Сияющий полдень Уренира, стр. 35

До них было ярдов двести, а до леска деревьев-зонтиков — не больше сотни. Блейд припустил туда, хотя прежде не собирался заходить в рощу; он хотел подняться на ближайший склон и высмотреть место водопоя или скопления травоядных. Но теперь ему надо было позаботиться о Миклане. В схватке девушку могли сшибить наземь, покалечить или затоптать, и редкий лесок казался единственным подходящим убежищем, где она могла провести ближайшие десять минут. Блейд не собирался тратить больше времени на эту троицу.

Он резко развернулся, выбивая копытами ямки в мягкой почве, и вытянул руку в сторону деревьев.

— Слезай, малышка, и беги туда. Прячься за стволами и старайся не высовываться — мне кажется, у них есть дротики.

Девушка послушно соскользнула с седла.

— Снять вьюк?

— Не надо. Он мне не мешает.

Блейд подтолкнул ее к опушке рощицы, потом неторопливо, шагом, двинулся навстречу эстара. Вероятно, они охотились. На них не было никакой одежды, кроме широких поясных ремней с подвешенными к ним изогнутыми палками; в руках все трое держали копья, и с крупа буланого самца, который выглядел помощнее остальных, свисали ноги антилопы — видно, их сегодняшней добычи.

Эстара остановились шагах в пятидесяти от Блейда и, поглядывая на него, стали переговариваться низкими хриплыми голосами. Казалось, они в недоумении; иногда их лохматые головы поворачивались к леску, где скрылась Миклана, иногда почему-то к небу, к двум солнцам, карабкавшимся в зенит. Странник не сомневался, что должен понимать язык обитателей Слорама — это знание было заложено Лотормом в его мозг — но пока до него доносились только неразборчивое бормотанье. Несколько раз Блейд уловил слово «орм», совершенно ему не известное, и звукосочетание, сопровождаемое характерным жестом обеих рук, означавшее «проверить».

Проверить? Что собирались проверять эти лохматые четырехногие парни? Блейд молча разглядывал их, не делая никаких попыток вступить в контакт. С точки зрения обычаев местных кентавров, предложение мира являлось признаком слабости, а начинать драку первым страннику не хотелось. Может быть, этих троих устрашит его явное физическое превосходство? Он был крупнее любого из них и вдобавок облачен в боевые доспехи.

Совещание закончилось. Буланый остался на месте, а два его приятеля поскакали налево и направо — с явным намерением взять врага в клещи. Блейд, памятуя о своей спутнице, прятавшейся где-то на опушке, не стал ждать конца этого маневра; яростно взревев, он ринулся в атаку.

Буланый как будто опешил, но лишь на одно мгновение; сбросив наземь антилопу, он тоже устрашающе взвыл и бросился вперед, поднимая копье. Разделявшие их полсотни шагов противники проскочили во мгновение ока и сшиблись грудь о грудь. Блейд был и сильнее, и быстрее. Ему удалось перехватить запястье кентавра, так что буланый не успел ни бросить, ни ударить копьем; затем кулак странника взлетел вверх и опустился на череп эстара. Тот без звука рухнул на землю.

Блейд упал рядом с ним, и вовремя: две изогнутые палки просвистели над ним, едва не столкнувшись в воздухе. Бумеранги! Здоровенные бумеранги, раза в два больше, чем у австралийских аборигенов! Теперь Блейд видел, что на поясе поверженного им кентавра висят два таких же снаряда, но решил их не трогать: метание копий было для него более привычным занятием. Вырвав дротик из ослабевших пальцев буланого, он легонько ударил его ребром ладони пониже уха и поднялся.

Левый эстара был ближе на десяток ярдов, а потому и получил копье в ляжку. Блейд надеялся, что не перебил ему кость. Ему показалось, что острие дротика вышло из раны, и атакующий, словно споткнувшись на полном скаку, грянулся оземь. Странник повернул к последнему противнику.

Вероятно, этот четырехногий был молод. По сравнению с обычным человеком он выглядел семифутовым великаном, но Блейд, выше его на две головы, мчался к эстара словно огнедышащий дракон. Исход схватки не вызывал сомнений, и парень, не выдержав, обратился в бегство. Странник настиг его за пару минут, обошел и, ударив корпусом, свалил в траву.

