Шотландия. Автобиография, стр. 20

Вышеозначенная Агнес Сэмпсон созналась, что дьявол посещал их сборища в церкви Северного Бервика, принимая обыкновенно облик мужской, и, ежели они задерживались с приходом, подвергал их наказанию, требуя целовать ему заднюю часть в знак покорности, для чего воздвигался на алтарь, и все подчинялись. Совершив же сие богомерзкое действо, поносил он последними словами короля Шотландии и принимал от ведьм клятвы верности, всех выслушивал и удалялся, они же возвращались по домам…

Означенные ведьмы, будучи спрашиваемы, как обращался с ними дьявол, когда посещал их сборища, сознавались, что он принимал их в услужение, они приносили ему клятвы верности, после чего познавал он их плотски, и было это не слишком приятно, из-за того, что холоден его уд, и бывало так множество раз.

Что касается вышеозначенного доктора Файана, иначе Джона Каннингема, расследование его злоумышлений началось по обвинению в сговоре с дьяволом и сотворении колдовских чар. Будучи обвинен по показаниям упомянутой Джейлис Дункан, каковая призналась, что он был писцом на сборищах и единственный из мужчин удостоился одобрения дьявола, указанный доктор был схвачен и заключен в тюрьму и подвергнут пыткам, каковые обыкновенно применялись в таковых случаях и каковым, что сказано выше, были подвергнуты и прочие обвиняемые.

Сперва обвязали ему голову веревкой, но он ни в чем не сознался. После чего принялись увещевать добровольно признаться, однако он отказывался. Наконец подвергли его самой жестокой и безжалостной боли на свете, называемой «сапогами», и после трех применений сей пытки, когда спросили его, признает ли он свои ковы и прочие преступления, не смог он даже шевельнуть языком. Заподозрив неладное и по признаниям прочих ведьм, заглянули ему под язык и нашли там две булавки, воткнутые в плоть; когда их извлекли, все ведьмы сказали: «Теперь чары сняты» и объяснили, что сии булавки препятствовали ему сознаваться. После чего его немедленно освободили от «сапог» и доставили к королю, где он во всем сознался и добровольно подписал признание, каковое состояло в следующем.

Во-первых, он всегда присутствовал на сборищах ведьм и был писцом для тех, кто служит дьяволу и зовется ведьмами, записывал их клятвы верности и иные слова, каковые диктовал ему сам дьявол…

После показаний означенного доктора Файана, иначе Каннингема, и после того, как, что сказано выше, прочел он свои показания и добровольно их подписал, отвели его по приказу начальника тюрьмы в камеру, где, осознав неправедность путей, коими шел в жизни прежде, отринув прежнюю небогоугодную стезю, признав, что поддался обольщениям и искушениям сатанинским и потому с охотою предавался колдовству и наведению чар, порвал он с дьяволом и прислужниками оного, поклялся отныне вести жизнь христианскую и, будто заново обращенный, принял Господа…

Тем не менее следующей ночью изыскал он способ и похитил ключ от камеры, в коей был заключен, и ночью выбрался наружу и бежал в Солтпенс… О нежданном побеге известили его королевское величество, который повелел провести полное дознание и разослать во все части страны объявления с описанием беглого колдуна. И в итоге сей широкой и стремительной охоты был он снова схвачен, привезен в тюрьму и снова предстал перед его королевским величеством и был допрошен как относительно побега, так и насчет прежних занятий. И сей доктор, вопреки собственному признанию, занесенному в протоколы и собственной его рукой подписанному, осмелился отрицать все, что говорил ранее.

