Кольца вероятности, стр. 29

– Алло... Алло! Есть здесь кто-нибудь?

– Дежурный по этажу слушает. – Голос женский, немного усталый, но доброжелательный.

– Алло... – Я чуть было не поперхнулся. – От вас можно позвонить по междугородней?

– Возможность доступна.

– Тогда, пожалуйста...

– Личность не установлена. Назовите ваш идентификационный номер и статус.

– А... Я...

– Ответ неясен. Повторите, пожалуйста.

Черт возьми... Я только в этот момент понял, что разговаривал с машиной, а не с живой телефонисткой. Вот это номер! Неужто Братство создало искусственный разум?

– Кхм... Как бы это сказать... Я еще не знаю свой номер. А не скажете ли, где его можно узнать?

Я машинально продолжал обращаться к своей электронной собеседнице на вы. А как еще к ней надо было обращаться?

В трубке что-то пискнуло и умолкло. И тишина. Примерно с полминуты я ждал ответа, потом легонько тряхнул трубку.

– Эй! Вы еще слушаете?

В трубке что-то зашипело, а потом снова пробился голос. Мужской. Раздраженный:

– Алло! Кто говорит?

– Это Антон Зуев. Я всего лишь хотел заказать звонок.

– Так в чем же проблема?

– Я своего кода не знаю, который вы от меня требуете! – Я уже едва сдерживался, чтобы не закричать.

– Нет кода?.. Как так? Подожди, я посмотрю в базе. Еще раз: как тебя зовут?

– Антон Зуев... Тьфу. – Я быстренько посмотрел на свою карточку. – То есть Иван Петухов.

В трубке снова послышалось шипение, потом снова раздался раздраженный мужской бас. На этот раз еще более раздраженный, чем минуту назад. Блин! Никакой культуры общения.

– Петухов, он же Зуев! Временный доступ по статусу «Г-8». Ты что мне мозги паришь? Как это у тебя нет кода?

– Потому что никто из вас, умников, не соизволил мне его сообщить, – огрызнулся я.

– А ты на карточке смотреть не пробовал? – ядовито спросил невидимый собеседник. – Переверни и там, на задней стороне, в рамке. Называй по цифрам. Типа пятерка-тройка-восемь, а не пятьсот тридцать восемь. Понял?

Я вернул трубку на место и уставился на свой документ. Точно. В углу, обведенный белой рамкой, красовался восьмизначный номер. Покачав головой, я раздраженно фыркнул и снова вернулся к телефону.

– Дежурный по этажу слушает.

Диалог повторился, но на этот раз в ответ на требование идентифицировать себя я назвал номер. И даже не ошибся ни в одной из цифр, как ни странно. Во всяком случае, дежурная телефонистка на транзисторах протеста не выказала.

– Междугородный звонок. – Я назвал город и свой телефонный номер.

– Принято. Ждите ответа.

Я ждал, слушая, как в трубке один за другим раздаются длинные гудки. Прошла, наверное, минута или чуть больше. Гудки прекратились.

– Оля! Оля, это ты?.. Кто говорит?

– Это дежурный по этажу. Абонент недоступен. Повторите звонок позже.

Я недовольно швырнул чертову телефонную трубку на стол.

Глава 7

Уж не знаю, зачем Шимусенко притащил меня сюда, но только следующие четыре дня я был предоставлен самому себе. Никто обо мне и не вспоминал.

Я бродил по принадлежавшей Братству девятиэтажке и от нечего делать совал свой нос во все щели. Кое-кто стоически терпел мои идиотские вопросы и даже иногда отвечал, кое-кто просто не обращал на меня внимания, а в некоторые места меня не пустили.

За это время я ни разу не видел ни Михаила, ни Рональда. Как-то столкнулся в коридоре с Толиком, но он, поздоровавшись и брякнув несколько ничего не значащих фраз, моментально сбежал, сославшись на неотложные дела.

Братство. Здесь все такие деловущие, что просто не могут выделить ни минутки на меня несчастного. Забыли. Покинули. Бросили. И буду я теперь до конца жизни шляться по коридорам и выглядывать в окна.

Из здания меня не выпускали, да я и не особо рвался. Чего я здесь не видывал? Зато если я заблужусь в Москве, то буду шляться, пока не умру от истощения. А здесь хотя бы кормежка неплохая.

Неплохая – это было не совсем верное слово. Еда была отличная, в любых количествах и в любое время. И, что для меня было весьма важно, – бесплатная. Если бы было иначе, то я разорился бы за день. А так... В любое время дня и ночи я мог спуститься на третий этаж, где среди сковородок и кастрюль царствовала пожилая Софья Ивановна, командующая десятком поваров и официанток. Я предъявлял свой «братский документ» и получал возможность предаваться чревоугодию. И выбор здесь был совсем не как в незабвенном общепите. Хоть утку с яблоками, хоть запеченного поросенка. А если уж угодно что-нибудь совсем экзотическое, имелась возможность послать с курьером заказ в один из ближайших ресторанов. Правда, мой статус «Г-8» такой возможности не предоставлял, но все равно грех жаловаться! Никогда в жизни я еще так вкусно не ел!

