Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина, стр. 18
Делать нечего, приглашаю третьего товарища, потом четвертого, пятого. А дно у противня по-прежнему едва видно… Пришлось вызвать на подмогу еще пять человек, — только тогда удалось одолеть яичницу из пяти яиц! Ну и наелись же!..
— Хороша яишенка! — сказал второй морской волк. — Чего только не увидишь во время плавания! Иной раз начнешь рассказывать, а тебе даже не верят. Мне, к примеру, довелось проезжать на машине по одному острову. Дорога вьется меж полей-площадок, расположенных террасами одно повыше или пониже другого. Каждое поле огорожено земляными стенками, от площадки к площадке прорыты канавы. Вижу — крестьяне работают на буйволах, перемешивают вязкую болотистую почву, похожую на глину.
«Что они делают?» — спрашиваю шофера-островитянина. «Готовят поле под рис, — отвечает шофер. — Когда вспашут, тогда воду пустят».
Проехали еще с полкилометра. Смотрю — затопленная водой площадка, а на ней женщины высаживают рассаду — молодые растеньица риса. «Молодцы, думаю, здорово опередили соседей! Те лишь пашут, а эти уж посев заканчивают!»
Едем, однако, дальше. Глазам открывается яркий изумрудно-зеленый лужок. Серебристая вода поблескивает на солнце. «А тут что?» — спрашиваю. «Тоже рисовое поле». Вот это да! Похваливаю про себя хозяев поля, это работяги-скоростники! Там рассаду высаживали, а тут и до урожая недалеко…
Проехали еще немного — опять поле, и еще удивительней. Рис колосится, наливает зерна в метелках, кое-где даже начал желтеть, вот-вот созреет. Не успел задать вопрос шоферу, как за поворотом показывается новое поле, совсем сухое, а по нему ходят жнецы с серпами. Еще поле — а на нем снопы и скирды сжатого риса! Перестал я что-либо понимать: ведь от пахоты До уборки урожая должно несколько месяцев пройти, а здесь на соседних полях где весна, где лето, а где осень! «В чем дело?» — спрашиваю шофера. «Дело простое, отвечает, мы со временем года не считаемся. Одни пашут, другие сеют, у третьих рис колосится, а четвертые урожай снимают, — кому как сподручнее. У нас так исстари заведено».
Да, немало любопытного встречается на свете, — заметил третий морской волк. — Мне вот довелось увидеть в одном проливе редкостный мост. Был он очень широк, шире любого другого моста, но поразил меня не шириной, а длиной. Знаете, на сколько он тянулся? На добрые сто километров! Точную длину не назову, врать не стану, но плыл наш катер вдоль него час за часом, а конца мосту все не было. Время от времени поднимались над ним дымки — это шли пассажирские и товарные поезда. Мост такой длинный, что на нем есть железнодорожные станции с запасными путями и вокзалами! Говорят, что через этот мост даже судоходный канал проложат…
— Действительно, всем мостам мост, — сказал четвертый морской волк. — Однако и мост в сто километров, и остров, где на рисовых полях одновременно пашут, сеют, убирают, да и яичница из пяти яиц, которую едва одолели десять человек, — все это пустяки по сравнению с тем, что пережил я. Хотите, расскажу о происшествии совершенно невероятном?
— Хотим, хотим! — в один голос заявили мы.
— Ну, так вот… «У него семь пятниц на неделе», — говорят про человека, быстро меняющего свои решения или взгляды. Я не из таких людей, но однажды и впрямь приключилось у меня семь пятниц, и даже не на неделе, а на дню! Работал я тогда на китобойном судне. Слыхали, как охотятся на китов? Заметят в море фонтан — это кит всплывает подышать воздухом, выстрелят из гарпунной пушки. Гарпун вопьется в кита, и тому уж не уйти, хотя хлопот с ним предстоит еще немало. В тот день выстрелил наш гарпунер, попал в кита, и, как обычно бывает, раненое животное потащило наше судно словно бы на буксире. Туда, сюда мечется кит, то с запада на восток, то с востока на запад, а судно за ним, повторяет все его маневры. Киту лишь бы уйти от нас, а у нас что ни полчаса, то надо бы менять листок на календаре. Только что была пятница, а вдруг стала суббота, потом опять пятница, опять суббота, и так семь раз! Хорошо, что догадались мы, в чем загвоздка, и не трогали листков на календаре, а то не расхлебать бы путаницу с днями. Несколько часов таскал нас кит на буксире, пока не изнемог. Тогда подтянули его к судну, подняли на палубу, а календарь перестал нас беспокоить…
До поздней ночи длились рассказы морских волков. Я бы до утра мог слушать, да остальные волки спать захотели.
