Леди удачи. Все пути…, стр. 55

— Арабелла, дорогая! Что с вами? Вы нездоровы? — Уэйд впервые за несколько лет нарушил обещание не переступать порога спальни миледи.

Упав на кровать, Арабелла разрыдалась.

— Тюфяк! Тряпка!!! — рычала она сквозь слезы. — Держать в руках этого бандита и позволить ему уйти! На это способен только сэр Уэйд! Почему я не умерла, когда согласилась выйти замуж за это ничтожество?!!

Джулиан все так же оторопело смотрел на бьющуюся в истерике жену.

— Арабелла! — виновато пробормотал он. — Я не понимаю… Какого бандита?.. Куда уйти?..

— Не понимаете?!! — вскинулась леди Уэйд. Лицо ее было искажено яростью, щеки пылали. — Конечно! Разве, сидя в уютном кабинете, можно понять, что убийца и пират Блад разгуливает на свободе!

— Как? На свободе?! — поперхнулся лорд Джулиан.

— Представьте! Я только что видела его. Он ворвался ко мне в карету, наговорил дерзостей. Едва не убил… Кстати, если я правильно поняла, он скрывается где-то в порту и намерен при первой возможности покинуть Англию. А лорд Уэйд почивает на лаврах!

Лицо Джулиана помрачнело.

— Подождите! Вы утверждаете, что Блад свободен и находится в порту? Черт! Куда же смотрит наше правосудие?! Ну, ничего, я лично этим займусь! — тонкие черты его лица исказила ненависть. — Кто-то из нас двоих должен, наконец, найти покой. Я немедленно отправляюсь к королеве!..

Лорд Уэйд не успел сделать и шага к двери, как та открылась, и камердинер доложил:

— Сэр Бишоп просит его принять!

— Бишоп? — лорд удивленно воззрился на притихшую Арабеллу. — Что нужно этому старому дураку?

Леди Уэйд словно подхлестнуло.

— Он мой дядя, прежде всего! И имеет право приезжать, когда захочет. Извольте говорить о нем с уважением!

Джулиан лишь махнул рукой и вышел из спальни. Арабелла поднялась с кровати и, поправив смятые кружева, последовала за мужем.

Войдя в гостиную, где ждал полковник, лорд Уэйд широко улыбнулся и пошел навстречу Бишопу, протягивая для приветствия руки:

— Боже мой, полковник, как мы рады видеть вас! Правда, дорогая? — с нежной улыбкой обратился он к Арабелле, на лице которой только внимательный наблюдатель отметил бы следы волнения.

Полковник к таковым не относился, поэтому он приветствовал хозяев со своим привычным апломбом.

— Засиделся у себя в поместье, вот и решил вас навестить, — бесцеремонный громкий голос вызвал легкую гримасу недовольства на лице лорда.

— Как поживаете, дядя? — со светской улыбкой спросила Арабелла.

— Ну, кое-что тебе должно быть известно от Шеффилда, а о подробностях мы позже поговорим. Надеюсь, с письмами все в порядке? — со значением проговорил Бишоп.

— Наверное… — в растерянности произнесла Арабелла и взглянула в недоуменное лицо Уэйда. — А о каком Шеффилде вы говорите, дядя?

— Ну, ты, племянница, видно, не слишком поумнела в этом сыром Лондоне! — расхохотался полковник. — Собственного приятеля забыла! Неделю назад виделась и забыла?!!

— Какого приятеля он имеет в виду? — с подозрением поинтересовался Джулиан.

Арабелла недоуменно пожала плечами.

— Дядя, вы что-то путаете. Я не знаю никакого Шеффилда!

Бишоп словно споткнулся. Смех его оборвался, а не блещущее интеллектом лицо обратилось в удивлении к племяннице:

— Но… Он сказал, что от тебя… Он должен был привезти тебе твои письма… — до полковника начала доходить сложившаяся ситуация.

Уэйд, долго молча смотревший на Бишопа, спросил тихо и спокойно:

— Он, конечно, показал вам документы?

— Документы?.. Нет… Какие?

И без того длинное лицо сэра Джулиана совсем вытянулось. Он обернулся к перепуганной Арабелле.

— О чем вы писали своему дяде, миледи?

— Обо всем понемногу… — пролепетала та.

