Враг мой (Авторский сборник), стр. 115

Дэвидж переводит взгляд на Киту. Та чуть заметно кивает и протягивает тиману конверт.

— Здесь технические характеристики и результаты испытаний взрывчатого вещества, с помощью которого на планете Дружба была предпринята попытка уничтожить Дэвиджа и Язи Ро. Следы ведут в «Тиман Низак».

Тиман берет конверт с такой опаской, словно это тоже бомба. Через некоторое время он поднимает голову.

— Это еще не все.

Дэвидж смотрит на меня. Я хмурюсь и отвожу взгляд. Скорее всего этот тиман — наш враг. Но из коридоров памяти ко мне взывает Талман. Айдан говорил: когда нет тайн, то нечего скрывать, нечего вспоминать.

Глядя на тимана, я говорю:

— Существует талма, способная положить конец войне на Амадине. Благодаря усилиям одного мудреца на Амадине и прозрениям «Кода Нусинда» она становится реальной. Мы с Дэвиджем — кусочки головоломки. Третий кусочек — «Кода Нусинда». Если она окажется дискредитированной и джетаи диеа пересмотрят свое решение о ее включении в Талман, то роль тиманов в войне между Соединенными Штатами Земли и Драко так и останется на уровне слухов. Если кто-то — Дэвидж или я — погибнет, нас вряд ли кто-либо заменит. Тогда талма не осуществится, и «Нусинда» будет дискредитирована. Нижняя челюсть тимана лежит на его торчащей груди, голова вздрагивает в такт дыханию.

— Понимаю, зачем вы прилетели на Тиман. Вы усматриваете в нашем нежелании включать эту книгу в канон тайный умысел. Что ж, вы узнаете, кто стоит за попыткой саботировать эту талму. Возможно, вы увидите и другое: как народ, стоявший, по вашему мнению, у истоков войны, приведет противников в амадинской войне к миру.

С тиманом никто не спорит. Атруин совершенно замыкается в себе. Молчание затягивается. Наконец Атруин приходит в себя, его глаза сверкают.

— Поймите одно: у каждого народа есть выбор, как себя вести в случае угрозы. Люди и драки нападают или спасаются бегством. Тиманы, как вам известно из новой книги Талмана, реагируют иначе: они воздействуют на саму угрозу. Большинство тиманов, конечно, так не поступают — ведь и люди, и драки почти никогда не совершают убийство, едва забрезжит малейшая угроза. Разум возобладал над первобытными инстинктами. — Атруин'до Тиман втягивает голову в плечи. — Однако некоторые из нас оказываются рабами инстинкта. Во всяком случае, навыков, вызванных к жизни этим инстинктом. Увы, в это число попал и Хиссиед-до' Тиман.

— Надо полагать, он не один такой?

— Разве на Земле нет убийц? — спрашивает Атруин, не ожидая ответа на свой вопрос. Указывая на конверт, он продолжает: — Я передам это в «Карнарак», нашу службу ситуационного реагирования, сопроводив требованием «Низак» о предоставлении исчерпывающей информации. Если ответы существуют, «Карнарак» их даст.

Он приказывает окнам проясниться, и нашим взорам предстают туманные пейзажи планеты Тиман.

«Тиман Низак» содержит для гостей и партнеров с других планет специальный бизнес-поселок. Та часть поселка, где селят нас, называется Ке-Вак-Унт — «Кислородный сад». Воздух здесь густой, влажный, пахнет залежавшимся сыром. Нам предоставляют отдельные покои. Я едва успеваю снять скафандр и помыться, а ко мне уже пожаловал гость. В кресле гостиной восседает с выражением крайней сосредоточенности на лице Дэвидж. Одевшись, я сажусь напротив него.

— С чем пожаловал?

— Хочу попросить об услуге. — Он оглядывается, нюхает воздух и качает головой. — Ну и вонь! Чем им так дорог запах лежалой брынзы? Неужели они считают, что мы хотим это нюхать?

— Наверное, они терпимее к запахам, чем мы.

— Здесь на роль освежителя воздуха сгодился бы и дохлый скунс, — ворчит Дэвидж. Он трет глаза, потом сплетает пальцы на животе. — Мы должны сделать здесь два дела. Первое — выследить того, кто пытался нас убить. Атруин обещал нам полное содействие. Я верю, что он выдаст нам злоумышленника или скончается от стыда. По-моему, он искренен.

