узбекистана
ТРИ БОГАТЫРЯ
Ну так вот... .Давным-давно жил один человек, не богатый не бедный. У него было три сына. Все трое красивые, подобно месяцу, грамоте обучались, уму-разуму набирались, с плохими людьми не знались.
Старшему Тонгуч-батыру был двадцать один год, среднему Ортаича-батыру — восемнадцать лет, а младшему Кенджа-батыру - шестнадцать.
Однажды отец познал сыновей к себе, усадил, приласкал каждого, погладил по голове и сказал:
— Сыновья мои, я не богат, имущества, что останется после меня, вам .надолго не хватит. Большего от меня не ждите и не надейтесь. Воспитал я в вас три качества: во-первых, вырастил вас здоровыми — вы стали сильными: во-вторых, дал вам в руки оружие — вы стали искусными воинами; в третьих, научил вас ничего не бояться — вы стали храбрыми. Еще я вам даю три завета. Слушайте и не. забывайте их: будьте честными — и будете жить спокойно, не хвастайтесь — и не придется вам краснеть от стыда; не ленитесь — и будете счастливыми. А обо всем остальном позаботьтесь сами. Приготовил я вам трех коней: вороного, буланого и серого. Сумы ваши наполнил съестными припасами на неделю. Счастье у вас впереди. Отправляйтесь в путь-дорогу, поезжайте посмотреть свет. Не познав света, вы не сможете выйти в люди. Идите ловите птицу счастья. Прощайте, сыновья мои!
Сказав так, отец встал и ушел.
Стали братья собираться в дорогу. Утром рано сели на коней и пустились в путь. Целый день ехали братья и уехали далеко-далеко. К вечеру решили отдохнуть. Слезли с коней, поели, но, прежде чём лечь спать, договорились так:
«Место здесь пустынное, нехорошее, если все уснем. Поделим ночь на три стражи и будем по очереди охранять покой спящих».
Сказано — сделано.
Сперва стал дежурить старший брат Тонгуч, а другие легли спать. Долго сидел Тонгуч-батыр, играя мечом и посматривая при лунном свете во все стороны...
Стояла тишина. Все было объято сном.
Вдруг со стороны леса послышался шум. Тонгуч обнажил меч и приготовился.
Недалеко от того места, где остановились братья, было логовище льва. Почуяв запах людей, лев поднялся и вышел в степь.
Тонгуч-батыр был уверен, что справится со львом, и, не желая беспокоить своих братьев, побежал в сторону. Зверь погнался за ним.
Тонгуч-батыр обернулся и, ударив льва мечом по левой лапе, нанес ему рану. Раненый лев бросился на Тонгуч-батыра, но тот опять отскочил и со всего размаху ударил зверя по голове. Лев упал мертвый.
Тонгуч-батыр сел верхом на льва, вырезал из его шкуры узкую полоску, подпоясался ею под рубашкой и, как ни в чем не бывало, вернулся к спящим братьям.
Затем в свою очередь на стражу встал средний брат Ортанча-батыр.
В его дежурство ничего не случилось.
За ним встал третий брат Кенджа-батыр и охранял покой своих братьев до рассвета.
Так прошла первая ночь.
Утром братья снова тронулись в путь. Ехали долго, проехали много и вечером остановились у большой горы. У подножья ее стоял одинокий развесистый тополь, под тополем из земли пробивался родник. Около родника была пещера, а за ней жил царь змей, Аждар-султан.
Богатыри не знали о царе змей. Спокойно привязали они коней, почистили их скребницей, задали им корму, а сами сели ужинать. Перед тем как ложиться спать, они решили дежурить, как и в первую ночь. Сначала стал на дежурство старший брат Тонгуч-батыр, за ним пришел черед среднему брату Ортанча-батыру.
Ночь была лунная, царила тишина. Но вот послышался шум. Немного спустя из пещеры выполз Аждар-султан с головой, как корчага, с длинным, как бревно, туловищем и пополз к роднику.