Клуб путешественников-фантазёров, стр. 17

– Так в чём дело? Открывайте! Никто ведь не увидит. Кроме нас, конечно.

– А мы не считаемся! – заметил средний Флинт. – Мы же плохие!

– Ну да, – продолжил старший Флинт, – однажды открыли посылку, которая пришла папе. Подумали, новая газонокосилка… А там оказались какие-то глупые книги… Помнишь? – обратился он к брату.

Тот кивнул:

– А как же! Одно огорчение вышло…

Войнич тем временем подготовил к отправке вторую посылку, в которую положил свою рукопись, старательно упаковал её, перевязал и написал на ней адрес и отправителя и получателя: «Фрогнал-лайн, Лондон».

– Ну вот, готово, – сказал он, вполне довольный.

– Теперь посылок две, – заметил, как всегда наблюдательный, старший Флинт.

В этот момент на улице возле дома послышались шаги и странные звуки.

– Обезьяны!.. – прошептал Войнич. – Скорее прячьтесь!

Братья Флинт не заставили его повторять дважды.

А Войнич открыл шкаф, опустил в отверстие обе посылки и спрятался за стойкой.

Шаги и странные звуки на улице стали громче. Войнич лёг на пол, сжал ружьё и посмотрел на часы.

«Два с половиной часа, – подумал он. – Они будут здесь только через два с половиной часа».

Глава 15. Но это же фантастика!

Батискаф двигался по подземной реке то быстро, рывками, то медленно.

Питер сидел за штурвалом, а Рик рассматривал через лобовое стекло, где же они оказались. Ничего интересного, напротив, всё выглядело довольно уныло: с одной стороны уходила в бесконечную высь гигантская каменная стена, а с другой – лежал Лабиринт.

Рик подумал: «Всё-таки очень трудно представить, как отсюда, со дна ущелья, он может связывать все Воображаемые места с местами реальными».

И тем не менее именно так всё и обстояло. И они с Питером только что убедились в этом ещё раз.

С тех пор как они отправились в это путешествие, Питер, гениальный часовщик, вёл себя, по сравнению с Риком, как ребёнок, который впервые оказался в луна-парке, – с живейшим интересом оглядывал всё вокруг, издавая восхищённые возгласы. Но при этом он ещё что-то зарисовывал и делал какие-то длинные сложные расчёты.

– Тут должна быть своя география! – сказал он наконец. – Если плывёшь сюда от венецианской плотины, то подходишь к истоку реки… Если же поднимаешься от разрушенного купола, как ты мне рассказал, то попадаешь в Килморскую бухту.

Услышав название родного города, Рик отчаянно затосковал. Вспомнил дом, маму, друзей. Вспомнил Джулию, и ему нестерпимо захотелось, чтобы это приключение немедленно завершилось и он смог бы наконец обнять подругу.

Но насколько ему было известно, существовал только один способ попасть из Лабиринта в Килморскую бухту – на воздушном шаре, который Питер несколько лет назад построил для Пенелопы и который сейчас висел над мостом со скульптурами животных в самой глубине Солёного утёса.

– В Венеции, в твоей мастерской, ты говорил о каком-то судне… – сказал вдруг Рик, обращаясь к Питеру скорее из желания отвлечься от навязчивых мыслей о доме, чем из любопытства.

Изобретатель оторвался от своих записей и посмотрел на мальчика так, словно тот появился перед ним впервые.

– Это судно капитана Спенсера, – сказал он и без всяких предисловий принялся рассказывать о том, как впервые увидел бригантину с чёрными парусами, когда она прибыла в Венецию, как узнал, что пират договорился с каким-то необычным существом, подарившим ему бессмертие, как этот морской разбойник путешествовал на своём судне из Воображаемых мест в места реальные и обратно, как часто пересекались пути пирата и друзей Удивительного лета, как вместе с Улиссом Муром и другими друзьями они отняли у него бригантину и посадили её на мель в болоте посреди мангрового леса.

– Я хотел затопить судно Спенсера и сжечь паруса, – признался Питер. – Но остальные, в первую очередь Нестор, об этом даже слышать не захотели. Для Нестора затопить судно было всё равно что убить человека. И потом, он был уверен, что Спенсер никогда не сможет покинуть остров-тюрьму, ни за что не сумеет найти и вернуть себе бригантину…

– И как же всё-таки он её отыскал? – поинтересовался Рик.