— От чьего имени он действует: от своего собственного или от имени своего начальства?

— Наверное, то и другое. — Дэвидж щиплет себя за ухо и смотрит на голограмму, не очень-то достоверно изображающую поленья в камине. — Во всяком случае, Тай, Кита, Фална и я будем сотрудничать с Атруином.

— А второе дело? — напоминаю я ему.

— Нам известно, что тиманы способны, манипулируя другими разумными существами, доводить их до взаимного уничтожения. А могут ли они, манипулируя другими, способствовать их возрождению или по крайней мере взаимному выживанию? Мы должны овладеть знаниями тиманов. Для этого тебе придется поступить в Ри-Моу-Тавии.

— Несколько лет назад Ри-Моу-Тавии с отличием окончил Фална.

— Рано или поздно, Ро, эта талма приведет нас с тобой на Амадин. Не хочу огорчать Эстоне Нева вестью, что его род прерван из-за того, что я обрек на смерть Фалну.

— Я тоже не намерен умирать, — возражаю я, но Дэвидж пренебрежительно машет рукой.

— Это еще не все. Ты занялся всем этим, потому что хочешь мира на Амадине. Ни на минуту об этом не забывай, пока будешь в Ри-Моу-Тавии. Фалне не пришлось сражаться на Амадине, поэтому у него другие приоритеты. Думаю, ты уже убедился, как неплохо я угадываю, что творится у Фалны в голове. Тебя я тоже понимаю. Ну, что скажешь?

— Почему бы мне просто не посетить несколько уроков и не поговорить с мудрецами? Или это слишком дорого?

— Деньги для нас не проблема. Главное — чтобы ты там оказался. Тиманы — и те редко попадают в эти школы, не говоря об инопланетянах.

— «Тиман Низак» приводит в движение планеты, — говорю я. — Эта задачка им тем более по плечу.

— Наверное. — Дэвидж задумчиво разглядывает меня. — Знаешь, что ответил Фална на мой вопрос, какими достоинствами надо обладать, чтобы туда поступить? Очень просто: «Быть интересным».

Что представляет интерес для тиманов? Мне нет до этого дела. Я знаю о них не очень много, но то, что знаю, мне совершенно не нравится.

Лахвай ни'до Тиман, дакиз Ри-Моу-Тавии, сидит на золотой подушке перед хрустальным столиком и не сводит белых глаз с меня, то есть с моего скафандра. Он обращается ко мне по-тимански. В наушниках я слышу лишенный экспрессии перевод.

— Я ощущаю угрозу, Язи Ро. Ты видишь это?

— Возможно. — Глядя сквозь щиток, я различаю в тумане валяющиеся повсюду бумаги, исписанные от руки на тиманском языке. Что это — письма от благодарных студентов, черновик книги, которую дакиз сочиняет в свободное время, угрожающие требования кредиторов?

Как ни странно, дакиза не возмущает мой уклончивый ответ.

— Ты учился в Ри-Моу-Тавии? — Даже перевод не скрывает недоверчивость тона.

— Нет, — отвечаю я откровенно. — Я родился на поле боя и взрос под грохот взрывов. Благодаря этому я обладаю кое-какими навыками.

— Ты убивал?

— Да.

Темно-серых век становится меньше, белых глаз — больше.

— Много раз?

— Что такое «много убийств» для тимана, дакиз?

И снова ему нравится моя реплика. Я пользуюсь у него успехом.

— Язи Ро, прежде у нас не бывало учеников-убийц.

— Так считаешь ты, — говорю я.

Лахвай опирается на левый локоть, поправляет свою голубую мантию, кладет одну руку на столик.

— Тиманы не воевали уже много столетий.

— Я нахожу это чрезвычайно странным, дакиз.

— Почему?

— Мне всего семь лет, однако война, в которой я родился и сражался, война, шрамами которой я помечен, была таманской.

Дакиз постукивает по подбородку пальцами правой руки. Жаль, что Дэвидж не предостерег меня от чрезмерного кокетства.

— Согласись, Язи Ро, раз ни один тиман не воевал в этой войне, ни один не погиб и не страдал от ран, ни одна пядь тиманской территории не была утрачена либо приобретена, то назвать эту войну тиманской совершенно невозможно.

Во мне вскипает злоба, но я борюсь с собой. Пытаюсь вспомнить сюжет про акул и камень, но в голове пустота. Приходится самому формулировать мысль: