Леди удачи. Все пути…, стр. 103

— Так значит… — растерялся Жак.

— Вот именно. Ты понял теперь, в какую передрягу мы влезли? Тем более, и небылиц-то сильно не наплетешь. Мы-то бы еще выкрутились, но там остался Блад — адмирал эскадры. Пока еще английской эскадры, понимаешь?

— Да-а! — Жак задумчиво поскреб шевелюру. — Тогда выхода нет, придется бежать в четвертый раз. Вот погоди, на ночлег станем…

— Если я не ошибаюсь, — подала голос Ксави, прильнув к запыленному окошку, — мы въезжаем в какой-то городок. Может, хоть отдохнем по-человечески…

— По-человечески ты отдохнешь дома, — нежно улыбнулась Джоанна, — или на кладбище. А пока «…покой нам только снится». Надо снова пробовать бежать.

— На пустой желудок никаких побегов! — решительно заявила Мари. — У меня уже живот свело. Что я, Мересьев — по лесам голодной шляться, шишки жевать?! Нет уж, сначала кусок мяса, а потом, пожалуйста, хоть лес, хоть болото, хоть пустыня Кара-Кум…

Закончить тираду ей не удалось. Карета остановилась, дверца распахнулась, и в экипаж засунулись пышные рыжие усы.

— Выходить! Идти за меня!

— Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству, прыжок на месте — провокация! — проворчала Ксави, оглядывая отряд, окружавший карету, и, подобрав юбки, грациозно выпрыгнула из экипажа. — Ну, куда «идти за тебя», дуб свейский [143]?

Оказалось, что карета стоит у большой двухэтажной харчевни на базарной площади городка. Девушек и Жака почти впихнули в низкую чистенькую залу, где уже стояли слегка растерянный хозяин харчевни — простоватый белорус и элегантно-надменная Аталия. Теребя тонкими пальчиками черный локон, она окинула насмешливым взглядом взъерошенных подруг и обратилась к трактирщику по-польски:

— Две комнаты наверху барышням и одну — их слуге. Не спускать с них глаз. Обед подадите в комнаты.

— Вот еще! — возмутилась Ксави, прекрасно знавшая польский. — Этот долдон принесет каких-нибудь тараканов тушеных, а я должна молчать и давиться?!

— Хорошо, — пожала плечами Аталия, — пусть за обедом придет ваш слуга. Все равно бежать вам не удастся. И не надейтесь!

— Успокоила! — буркнула Мари и покосилась на Джоанну.

Та улыбнулась:

— Это мы еще посмотрим!

Ксави сидела у окна и штопала камзол, мурлыча себе под нос попурри из всевозможных пиратских песенок. Жак пошел на кухню за обедом и застрял. А Джоанна раскашлялась так, что бдительная Мари, памятуя горький опыт в Северном море, накачала подругу аспирином и антибиотиками «для профилактики» и отправила спать.

— Чтобы к вечеру была, как новая копеечка! — объяснила она свой энтузиазм. — А то будешь потом ныть: «Комиссар, брось! Да не меня, рацию!».

И вот теперь Ксави могла, наконец, остаться наедине со своими мыслями. Где-то там Нэд?..

Из задумчивости ее вывел стук двери. Мари обернулась и, вздрогнув, выронила из рук шитье. На пороге стоял Жак с подносом, уставленным тарелками. Но, Господи, какой вид имел Ренар! Лицо его было землисто-серым, в глазах застыло смятение, а руки дрожали так, что посуда звенела.

— Что случилось? — Ксави вскочила и, взяв у Жака поднос, поставила его на стол. — Что? Говори!

— Где Джоан? — выдохнул Ренар.

— Простудилась. Спит.

Жак на цыпочках подошел к двери спальни и осторожно заглянул. Там, уютно свернувшись калачиком и подложив руку под щеку, тихо посапывала Джоанна. Ее длинные ресницы вздрагивали, а губы безмятежно улыбались — очевидно, сон был приятным. Жак горько вздохнул и, прикрыв дверь, обернулся:

— Не надо ей пока знать… Питер…

— Что «Питер»? — прошептала Ксави.

— Все в кабаке только об этом и говорят… На рейд нового городка — Санкт-Петербурга входила эскадра. Сама знаешь, что за эскадра. А когда она становилась на рейд, началась гроза. И молния угодила прямо в крюйт-камеру флагмана… «Святой Анны»… Говорят, и хоронить некого!

— Там был Блад?! — ахнула Мари.

Жак молча опустил голову.

— И Нэд?!

— Нет. Нэда Петр не пустил в Ревель. Оставил на строительстве города.

Ксави прижала ладонь к губам.

— Как же это?.. — бормотала она, пытаясь сдержать слезы. — Что же теперь?… Питер… И Джо… Она же все равно узнает… Как же ей теперь?.. Как же ей сказать?..

— Может, пока не надо? — Ренар покосился на дверь. — Потихоньку подготовим, а потом скажем, а? Ты, главное, не реви, держись повеселее. Может, она и не заподозрит ничего сразу.

Тут дверь скрипнула, и из спальни вышла Джоанна.

— А, привет болящим! — оживленно воскликнула Ксави, с безнадежностью ощущая, как фальшь режет ухо. — «Ты жива еще, моя старушка?».

— Не надо, Мари! — тихо попросила Джоанна. — Я все слышала.

Тут только Ксави осмелилась взглянуть на подругу и поразилась бледности ее лица.

— Джо!

Джоанна медленно опустилась в кресло, заботливо подставленное Жаком.

— Вот и всё! — устало сказала она. — Теперь нет смысла бежать. Можно спокойно ехать хоть к Карлу, хоть к Анне, хоть к черту на рога. Мы теперь никому не навредим…

— Может, и правда? — неуверенно протянул Жак. — Доберемся до Гродно, а там посмотрим. А Нэд с Фиделем нас найдут, Ксави, будь спокойна!

Мари глянула на измученное лицо Джоанны, на встрепанного Ренара, на свои руки в синяках и царапинах, и согласно кивнула.

— Джо, а ты что решила? — участливо спросила она.

Джоанна подняла огромные, лихорадочно блестевшие сухие глаза и тихо ответила:

— Решила… Жить дальше!

Глава 77

Карета подскочила и с грохотом затряслась по булыжной мостовой. От толчка голова дремавшей Ксави съехала с плеча Жака и ударилась о стенку. Морщась от боли, Мари выпрямилась на жестком сиденье.

— Задницей чувствую, мы въехали в какой-то центр цивилизации, — пробормотала она и попыталась выглянуть в окно.

— Forbjudet! [144] — пресек ее намерения резкий голос стражника, сидящего напротив.

— Forbjudet, forbjudet! — передразнила его Ксави. — Ты вообще какие-нибудь еще слова знаешь? Цицерон!

Спустя четверть часа карета замедлила ход и остановилась. Дверь распахнулась, и пленники, едва переставляя затекшие ноги, выбрались наружу. Они находились на широком дворе, который примыкал к крепкому двухэтажному дому, судя по виду — трактиру. Солдаты уже спешились и ждали распоряжений Аталии Десмонд, которая тоже успела покинуть свой экипаж и, потягиваясь, как кошка, подошла к пленникам. Если бы не темные круги усталости под глазами, никто не сказал бы, что эта хрупкая элегантная женщина проделала долгий утомительный путь.

— Ну, что ж, мои дорогие, добро пожаловать в Гродно! — издевательски пропела она. — Пора вас представить Карлу Шведскому! Он будет очень рад.

И Аталия, стягивая перчатки, направилась в дом. Ей навстречу выбежал офицер, застегивая на ходу мундир и торопливо что-то дожевывая. Из негромкого разговора до наших друзей донеслись лишь несколько фраз Аталии:

— Как нет?.. Опять на охоту?.. Где?.. Я, по-моему, тоже не развлекаюсь!.. — ее голос раздраженно повысился. — Нет уж, сначала я приведу себя в порядок!..

Резко дернув плечом, Аталия вернулась к пленникам:

— Ваше счастье — Его Величество сейчас в… В общем, он ненадолго уехал. Мне надо быть у него. Придется вам поскучать здесь несколько дней.

И, бросив пару повелительных фраз по-шведски офицеру, Десмонд удалилась.

Ксави с привычным раздражением поправила веревку на запястье, которой была привязана к своему стражу. Даже не глядя на него, она с отвращением представила красную лоснящуюся рожу, осточертевшую ей за последние дни до смерти, и, со вздохом отложив вилку, окинула мрачным взглядом трактир. Из их угла хорошо просматривалось все помещение. Народу было немного, но компания, сидящая у очага, шумела за всех. Однако не она привлекла сейчас внимание Ксави. У дальнего окна занимала длинный стол группа людей явно нездешнего вида. Более всего они напоминали военных. Особенно двое, замашки которых выдавали в них офицеров высокого ранга. Мари старательно напрягла слух — ей показалось, что сквозь трактирный гам до нее донеслась пара английских фраз. Ксави толкнула локтем Джоанну. Та безучастно подняла глаза. Мари показала взглядом в дальний угол. Джоанна слегка двинула плечами.