Божественная шкатулка, стр. 30

– Он все-таки сделал выбор, Корвас.

– Что? – спросил я и оглянулся на Синдию. Та стояла за моей спиной, держа в руке черный зажженный факел. – Ты по-прежнему читаешь мои мысли, Синдия?

– Тайю сделал свой выбор.

– Какой же выбор мог сделать маленький мальчик?

– Он был смел в своем выборе. Когда ты поймешь это, то сможешь понять и тот вред, который сейчас приносишь ему. – Сказав это, Синдия протянула мне факел. – Возьми!

Я взял его и, повернувшись к погребальному костру, посмотрел на своего маленького брата.

– Прости меня, Тайю. Скажи нашему отцу, когда встретишь его, что я и у него прошу прощения.

Я какое-то мгновение подождал, после чего коснулся зажженным факелом погребального ложа. Как в случае с Аджрой, оно моментально, без всякого огня, обратилось в столб черного дыма, которого уже через несколько секунд не стало. Затем дым собрался в черное облако, и оно, вобрав в себя холодную золу, исчезло где-то высоко над нашими головами среди верхушек гигантских деревьев. На месте погребального костра не осталось ни малейших следов огня.

Синдия прикоснулась к моей руке и сказала:

– Теперь ты должен пойти и отыскать Абрину.

– Это нужно сделать мне одному? – откликнулся я.

– Но ведь именно ты Проводник, только ты, и никто другой.

– А Руутер и ты?

– Мы подождем тебя здесь.

– Что сказать Абрине, если я найду ее?

– Ты обязательно ее найдешь. А что касается ответов... – Синдия сделала паузу и указала на висевшую у меня на поясе шкатулку. – Там найдутся все нужные тебе ответы. Корвас, что бы ты ни хотел сказать ей, ты должен поторопиться, если не хочешь попасть в руки капитана Шэдоуса.

ГЛАВА 20

Я понял, что мне не составит особого труда отыскать красавицу великаншу. Стук топора Абрины явственно доносился из лесной чащи. Прежде чем увидеть эту удивительную женщину, я услышал, как за стуком топора последовал оглушительный удар – это на землю рухнуло срубленное ею исполинское дерево. Секунду спустя Абрина продолжила работу.

Я вывел моего скакуна на залитый солнцем участок Леса. Над северным краем поляны висела пыльная дымка. Я повел коня вперед, объезжая пни, и вскоре моему взгляду предстала Абрина. Стоя на поваленном дереве, она обрубала со ствола ветви. Отдельные из них – их Абрина обрубала одним ударом – были толще когда-либо виденных мной деревьев, свалить которые даже взрослым мужчинам удавалось с чертыханиями и проклятиями не менее чем за час. Я представил себе того, кто встанет на пути очаровательной великанши в минуту гнева, и внутренне содрогнулся.

Я не был уверен, заметила ли она мое появление, и поэтому спешился и привязал коня к невысокому деревцу, возвышавшемуся над гигантскими пнями. Взяв в руки шкатулку, я спросил ее о том, что мне сейчас следует делать.

Наблюдай! – ответил мне подарок Олассара.

Я присел на пень и принялся наблюдать за тем, как удивительная великанша обрабатывает ствол дерева. Абрина была великолепна. Она напоминала неутомимую, наделенную невероятной точностью машину. Наконец она подобралась от комля дерева к верхушке, которая была толщиной не более метра. Хотя солнце уже начало скрываться за находившимися на юго-западе горами, я чувствовал, что мне становится все теплее. Когда охватившее меня неясное томление наконец вполне реально и телесно заявило о себе, я встал и раздраженно пересел на противоположную сторону пня, повернувшись к Абрине спиной.

Очень часто мои любовные прихоти втягивали меня в самые забавные истории. Достаточно серьезной оказалась лишь нынешняя ситуация, когда я отправился в это странное путешествие вместе с нантской жрицей. Не успел я толком нацелиться на избравшую безбрачие красавицу Синдию, как втрескался по уши в прекрасную великаншу – женщину-лесоруба. Причем в женщину, чей рост изрядно превышал мой собственный! Сомневаюсь, что я смог бы даже поднять ее топор! Одна голова этой восхитительной девы производила впечатление выкованной из двухсот фунтов железа!