— Копье! — он повелительно протянул руку, и побежденный отдал свой дротик.

— Кто сильнее? — задал Блейд традиционный вопрос боевого ритуала эстара. Его пленник склонил голову, признавая поражение; его смуглое лицо посерело, бока ходили ходуном. Блейд возвышался над ним как гора: вороной гигант с огромными смертоносными копытами и пронзительным взглядом. Конечно, у него не было клыков, как у настоящего обитателя Слорама, но и без них его лик казался грозным и устрашающим.

Он помочился на побежденного (что также входило в местный ритуал) и презрительно пнул его копытом.

— Какого клана?

— Летящие-над-Травами…

— Скажешь своим, чтоб летали подальше от моего пути, понял?

— Да, Великий Орм…

Но Блейд уже повернулся к двум остальным поверженным и помочился на каждого. Буланый еще не пришел в себя, а раненный в ляжку эстара вынес всю процедуру со стоическим терпением. Странник, не церемонясь, вырвал у него из ноги копье и подобрал еще одно, валявшееся рядом. Потом он разыскал в траве и взвалил на спину антилопу, еще одну свою законную добычу, и направился к опушке.

— Миклана, ты где? Эй, детка!

Тихий шелест листвы, птичий щебет, и больше — ни звука… Внезапно девушка скользнула к нему, подпрыгнула и повисла на шее, разыскивая губы жадным ртом. Блейд поцеловал ее, пригладил растрепанные волосы и осторожно перенес назад, в седло.

— Ну что, переправимся на ту сторону?

Девушка кивнула. В молчании они двинулись к берегу, странник вошел в воду, с удовольствием ощущая ее прохладную свежесть, и поплыл. Тут, в Слораме, при пониженном тяготении, это было совсем нетрудно; Блейду чудилось, что он едва шевелит ногами, а течение само мчит его вперед и вперед, мимо пологих холмов, рощиц, зарослей кустарника и береговых круч, испещренных отверстиями — в них, по-видимому, гнездились птицы.

Поток, однако, оказался широким, и переправляться через него пришлось долго. Посередине, когда до каждого из берегов было не меньше мили, Миклана зашевелилась. Блейд обернулся; лицо девушки выглядело задумчивым и непривычно робким. Внезапно она поинтересовалась:

— Что ты с ними сделал. Дик?

— С кем?

— Ну, с этими тремя, что напали на нас…

— А разве ты не видела?

— Я… я… В общем, я разглядела лишь то, как ты сшиб их с ног. А потом?

Блейд усмехнулся.

— Не беспокойся, девочка, я и не собирался их убивать. Одного оглушил, другого ранил, а третьего пнул раз-другой для острастки… Ну, и выполнил все согласно ритуалу… как ты мне рассказывала…

Миклана хихикнула.

— Странный обычай, правда?

— Не более странный, чем каннибализм.

— Они не каннибалы. Дик, своих они не едят. А двуногие — мы то есть — для них такая же дичь, как и звери, что бегают в степи.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, я предполагаю… — Она помолчала с минуту, потом со вздохом облегчения произнесла: — Знаешь, Дик, я рада, что ты их не убил.

— Этих — не убил, потому что их было только трое. Но если на нас нападет десяток…

— Все равно, не надо убивать! Лучше убежим!

— Я не привык бегать, моя милая, — ответил Блейд.

Глава 8

Ричард Блейд сидел в стальном кресле под раструбом коммуникатора. Как обычно, он был нагим, лишь набедренная повязка охватывала талию да жгуты спускавшихся сверху проводов цветной паутиной покрывали торс. Овальные контактные пластинки впивались в блестевшую от масла кожу, словно клыки десятков тонких змей.

Да, все казалось привычным и обыденным в этот день, кроме одного: у пульта компьютера вместо сгорбленного седовласого лорда Лейтона стоял Джек Хейдж. Впрочем, он тоже начинал горбиться, и халат американца был таким же старым и давно нестиранным, как и у его светлости — будто бы Лейтон только что сбросил с плеч это одеяние, а Хейдж тут же подобрал его как знак своих новых обязанностей, символ власти. Левый карман халата топорщился — туда была засунута тетрадь, согнутая пополам; из правого, полуоторванного, торчали рукоять отвертки и пассатижи.