Назад к Мафусаилу, стр. 62
Пожилой джентльмен (воодушевление его опять сменилось подавленностью). Мои слова для него пустой звук. В этой стране отчаяния великое стало смешным. (Поворачивается к безнадежно озадаченному Зозиму.) «Вот, ты дал мне дни, как пяди, и век мой ничто перед тобою» {220}.
(одновременно, бросаясь к нему) Супруга. Папа, папа, не надо так расстраиваться! / Дочь. Что с вами, дедушка?
Зозим (пожимая плечами). Депрессия.
Пожилой джентльмен (величественным жестом отстраняя женщин). Лжец! (Тут же берет себя в руки, с достоинством приподнимает шляпу, учтиво кланяется и добавляет.) Прошу прощения, сэр, но я отнюдь не страдаю депрессией.
В храме раздаются звуки оркестра, перемежающиеся с гулкими ударами гонга. На пороге появляется Зу в пурпурной мантии.
Зу. Войдите. Оракул готов.
Зозим указывает жезлом на дверь, приглашая гостей войти. Посол и пожилой джентльмен снимают шляпы и на цыпочках входят в храм следом за Зу. Супруга и дочь, переборов страх, спесиво задирают подбородок и направляются вслед за мужчинами, ступая на всю ногу и смелея при мысли о своем высоком положении и парадных туалетах. Под портиком остается только Зозим.
Зозим (снимает парик, бороду, одеяние, сворачивает их и сует под мышку). Уф! (Отправляется восвояси.)
Действие третье
Храм изнутри. Галерея, висящая над пропастью. Полное безмолвие. Галерея ярко освещена, но за ней, то светлее, то чернее, царит мгла. Внезапно кверху взлетает сноп фиолетовых лучей, раздается серебристый, мелодичный перезвон колокольчиков. Когда он смолкает, фиолетовый свет гаснет. По галерее шествует Зу, за ней дочь посла, его супруга, сам посол и пожилой джентльмен. Мужчины держат шляпы перед собой, полями к носу, словно приготовясь по первому знаку излить туда свои молитвы. Зу останавливается, прочие следуют ее примеру, боязливо созерцая бездну. Звучит орган, исполняющий музыку, которую в XIX веке называли духовной. Посетители трепещут все явственней. Из пропасти снова взлетает фиолетовый луч, но теперь он расплывается в туманное пятно.
Супруга (благоговейно шепчет Зу). Встать на колени?
Зу (громко). Дело ваше. Если угодно, становитесь хоть на голову. (Равнодушно садится на перила галереи, спиной к пропасти.)
Пожилой джентльмен (шокированный ее бесчувственностью). Нам угодно держать себя как подобает.
Зу. Вот и прекрасно. Держите себя как умеете. Это никого не интересует. Только не перетрусьте, когда появится пифия, а то еще забудете, о чем хотели ее спросить.
(одновременно) Посол (взволнованно вытаскивает бумажку с вопросами и пробегает ее). Гм! / Дочь (в панике). Пифия? Значит, она змея? {221}
Пожилой джентльмен. Тсс! Это не змея, а жрица оракула. Сивилла. Пророчица.
Супруга. Как страшно!
Зу. Рада слышать.
Супруга. Господь с вами! Неужели вам не страшно?
Зу. Нет. Такие зрелища действуют на вас, но не на меня.
Пожилой джентльмен. В таком случае не мешайте им действовать на нас, сударыня. Я глубоко взволнован, а вы портите все впечатление.
Зу. Не спешите волноваться. Вся эта игра на органе и цветная подсветка — только шуточки. Вы дождитесь пифии!..
Супруга посла падает на колени, ища прибежища в молитве.
Дочь (вся дрожа). Неужели нам действительно покажут женщину, прожившую триста лет?
Зу. Чепуха! Вы бы умерли от одного взгляда третичной. Оракулу всего-навсего сто семьдесят, но вам и с ней будет нелегко.
Дочь (жалобно). Ох! (Падает на колени.)
Посол. О-о! Встаньте поближе, папа. Здесь чуточку пострашней, чем я ожидал. Колени преклонить, что ли…
Пожилой джентльмен. Пожалуй, так будет приличнее.
