Сказки народов Сибири, стр. 40

Налюбовавшись в луже грязной воды своим видом, лягушка стала ворочать неуклюжей шеей, осматривать свое болотное царство. На кочке, где сидела хвастливая Ква-Ква, рос высокий стебель травы осоки. Острые рёбра осоки понравились лягушке. Она пощупала лапкой и обрадовалась:

— Вот эта травина достойна быть моей царской пикой. Острая, гранёная, длинная. С такой пикой мне никто не будет страшен. Храбрости у меня много, силы хоть отбавляй. А с этой пикой я могу управлять всем миром.

Тут лягушка натужилась, обхватила лапками корневище осоки и вырвала его из моховой кочки.

«Какая я могучая, — подумала Ква-Ква, — тяжелую огромную пику вырвала из земли, как волосок».

Помахивая стеблем осоки, лягушка стала прыгать по кочке и петь свою хвастливую песню:

Пропев свою песню, лягушка поглядела в лужу и увидела Личинку Стрекозы, похожую на водяного червяка. Личинка плыла мимо кочки.

— Эй, ты, водяная мелочь, ползи из воды сюда! Да побыстрее, а то я проткну тебя пикой!

Личинка Стрекозы испугалась и выползла на кочку.

— Гляди на меня, водяная мелочь. Нравлюсь я тебе?

— Да, да, ты мне очень нравишься! — ответила боязливая Личинка Стрекозы.

— Ну, тогда пиши мой портрет. Пусть все жители болота узнают моё прекрасное лицо!

Личинка Стрекозы не посмела ослушаться и на круглом листе болотной кувшинки нацарапала своим рыльцем изображение лягушки. Лягушка долго вглядывалась в свой портрет и потом сказала:

— Водяная мелочь, твоя работа мне кажется неплохой. Признаёшь ли ты меня царицей болотного мира?

— Да, да, признаю! — торопливо ответила трусливая Личинка Стрекозы. — Конечно, ты царица болот, копьеносная повелительница.

— Хорошо, — сказала, надуваясь, Ква-Ква, — за твое послушание я назначаю тебя моим писарем-секретарём. Приготовься писать то, что я тебе скажу.

Личинка Стрекозы собрала несколько листов водяной кувшинки, поправила усики и стала писать то, что ей говорила лягушка. А говорила она вот что:

— Все жители болота! Все, кто ползает, плавает или прыгает! Завтра в полдень явитесь к большой кочке, на поклон к повелительнице болотного мира. Тот, кто не придёт, будет проткнут насмерть острой пикой!

На каждом листке этого приказа лягушка, захватив в лапку жидкой грязи, подписала своё имя:

«Царица болотного мира, владеющая гранёной пикой, Ква-Ква».

После этого лягушка легла спать, а Личинка Стрекозы поползла с кочки на кочку. На каждой большой кочке она вывешивала грозный приказ Ква-Ква.

На другой день, ровно в двенадцать часов, собрались все плавающие, ползающие, прыгающие жильцы лягушкиного болота.

Здесь были боязливые личинки стрекоз, водяные жучки и пауки, хвостатые головастики, пискливые мухи, комары-толкуны, болотные мошки, слизняки-улитки и моховые черви с козявками. Оказывается, они только и жили в этом болотце. Лягушка в самом деле была здесь всех сильнее.

Поднявшись на самую высокую кочку, где висел её портрет, нарисованный Личинкой Стрекозы, лягушка взмахнула пикой и запела:

Кончив песню, лягушка заквакала:

— Поняли все, что красивее меня нет?

— Поняли, поняли, — хором запищали, зашептали болотные жители.

— Поняли все, что сильнее меня нет?

— Поняли, поняли!

— Поняли все, что умнее меня нет?

— Да, да, поняли, — отвечали болотные жители.

— Признаете меня повелительницей мира? — спросила лягушка.

— А знаешь ли ты, что такое мир? — вдруг раздался громкий голос.

Это сказал Серый Гусь. Он пролетал низко над болотом и слышал хвастовство Ква-Ква.