— О пустяках! — загремел, оправдываясь, Бишоп. — О придворных сплетнях, о герцогине Мальборо. О том, как ты, племянничек, подсек эту «первую леди» с ее письмом к австрияку Савойскому…

— Что?!! — задохнулся Уэйд. — Арабелла, вы!.. Вы!.. — он с трудом справился с охватившим его желанием выругаться. — Вы подписали мне смертный приговор, миледи. Если эти письма попадут в руки герцогини, Тауэр покажется раем по сравнению с тем, что меня ожидает. Да и вас тоже.

Помертвевшая от ужаса Арабелла расширенными глазами смотрела на мужа, не в силах вымолвить ни слова.

Джулиан снова обернулся к растерянному Бишопу:

— Как, вы сказали, назвался этот человек?

— Ш-шеффилд! Томас Шеффилд. Кажется…

— Как он выглядел?

— М-м-м… — по лицу полковника было видно, как туго проворачиваются заржавленные шестеренки в его не привыкшей думать голове. — Высокий парень. Волосы светлые, глаза тоже. Лет не больше тридцати с виду. Не простолюдин, это точно.

— И всё?

— Ну, еще… А! Вот! Родинка на виске!

— Еще?

— Нет, — признался Бишоп, побагровев, как от тяжелой работы. — Больше ничего не могу вспомнить.

Джулиан в порыве отчаяния зашагал по гостиной.

— Кто же он? Почему он взялся за это дело? Чем я помешал этому Шеффилду? Невероятно! У меня ведь не так много врагов.

— А Блад? — вспомнила сегодняшнюю встречу леди Уэйд.

— Блад?! — встрепенулся Бишоп, словно старая гончая, почуявшая запах дичи.

— Да при чем тут Блад! — рявкнул Уэйд вопреки своей утонченности. — Откуда ему было в Ньюгете узнать обо всей этой истории?

— Ведь вы, сэр, упустили его подружек, — пожала плечами Арабелла.

Лорд Джулиан задумался. Бишоп недоуменно смотрел на супругов.

— А что, Блад в тюрьме? — в голосе его прозвучала надежда.

— Уже нет, — махнул рукой Уэйд. — Ах, черт! — вдруг спохватился он. — Еще и этого пирата разыскивай по всему Лондону!

— Искать нужно его девиц, — одним из лучших качеств Арабеллы было хладнокровие и способность сохранять рассудительность в минуты опасности. — Думаю, они выведут и на Блада, и на этого… Шеффилда.

— О, если бы! — вздохнул Джулиан.

От Бишопа не укрылся благодарный взгляд лорда, брошенный на жену. Бывший плантатор засиял от гордости:

— Вся в меня! — подбоченился он.

Арабелла, вспомнив похожие слова, сказанные другим голосом, прикусила губу.

Глава 38

Рано утром по ступенькам старинного особняка спускались два молодых человека. Внизу их ждал конюх, держа на поводу двух оседланных жеребцов.

— Твои конюшни неиссякаемы, Гилберт! — воскликнул высокий светловолосый юноша. — Я думал, что нанес тебе непоправимый урон, загнав твоего Брустера, а ты предлагаешь мне еще более великолепных коней.

Маленький граф радостно засмеялся:

— Зато, если бы ты не потерял коня, я не смог бы передать тебе тысячу приветов, поцелуев и других изъявлений любви и нежности от твоих родных. У каждой тучки серебряная изнанка [48], дружище!

Друзья, смеясь, вскочили на коней и тронули поводья.

— Куда? — обернулся к Тому Гилберт.

— На Элтон-Бридж. Надо немедленно отдать друзьям очень важные бумаги. Придется поспешить — из-за этой треклятой ямы я задержался почти на два дня.

Дав шпоры коням, всадники вылетели за ворота усадьбы Дервенуотер. Промчав бешенным галопом по улицам Лондона, они осадили коней у небольшого дома на самом углу Элтон-Бридж.

— Это здесь, — сказал Том. — Подожди меня, Гилберт.

И, привязав жеребца у некоего подобия коновязи — ажурной решетки у крыльца, Шеффилд вошел в дом. В двери торчала записка. Том развернул ее и прочел:

И хоть подписи не было, Томас узнал руку, черкнувшую эти строки.

— Гил! — обратился он к другу, — друзья просят меня прийти в такое место, где я не хотел бы иметь провожатым тебя.

— ??? — маленький граф от изумления даже привстал на стременах.

— Подумай о своей репутации, — продолжал Том. — И о репутации Милдред тоже. Я пойду один. И Байярда своего забери, пожалуйста: негоже графским коням разгуливать по Рэтклиф-Хайуэй.