Вторая беседа морских волков
На рассвете расстался с ними, до сумерек проторчал на молу, высматривая, не покажется ли мой корабль среди волн. Как на грех, погода выдалась штормовая, — промок, простыл, зуб на зуб не попадает. Уже в сумерках узнаю, что получена радиограмма: корабль завтра прибудет.
Возвращаюсь в Дом моряка. Лег на койку, с нетерпением ожидаю, пока остальные морские волки соберутся.
К вечеру явились все. В номере тихо, тепло, а за окнами ветер воет, холодным дождем в стекла бьет. Не хотелось в такую непогоду о плаваниях вспоминать, уговорились волки о приключениях на суше рассказывать. Мы хотя привычные к корабельной жизни, любим ее, а все же иногда приятно, что под ногами пол ходуном не ходит, койка не раскачивается, а на столе стаканы не пляшут, чай из себя не выплескивают…
— Давно это случилось, я и моря тогда не видал, в ремесленном училище обучался, — взял слово первый морской волк. — Училище в Киеве находилось, а мать моя в колхозе жила, километрах в девяноста от города. Как-то в субботу поехал ее проведать, да в воскресенье задержался, к последнему местному поезду опоздал. Однако иду к станции, авось ночью еще какой поезд будет, отвезет в Киев. А на станции такой поезд как раз и стоит, вот-вот тронется.
Спешу билет купить — касса деньги не принимает: поезд курьерский, остановился непредвиденно, потому и билеты не продают. А мне непременно к утру в училище поспеть надо. Что делать? Была не была, решаю зайцем поехать — так железнодорожники безбилетных пассажиров называют.
Сесть зайцем в курьерский оказалось не просто: на всех подножках проводники дежурят, хоть плачь — без билета не впускают. Совсем отчаявшись, добежал до конца поезда, а там товарный вагон прицеплен, и дверь у него приоткрыта. Кинул туда чемодан, сам прыгнул, тут и поезд тронулся.
Ну и переполох я произвел в вагоне! Безбилетных зайцев вроде меня много там скопилось. Испугались, наверное думают, контролер вскочил. Я ведь в полной ремесленной форме был: фуражка с кокардой, шинель с петлицами, серебряные пуговицы…
Малость отлегло у меня от сердца: как-никак, а еду! Пристроился в углу, открыл чемодан, домашнюю колбасу достаю, Отламываю по кусочку, сам ем, соседям предлагаю. Они не берут, каждый свое ест.
Приближаемся к Киеву. Соображаю, как бы из вагона незаметнее выбраться, чтобы неприятность из-за билета не получилась. Однако все благополучно обошлось. В Киеве к железнодорожным зайцам иногда хорошо относятся, даже уважение оказывают. Поверите, автомобили подали, всех по машинам рассадили. А через несколько дней узнал, почему железнодорожники нас штрафовать не стали: попутчики мои хотя зайцами ехали, но все иностранцами были, заграничный паспорт имели…
— У меня тоже любопытная история на суше произошла, — начал второй морской волк. — Скажу по совести, за время плавания здорово я по нашему русскому Лесу соскучился. Прошлой осенью получил отпуск, приехал пожить к родному дядюшке и при удобном случае отправился по лесу побродить. А лес большой оказался, разным зверьем богатый. Зверь непуганый, людей не боится. Белки по ветвям скачут, енот мимо меня пробежал, в стороне лисий хвост мелькнул. На одной поляне косули беспечно пасутся, на другой оленей заметил, пощипывают траву, на меня едва глядят, даже немного обидно стало. Лоси, те вовсе внимания на человека не обращают, занимаются своим делом: стволы сосенок гложут, лоб о древесную кору чешут. Один огромный лось до того обнаглел, что прямиком на меня двинулся. Ветвистые рога выставил. Ну, морячок, готовься к смерти, сейчас насквозь проткнет меня своими рожищами.