Чтобы перестал он упорствовать и сознался окончательно, подвергли его удивительной пытке, заключавшейся в следующем. Ногти на всех его пальцах отодрали и выдернули приспособлением, каково в Шотландии именуется «туркас», а в Англии называется клещами; и под каждый ноготь ввели по две булавки почти до головок. Несмотря на жестокие мучения, доктор не издал ни стона и ни в чем не сознался, хотя применялись к нему и иные пытки. Тогда его по приказу его королевского величества вновь поместили в «сапоги» и долго не выпускали, и столь мучительным было испытание, что ноги его были совершенно расплющены, а кости и плоть так размозжены, что кровь и костный мозг лились потоком, и нельзя было их остановить, вследствие чего более не мог он ходить. И, вопреки всем этим жестоким пыткам и невыносимым мукам, отказывался он сознаваться в чем-либо — столь глубоко проник дьявол в его сердце, что он отвергал все, сказанное им прежде, и повторял лишь одно: что все слова, под коими стоит его подпись, были сказаны в страхе перед пытками, каковым его подвергали…

Вышеозначенный доктор Файан был допрошен, обвинен и приговорен по закону к смерти, а после к сожжению согласно уложению сей земли. Посему его посадили в повозку и сперва удушили, после чего незамедлительно кинули тело в разведенный по этому случаю большой костер, каковой разожгли на Замковой скале в городе Эдинбурге в первый день января 1591 года. Остальные ведьмы, коих не казнили, оставлены в тюрьме для дальнейшего расследования и дознания по воле его королевского величества.

Запрет играть на волынках по воскресеньям, 1593 год

Отношение властей Шотландии к народным увеселениям прекрасно иллюстрирует приводимый ниже указ.

Пресвитерия Глазго постановляет, что если Мунго Крэйг будет и впредь играть на волынке по воскресеньям, с восхода до заката солнца, в любом месте в пределах пресвитерии, надлежит его немедля подвергнуть отлучению от церкви.

Мятеж в грамматической школе, 1595 год

Роберт Биррел

Житель Эдинбурга Роберт Биррел стал свидетелем кровопролития на улицах города, когда группе учеников грамматической школы отказали в их «законных правах» (в чем именно, не совсем ясно).

Сентября 15 дня Джон Макморран был убит выстрелом из пистоля со стороны школы. Этот Джон Макморран был бальи в то время, а ученики грамматической школы, как было заведено, пришли в городской совет за подтверждением своих прав, в чем им было отказано; и тогда некоторые ученики, сыновья джентльменов, устроили мятеж, пришли ночью и захватили школу, раздобыли себе провизию и воду и древнее огнестрельное оружие и мечи; они укрепили ворота школы и отказывались впустить внутрь наставников и прочих, покуда не возвратят им их права.

Провост, бальи и члены совета, услыхав об этом, приказали Джону Макморрану отправиться в грамматическую школу и восстановить порядок. Означенный Джон с помощниками поспешил к школе и потребовал отпереть ворота, но ученики отказались. Тогда бальи с помощниками взяли бревно и побежали к задней двери. Один ученик велел им отступить, иначе, мол, клянусь Господом, он выстрелит в них. Бальи счел, что он не посмеет выстрелить, и приказал помощникам таранить дверь. Тогда вперед вышел Уильям Синклер, сын Уильяма Синклера, канцлера Кайтнесса, и высунулся он с пистолем из окна и выстрелил бальи в голову, от чего тот умер. Вскоре после этого собрались у школы все горожане, и означенных мятежников схватили и посадили под замок, однако в скором времени их отпустили, никоим образом не ущемив.

Побег разбойника, 14 апреля 1596 года

Томас Скроуп

Граница между Англией и Шотландией не отличалась спокойствием: здесь процветали насилие, воровство и постоянно вспыхивали конфликты. Некоторые даже полагали, что жители Пограничья — вовсе и не шотландцы, а некий особый народ. В приводимом ниже письме Тайному совету хранитель границы Томас Скроуп, в чьи обязанности входило поддерживать порядок на границе, описывает побег из замка Карлайл печально известного «Кинмонта Вилли», разбойника из прославившегося своими дурными наклонностями рода Армстронгов. Организовал побег Уолтер Скотт из Боклю.

Считаю своим долгом сообщить вам об «отважной попытке», каковую предприняли шотландцы, покушаясь на сей замок ее величества, и прошу довести все изложенное в письме до сведения ее величества. История сия связана с замком, о котором я писал прежде, и свидетелем ее был милорд канцлер, к рассказу коего, чтобы не быть утомительным, я и перехожу.