По вечерам я сидел в своей комнате и смотрел телевизор. Или курил на балконе. Читал московские газеты и журналы, которые брал в местной библиотеке.

Удивительное это все-таки место – московский штаб Братства. Свои склады, свои библиотеки, свои столовые и информационные залы, даже свой собственный дизель-генератор. Мне казалось, что даже если бы вся Москва вдруг куда-нибудь исчезла, то этот дом мог бы спокойно стоять себе, а его жители занимались бы привычным делом, не обращая внимания на то, что творится снаружи.

Кстати, обитатели этой девятиэтажки заслуживали особого упоминания. Были, конечно, и те, кто приходил сюда на работу каждое утро и уходил по вечерам, но большая часть работников жила прямо здесь, в штабе. Первый, второй, пятый и восьмой этажи были чисто жилыми зонами. Там в коридорах можно было встретить весело носящихся детей и степенных мамаш. У подъезда на лавочках, как и в любом другом дворе, сидели старушки.

Какая-то коммунистическая идиллия да и только. Как-то все это было нереально и неестественно. До сих пор я считал Братство военной или полувоенной организацией, а тут... Коляски, дети, подгузники.

Но я бы не отказался здесь жить. Хорошо. Нет расплодившейся повсюду шпаны, вместо грязных исплеванных стен – чистенькие свежеокрашенные панели, столовая и детский сад в доме, а для того, чтобы попасть на работу, нужно всего лишь подняться или спуститься на пару этажей.

Если бы только можно было остаться тут навсегда. И если бы Ольга была со мной...

Ольга.

Я звонил домой по пять раз на дню, но ответа не добился. Тогда попытался узнать что-нибудь о судьбе моей жены у работающих здесь людей, но никто ничего не знал. Пытался найти Михаила или Рональда Астона, но слышал в ответ: «Они очень заняты и встретятся с вами, когда сочтут нужным». Все было ясно как белый день. По уши утонув в делах, большие шишки попросту позабыли о бедном Антоне-Иване Зуеве-Петухове. Только нежный женский голосок дежурной по этажу оставался моим собеседником, не прикрываясь собственными многочисленными делами. Я попытался спросить у нее про Ольгу, но ничего особого не добился. Довел бедную машину до заикания и вновь пообщался с раздраженным мужским голосом.

Мое омрачаемое только отсутствием жены счастье завершилось поздним вечером. Время перемен пришло вместе со стуком в дверь.

– Привет, Зуев. Или как там тебя теперь зовут? – Михаил по-хозяйски расположился на диване. Взял валяющуюся на столе пачку «Явы». Закурил.

– Что с моей женой? – сумрачно спросил я, в общем-то не ожидая ответа, но внутренне готовясь вытрясти правду из Шимусенко даже путем небольшого мордобоя.

– Жива и здорова. Сейчас она в Новосибирске. Понимаю, ты можешь мне не верить, но это на самом деле так. Твоя Ольга в безопасности – за ней присматривают.

– Даже тех, перед кем телохранители проверяют туалетные кабинки, могут пристрелить на улицах.

– Не отрицаю. Но для того, чтобы кого-нибудь убить, надо иметь такую цель. Отколовшимся сейчас не нужна твоя жена – у них и без того проблем хватает. Особенно в свете того, что сейчас творится в Европе.

– А что в Европе?

– Война, братец. – Михаил грустно улыбнулся. – Война надвигается. Мы потеряли связь с центром в Женеве. Временный штаб в Гейдельберге разрушен. Взрыв и, как следствие, гибель в результате пожара нашего основного хранилища в Праге. Это если считать по-крупному. Я уж не упоминаю множества мелких стычек и столкновений, закончившихся банальной стрельбой. Сотни погибших. Миллионные убытки. Несколько подозрительных убийств наших политических деятелей. Вполне достаточно, чтобы официально признать начало открытых действий. – Яростно раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, Шимусенко сверкнул глазами. – Европейская часть Братства охвачена хаосом. В Северной Америке положение быстро ухудшается. Азиатские и австралийские регионы приведены в полную готовность, готовясь отразить любой удар. И, между прочим, армии ряда стран уже развернуты. НАТО проводит свои учения. Штаты опять поигрывают военными мускулами. Ирак, Балканы, Кавказ, Пакистан, Палестина и Израиль. Это же как пороховая бочка. Достаточно малейшей искры... И мы имеем всеобщую войну.