Мужчины опускаются на колени.
Туман в пропасти сгущается, и кажется, что в глубине ее рокочет дальний гром. Оттуда медленно поднимается треножник с восседающей на нем пифией. Она сняла изолирующее покрывало и мантию, в которых разговаривала с Наполеоном, и теперь одеяние ее состоит из куска сероватой, ниспадающей тяжелыми складками ткани. В пифии чувствуется что-то сверхъестественное, и это приводит посетителей в такой ужас, что они повергаются ниц. Контуры ее расплываются и колеблются: они то почти отчетливы, то смутны и неясны. Самое же главное в том, что пифия кажется больше обычного человека: она недостаточно огромна, чтобы перепуганные молящиеся могли определить на глаз ее размеры, но достаточно внушительна, чтобы ошеломить людей жутким сознанием ее сверхъестественности.
Зу. Эй, вы, да встаньте же! Возьмите себя в руки.
Посол и его семья лишь дрожат, давая этим понять, что не могут выполнить приказание. Только пожилому джентльмену удается встать на четвереньки.
Смелей, Папочка! Вы-то ведь не боитесь. Говорите. Вы же знаете: целый день она вас ждать не станет.
Пожилой джентльмен (почтительно поднимаясь). Извините, сударыня, за вполне естественное смятение: я первый раз в жизни беседую с бо… бо… божеством. Посол, мой друг и родственник, совершенно выбит из колеи. Я же, возлагая надежды на вашу снисходительность…
Зу (безжалостно прерывая его). Не возлагайте, иначе провалитесь сквозь нее и свернете себе шею. В отличие от вас она нематериальна.
Пожилой джентльмен. Я выразился метафорически…
Зу. Я вас уже предупреждала, чтобы вы этого не делали. Спрашивайте о том, что вас интересует, да поскорее.
Пожилой джентльмен (наклоняясь и трогая распростертого посла за плечо). Сделайте над собой усилие, Амброз. Вы не можете уехать в Багдад без ответа на свои вопросы.
Посол (вставая на колени). Я готов уехать куда угодно, лишь бы выбраться отсюда живым. Я давно б уж удрал на корабль, да только ноги не держат.
Пожилой джентльмен. Ни в коем случае. Помните: ваше достоинство…
Посол. К черту достоинство! Я умираю от страха. Ради бога, уведите меня.
Пожилой джентльмен (достав флягу с бренди и отвинчивая крышку). Глотните чуть-чуть. Слава богу, она еще почти полная.
Посол (хватает флягу и жадно пьет). Ох, наконец-то полегчало! (Хочет сделать еще глоток, но видит, что фляга пуста, и протягивает ее тестю вверх дном.)
Пожилой джентльмен (принимая флягу). Боже милостивый! Полпинты {222} чистого бренди зараз! (В полной растерянности завинчивает крышку и сует флягу в карман.)
Посол (пошатываясь, встает, вытаскивает из кармана бумажку, говорит громко и самоуверенно). Вставай, Молли! И ты, Этель.
Обе женщины встают с колен.
Вот что я хотел спросить. (Заглядывает в бумажку.) Гм! Начался кризис цивилизации. Мы стоим на распутье. Перед нами Рубикон. Прыгнуть ли нам в воду? Из сивиллиной книги уже вырвана первая страница. Стоит ли ждать, пока будет вырвана последняя? Справа от нас кратер вулкана, слева — пропасть. Один неверный шаг, и мы сорвемся в бездну, увлекая за собой все человечество. (Переводит дух.)
Пожилой джентльмен (оживая под привычным возбуждающим воздействием политического красноречия). Верно, верно!
Зу. Что вы несете? Спрашивайте, пока не поздно. Что вы хотите узнать?
Посол (покровительственным тоном премьер-министра, урезонивающего юного представителя оппозиции). Молодая женщина обращается ко мне с вопросом. Что ж, я всегда рад, когда молодежь проявляет интерес к политике. Вопрос, заданный ею, необдуман, но это вопрос разумный, вопрос практический. Она спрашивает, зачем мы силимся приподнять край завесы, скрывающей от наших слабых глаз будущее.