В общем, Абрина производила просто-таки неизгладимое впечатление. Все в ней казалось неотразимым! Мое воображение было взбудоражено до предела. Ее роскошное необъятное тело просто сводило меня с ума!

– Корвас! – раздался голос за моей спиной.

– Да? – От неожиданности я вздрогнул, едва не подпрыгнул и оглянулся на Абрину. Та по-прежнему стояла на поваленном дереве.

– Мне жаль, что твой брат умер.

– А я его толком и не знал. – Я отвернулся и принялся с преувеличенным интересом разглядывать муравья, отважно вскарабкавшегося на мысок моего левого сапога. Я испытывал чувство вины за то, что Абрина сострадает по поводу смерти моего брата, в то время как я думал о вещах совсем иного свойства. – Меня отправили, чтобы я нашел тебя.

– Я знаю.

Я быстро взглянул на мою собеседницу.

– Откуда тебе об этом известно?

– Последние несколько недель меня преследуют какие-то тревожные, пугающие сны. В них я вижу великие войны и столь же великие страдания. В моих снах я побывала во многих далеких странах. Существует одно пророчество, Корвас.

– Да, я знаю. – Я встал и повернулся к Абрине лицом. – Я точно не помню, но... – Тут мне в бок уперся ящичек божественной шкатулки. Я вынул из него предлагавшуюся мне записку и прочитал ее.

Ведомый Зеркалом Второго, Герой будет найден Вторым, который будет выбран отцовской рукой, храним Первым, удостоится любви Зеркала и будетсожжен Зеркалом для того, чтобы быть собранным Дымом.

– Корвас, я ведь женщина.

Я ответил на ее слова энергичным кивком.

– Абсолютно с этим согласен, Абрина.

– В пророчестве все-таки упоминается герой, а не героиня.

Я вытянул вперед руки.

– Видимо, Тайю был полностью уверен, когда остановил свой выбор на тебе. Нантская жрица сразу же с ним согласилась. Тайю вел нас сюда всю дорогу из Искандара.

Абрина вонзила свой топор в пень и присела на его край рядом со мной, затем устремила свой взгляд ввысь, на кроны деревьев.

– Корвас, надо мной с самого детства насмехаются. Меня еще с тех далеких пор называют дылдой, каланчой, горой, уродиной. Тайю сказал мне, что древнее пророчество хочет, чтобы я сразилась с богом-разрушителем и спасла тех, кто называл меня уродиной. – Она указала рукой на окружающие нас со всех сторон деревья. – Здесь, в Черном лесу, среди этих деревьев и лесных обитателей, мне очень хорошо и спокойно. Зачем мне идти с тобой, зачем нужно уходить из леса и спасать тех, кто обижает меня?

– Не знаю. На эти вопросы могут ответить лишь жрецы. Если бы я обладал могуществом богов, то уничтожил бы всех твоих обидчиков. Но, к сожалению, я способен лишь обмануть их, торгуя коврами. – Я пересел на противоположный край пня, по-прежнему держа в руках шкатулку. Затем снова посмотрел на Абрину. – Единственное, что я знаю наверняка, – это то, что если все плохие люди, населяющие наш мир, будут мертвы, то сделаться хорошими они уже больше никогда не смогут. Для того, чтобы измениться в лучшую сторону, все-таки нужно быть живым.

Пока Абрина обдумывала услышанное, я также задумался над тем, откуда мне пришли на ум эти слова. Они звучали едва ли не по-старчески мудро, и я не представлял себе, что способен на подобную глубину мысли. Потом посмотрел на шкатулку, и мне в голову закралось вполне обоснованное подозрение в источнике этих мыслей.

Абрина встала, вытащила топор из пня и повернулась ко мне лицом.

– Корвас, скажи мне, когда ты только зашел на поляну и уселся на этот пень, о чем ты тогда подумал?

Я почувствовал, как мои щеки залились краской смущения.

– Это действительно для тебя важно?

– А сама жизнь важна?

– Для меня это важно, Абрина.

– Тогда ответь мне.

– Я... видишь ли... думал... – Я заглянул великанше в глаза, затем перевел взгляд на поверхность огромного пня. На нем были видны сотни годовых колец, и при виде их я испытал грусть, подумав о том, что мне не только не суждено прожить так долго, но и вряд ли удастся встретить собственное тридцатилетие. – Я думал о том, что хотел бы заняться с тобой любовью. Мне неловко в этом признаться, но я думал именно об этом.