– Вот и я спрашиваю себя о том же, – со вздохом ответил Питер. И прибавил: – Помню, один моряк подстрекал остатки его старой команды… Он-то и помог нам вернуться в Венецию после того, как мы посадил «Мэри Грей» на мель.

– Один моряк?

– Да, огромный такой чернокожий детина… Джон-Ду, – вспомнил Питер. – Кроме Блэка, Нестора, Пенелопы, Леонардо и меня, только он точно знал, где мы оставили «Мэри Грей».

– В таком случае, может быть, это он…

– Возможно… Должно быть, Спенсер смог убежать с острова, отыскать Джона-Ду, а вместе с ним и своё судно.

– И снова отправиться путешествовать…

– Конечно, – кивнул Питер. – Вот поэтому мы и спешим. Он прибыл в Венецию, но это для него не составляет особого труда. Важно, чтобы он не нашёл дорогу в Килморскую бухту…

– Поэтому наша задача – остановить Спенсера, верно?

– Верно, – подтвердил Питер.

– А куда именно мы направляемся?

Изобретатель внимательно посмотрел на рыжеволосого мальчика.

– Знаешь что… Я ведь даже не подумал об этом… – Он принялся крутить ручку старого радиоприёмника. – Может, кто-нибудь передаёт оттуда классическую музыку…

Рик с недоумением посмотрел на гениального часовщика. Мальчик опять не понял, шутит тот или у него голова не в порядке.

– Ничего не поделать. Совершенно ничего не поделать! – огорчился Блэк Вулкан.

Батарейки в радиоприёмнике на маяке полностью разрядились, а поскольку, как и все другие изобретения Питера, они подзаряжались только от солнца, ночью зарядить их было невозможно.

Блэк сдвинул тумблер на чёрной пластмассовой коробке, чтобы выйти в эфир, и, склонившись к микрофону, громко произнёс:

– АЛЛО, ЛЕОНАРДО! СЛЫШИШЬ МЕНЯ? АЛЛО! АЛЛО! ПРОВЕРКА ЗВУКА. ПРОВЕРКА ЗВУКА. АЛЬФА! МОЛОДЕЦ! ЧАРЛИ!

Он покрутил ручку настройки в обе стороны, стараясь как можно лучше настроить «частоту зеро» – единственную, которую можно поймать одновременно и в реальных местах, и в Воображаемых.

Насколько помнил Блэк, «частота зеро» – это радиационный фон Вселенной, который возник во время Большого взрыва, и его должны были улавливать несколько приёмников, созданных Питером.

Но вот это проклятое устройство совершенно не хотело ничего ловить, лишь издавало лёгкий шум, свист и что-то похожее на стрекот насекомых. Эти тихие и слабые звуки даже не перекрывали шум дождя, который не переставал барабанить по погасшим светильникам маяка.

Отсюда, сверху, гавань Килморской бухты выглядела просто ужасно – как после конца света. На востоке облака удалялись, оставляя над морем всё более яркие, золотистые полосы, а солнечные лучи там и тут прорывали затянутое тучами небо.

Блэк ещё некоторое время пытался заставить радио заработать и наконец в отчаянии отодвинул микрофон.

Ничего. Полная тишина. Полнейший мрак. Полнейший мрак и дождь.

Бесполезно ловить в эфире сигнал Леонардо. Бесполезно искать Улисса – а Питер прохлаждается в Венеции. Всё это означает, что ему одному придётся столкнуться с самым непримиримым врагом.

Настолько опасным врагом, что ни в коем случае нельзя втягивать в эту историю ребят.

Блэк поднялся и, уперев руки в бока, стал думать, что делать. Перевёл взгляд с бригантины, стоящей на рейде, на вершину утёса, где дымилась вилла «Арго». Без привычной башенки на вершине Солёный утёс был неузнаваем.

– Думай, старик, думай! – приказал себе Блэк. – Сколько их, по-твоему?

Ребята видели на борту чернокожего моряка и ещё какого-то типа. А весь остальной экипаж, похоже, составляли обезьяны.

Блэк даже выругался от бессилия.

Если не считать обезьян, то Спенсер был по сути один.

Один.

«Но как Спенсеру удаётся управлять обезьянами? – задумался Блэк. – Как он отдаёт им приказы и заставляет понимать себя? Всё дело в этом. Если б только удалось нарушить связь Спенсера с его моряками, снова поднять их на бунт…»