— Что такое мир? — переспросила лягушка. Она немного испугалась Серого Гуся, но потом решила, что это большой толстый комар, и ответила насмешливо: — А разве ты не знаешь? Мир — это мое болото. Слушай-ка ты, толстый, серый комар, что я тебе спою:

— Подожди, подожди, — сказал Серый Гусь. — Я вижу, что ты только лягушка. Ты мне споёшь песню потом. А сейчас я покажу тебе, что такое мир.

Серый Гусь схватил лягушку ногой за спину и, расправив крылья, поднялся высоко в небо. Лягушка зажмурила глаза. Она выронила свою пику. Стебель осоки покрутился в воздухе и стал падать вниз.

— Смотри, — сказал Серый Гусь, и лягушка открыла глаза.

Внизу под нею лежали десятки больших и малых болот, текли быстрые и тихие реки, шумели необъятные леса, дымились туманом горы.

Мир был так огромен, что у лягушки выпучились глаза. Голова её закружилась.

— Я читал на кочке твой приказ. Ты, кажется, считаешь себя царицей всего мира? Сейчас ты ещё видишь не весь мир. Хочешь, я покажу тебе весь мир? Давай, поднимемся повыше, — сказал Серый Гусь. Но перепуганная лягушка, поводя вытаращенными глазами, замахала лапками.

— Нет, нет! Не надо! Ничего не надо. Отпусти меня домой, в болото. Не хочу быть царицей мира. Я пошутила. У меня глаза лопнут, если я ещё буду глядеть в такую ширь. Отпусти меня скорее.

Услышав эти слова, Серый Гусь усмехнулся и выпустил лягушку из своей твёрдой лапы. Долго летела Ква-Ква вниз и наконец шлёпнулась животом прямо на кочку. Падая, лягушка сорвала свой портрет, нарисованный Личинкой Стрекозы, и расшибла живот.

До сих пор на животе лягушки остались кровянистые пятна от ушиба. На спине лягушки видны следы когтей, которыми Серый Гусь держал её в воздухе. А глаза у Ква-Ква так и остались вытаращенными. Она уже не любуется собою, не хвастается ни силой, ни умом.

Живет лягушка трусливо, прячась от всякого шума в гнилой воде или в моховых кочках.

Личинка Стрекозы иногда навещает лягушку, но о том, что было, они вспоминать не любят.

Лентяй и чечетка

Жили-были вдвоем лентяй-человек и пташка-чечётка.

Вот однажды летом жарко стало лентяю. Он и говорит:

— Ой, как я взопрел. Хорошо бы сейчас в реке выкупаться.

— Ну, что ж, выкупайся, — отвечает пташка.

А лентяй бы и рад в воду, да раздеваться не хочется.

— Тебе хорошо говорить: выкупайся, — брюзжит он, — а я утонуть могу.

— А ты держись руками за осоку, так и не утонешь, — замечает пташка.

— А разве я об осоку рук не порежу? — говорит лентяй.

— А ты надень кожаные рукавицы.

— Да, кожаные рукавицы… А если они промокнут?

— Ну, вымокнут, так ты высушишь их.

— А если высушу, разве они не переломятся?

— А ты их выжми молотком.

— А разве они от молотка не порвутся?

— А ты возьми иглу да зашей их.

— А разве иглой не уколю себе палец?

— Да ты надень на палец напёрсток, так и не уколешь, — говорит пташка.

Досадно стало ленивому, что у пташки на каждое его слово ответ готов. Бросился он за пташкой, чтобы поймать ее, чечётка вспорхнула и улетела, а лентяй, как был в одежде, так и угодил в воду.

Как Ветер к великой Горе ходил

Жили у голубого озера гордый якут с дочкой и добрый якут с сыном. Совсем рядом их юрты стояли, а никогда они друг к другу в гости не ходили. Встретятся, бывало, на берегу, добрый якут почтительно кланяется, а гордый якут и не смотрит на него. Добрый якут сядет на улице курить лицом к юрте соседа, а тот спиной повернётся. Добрый якут идёт ловить рыбу на ближний берег, а гордый якут — на самый дальний. Так вот и жили.