Вампир на плече, стр. 34
Сам странник на месте градоправителя ответил бы восставшим гордым молчанием. Море оставалось в безраздельном владении Империи; блокады и голода можно было не бояться. Без осадных машин взять эту твердыню не смог бы даже Александр Македонский.
Однако же местный правитель думал по-иному. Очевидно, сыграл свою роль и предпринятый Блейдом маневр или, как выразились бы его коллеги из британской разведки, «кампания по дезинформации противника».
Над воротами появилось несколько фигур, облаченных в богатые накидки с золотым шитьем. Отцы города! Они смотрели вниз, и Блейд явственно читал на их лицах страх. Они боялись его, неведомого врага, возникшего из небытия и совершившего невозможное. Невольничьих мятежей здесь не помнили с незапамятных времен, так что у старейшин были основания для опасений.
— Слушайте меня внимательно, вы, там! — крикнул Блейд. — Если не хотите, чтобы ваш город назавтра заполыхал, как большой костер, выполняйте то, что мы вам скажем! Помните — если вы не станете повиноваться, всех ждет мучительная смерть, а Сухэй — полное разорение!
Его слова возымели свое действие.
— Кто ты такой и чего хочешь? — в голосе градоправителя явственно слышалась дрожь.
— Я командую армией народа пильгуев. А имя мое — Морион!
Некоторое время на стене потрясение молчали. Блейд дал им время немного опомниться и заговорил вновь.
— Я требую, чтобы из города были бы выпущены все рабы. Я требую, чтобы город выплатил дань провиантом — чего и сколько я скажу позже. Я требую, чтобы город сдал бы все оружие. Сейчас я предлагаю вам это лишь потому, что не хочу лишней крови и напрасных жертв. Мирные горожане нам не враги.
— Мы должны обдумать твои предложения… Морион, — прозвучало со стены. — На них так сразу не ответишь. Нам надо время…
— На закате я снова буду здесь, — крикнул Блейд. — Думайте до вечера, но ни мгновением дольше. Мое терпение тоже небезгранично.
На сем переговоры закончились, но странник не сомневался в их успехе. Эта трусливая шайка городских богатеев… они наверняка предпочтут откупиться, чем начинать сражение. А то, что рабы шутить не станут и бросать слова на ветер тоже, в городе уже все прекрасно знали. Очевидно, старейшины Сухэя хотели просто выиграть время. Блейд не сомневался, что они уже отправили морским путем спешного гонца на юг, в имперскую столицу. Пусть; планам странника это помешать не могло.
На вечерней заре он со свитой вновь показался у городских ворот, предусмотрительно взяв с собой круглый щит — на случай, если со стены решат угостить стрелой.
Переговоры начались трудно. Городской голова вздыхал, жаловался на беспорядки и неурядицы, говорил, что выдать запрашиваемое количество продуктов не сможет, потому что иначе вверенные его попечительству люди начнут умирать голодной смертью, и приводил тому подобные аргументы. Блейд спорил, грозил, доказывал — словом, все шло как обычно. Привычная для странника словесная игра, в которой он был очень силен. Тысячники Блейда сидели и грызли костяшки кулаков — им не терпелось броситься на штурм.
Да, все шло как обычно, но когда спор стал особенно жарок и Блейд невольно подал коня чуть ближе к воротам, градоправитель внезапно отскочил от бойницы; и тотчас же створки ворот распахнулись.
Там стояла конница — наверно, несколько последних десятков из личной охраны градоправителя. Бывалые легионеры, ветераны, умелые и опытные; вдобавок настроенные очень решительно. Они бросили своих коней с места в карьер; со стены полетели арбалетные стрелы.
Блейд яростно выругался. Ну, это им даром не пройдет! Он ударил коня каблуками, посылая вперед, навстречу легионерам, чего те никак не ожидали. Взмах — и первая голова слетела с плеч. Он врезался в густую толпу всадников, рубя направо и налево; однако его тысячники бросились наутек, а один из них, нелепо раскинув руки, опрокинулся на спину коню со стрелой в шее…
Блейд же прорвался сквозь строй. Пригнувшись к шее скакуна, он погнал его вперед, держась в мертвом пространстве ближе к основанию стены, чтобы не попасть под летевшие сверху стрелы. Легионеры поспешно разворачивались, готовясь мчаться в погоню — чего странник только и ждал.
Однако за ним гнались опытные вояки, прекрасно знавшие, что такое засада в лесной чащобе; видя, куда направляется Блейд, они осадили коней, не желая рисковать. Вскоре странник оказался уже возле своих сторожевых постов.
Из его свиты уцелело лишь двое; остальных либо уложили стрелами, либо зарубили мечами в короткой схватке. Внешне Блейд остался совершенно спокоен, однако мысленно клял глупость горожан. Положение складывалось не из приятных, и теперь ему оставалось только одно — брать город штурмом! О чем он и оповестил свое войско.
Новость была встречена радостным ревом. Здесь никто не сомневался в успехе. Блейд отправил срочных гонцов на перевал — как ни неприятно было отменять свой собственный приказ, приходилось это сделать.
Три дня прошло в ожидании и подготовке. Наконец подошел отряд Гдопа; все было готово к приступу.
На заре следующего дня Блейд послал свои отряды на штурм. Главный удар он решил нанести по городским воротам, для чего был изготовлен здоровенный таран. Остальные сотни восставших полезли на стены с приставными лестницами.
Потом, когда ворота рухнули, странник сам повел лучшую тысячу на решительный приступ. Позади главных ворот осажденные соорудили нечто вроде баррикады, однако она не смогла остановить пильгуев. С торжествующими воплями, тесня защитников все дальше и дальше, рабы врывались в окрестные улицы, откуда сразу же пахнуло дымом пожарищ.
Блейд же, собрав несколько сотен самых дисциплинированных бойцов, повел их к гавани, где помещались все согнанные в Сухэй рабы.
Это был даже не загон, а, скорее, громадный цирк, размером, пожалуй, раза в два больше, чем знаменитый лондонский стадион «Уэмбли». Широкие ступени уходили вниз длинным амфитеатром; и все они были густо заполнены толпами людей.
Возле единственных ворот стояла охрана, которая бросилась наутек, едва завидев приближавшихся пильгуев. Замки были сбиты в одно мгновение; затем странник вывел огромную толпу прочь из города, через расположенные поблизости портовые ворота. О судьбе остальной части войска он старался пока не думать. Он торопился поскорее вернуться обратно, чтобы разыскать Лиайю и Дракулу.
Глава 17
Город горел, подожженный сразу со всех четырех сторон. На улицах шла резня — там, где пильгуев было больше, горожан резали они, там же, где их оказалось меньше — резали пильгуев. Кто-то грабил, не зная даже толком, куда он потом денет награбленное. Кто-то насиловал женщин. Все как обычно после взятия города «на щит».
Блейд пробирался затянутыми дымом улицами, мысленно окликая Дракулу. Ата отличался большой чувствительностью, и странник не сомневался, что зверек должен знать о его появлении.
Несколько раз ему пришлось оглушить своих наиболее ретивых солдат, которые уж слишком усердствовали в своих развлечениях. Забавы эти были таковы, что кровь стыла в жилах.
Несмотря ни на что, Блейд нашел их — в тот момент, когда и сам уже почти утратил надежду. Постоялый двор был окружен со всех сторон опьяненными от крови и насилий пильгуями. «Там бабы прячутся!» — этого было для них достаточно. На дороге перед закрытыми дверьми лежало три пильгуйских тела; из-за закрытых ставен время от времени вырывались меткие стрелы. Блейд подбежал ближе — ему показалось, что в голове раздался знакомый беззвучный голос Дракулы. В приоткрытом окне второго этажа на миг мелькнуло девичье лицо, и Блейд тотчас замер — это была Лиайя!
— А ну, разойдись! — рыкнул он на своих головорезов. — Хватит, побаловались! Разойдись, кому говорят!
Но дело зашло уже слишком далеко. Люди потеряли человеческий облик; даже «Великий Морион» уже ничего не значил для них.
— А пошел ты! — истерично завопил кто-то, и мимо плеча странника пролетело копье, брошенное неумелой рукой. Он отреагировал мгновенно — поворот, два шага, выпад — и пильгуй упал с разрубленной Грудью. В следующий миг остальные со всех сторон бросились на Блейда, точно псы на человека, попытавшегося отогнать их от миски с похлебкой.