Жара и лихорадка, стр. 7

Раз больно, значит, ты здорова

Горячее дыхание военных операций, которые ведутся в настоящее время близ границы, чувствуется в Корате [11] сильнее, чем на юге страны. Но небольшая группа людей, странствующая по дорогам и бездорожью в старенькой санитарной машине, ведет борьбу только за жизнь. У них есть один враг — болезнь, одно лишь название которой вселяло в людей ужас с незапамятных времен.

Неунывающий седовласый ирландец Майкл О’Риган контролирует — в рамках Всемирной организации — акцию под кодовым названием «Таиланд-30». Он превосходно знает местные обычаи, язык, население; выскочив из машины, перебрасывается шутками с мужчинами, женщинами и детьми. Они с самого утра сидят перед деревенским оздоровительным центром в ожидании бригады из Кората, разъезжающей по окрестным деревням. Майкла окружает веселая группа людей. Я незаметно достаю свою записную книжку: нет, нет, я не ошибся. «Таиланд-30» — это условное название акции по борьбе с проказой. А эти приветливые нарядные люди, на вид совершенно безмятежные, больны проказой. Все они — и маленькая девчушка с амулетом на шее, и беззубый мальчишка с изуродованной болезнью ладонью, и младенец с красным платком на голове, и девушка с ярко-красным цветком в руке…

С детских лет здесь прививают чувство благодарности. Когда я как-то в Бангкоке навестил эксперта по вопросам фармакологии, доктора Яна Венулета из Варшавы, присланного сюда Всемирной организацией здравоохранения, то увидел на его столе миниатюрные, изящные корзиночки, склеенные из зеленых листочков: в них едва умещалась пара кусочков сахара. Эти корзиночки подарили доктору в знак признательности.

Вежливость вышла за стены больших городов. Даже маленькие крестьянские дети складывают ладошки, приветствуя вас. Тем более я удивился, когда услышал, что в глухих деревнях ирландца величали как-то странно: и не по имени, и не по фамилии.

Риган объяснил мне, что его зовут «Маленький слон из реки Мун» или просто «Маленький слон».

— Майк, откуда это пошло?

— О, это длинная история, и сейчас мне некогда, — ответил он. — Вот полистай-ка эти истории болезней, а потом я тебе перескажу свои беседы с больными.

Истории болезни написаны на английском языке, но читать их не обязательно, так как в каждой имеется карта с нарисованным силуэтом человека, на котором обнаруженные отклонения обведены красной тушью. Смотришь на раздетого человека и сразу видишь, что жуткие очаги проказы перенесены с живого тела на «карты страданий». Проказу на ранней стадии можно излечить с помощью лекарств. И чтобы не опоздать, врачи проводят контрольные обследования в школах, в домиках на сваях, вбитых в дно рек или каналов, вызывают на медицинский осмотр крестьян, шлепающих по воде на рисовых полях.

В этих заметках, сделанных на скорую руку душной и влажной ночью, когда над головой проносятся тяжело груженные самолеты, а на рассвете уже надо трогаться дальше в путь-дорогу по следам людского горя, я не буду описывать все методы диагностики проказы.

Самый простой способ, известный, наверное, с тех же пор, что и проказа, кажется и самым драматичным…

История болезни этой молодой девушки пока что не заполнена, может, она никогда и не попадет в картотеку. Это выяснится через минуту… Смуглая кожа на ее плече покрыта множеством пятен, которые образуют один большой синяк. Предварительный осмотр не дает оснований для беспокойства, но в ее деревне заболело несколько человек, и, следовательно, требуется еще одна проверка.

Мы в Азии, а здесь проявление чувств считается предосудительным. На лице девушки полное равнодушие, она как будто спокойно ждет и осмотра и приговора. Когда же врач кладет мои пальцы на ее пульс, я отчетливо ощущаю, как неровно он бьется. Санитар просит девушку отвернуться, пригибает ее руку к спине, чтобы она не могла ничего увидеть, затем берет иглу и быстро колет в пятно на плече, с каждым разом вкалывая иглу все глубже и глубже. Девушка молчит, только крупные слезы капают из ее раскосых глаз. О’Риган внимательно наблюдает за этой операцией, для меня непривычной, а для пего — повседневной. Санитар откладывает иглу, девушка застегивает блузку.

— Раз больно, значит, ты здорова, — говорит ей ирландец.

Она встает перед присутствующими на колени в благодарственном поклоне, с порога еще раз оборачивается, складывает ладони, а потом уходит…

Проказа обнаруживает себя полной нечувствительностью к боли пораженных частей кожи.

Болезнь Гансена, или проказа, приносит несчастье миллионам людей в Азии, да и не только здесь, потому что лишает их привычной жизни, отрывает от близких, изолирует от общества. И люди, чтобы остаться с близкими, скрывают свои страдания, надеясь, что, может быть, все пройдет само собой. Но проказа так просто не проходит, ею заражаются окружающие, а сам больной либо умирает, либо обращается за помощью, когда уже помочь ничем нельзя. Всемирная организация здравоохранения не рекомендует правительствам устраивать лепрозории или закрытые больницы для прокаженных. Если люди не будут бояться, что их изолируют, они скорее обратятся за своевременной помощью.

О проказе науке известно пока что мало, однако считается, что легче заразиться туберкулезом в трамвае, чем проказой в одной деревне. Амбулаторное лечение дает неплохие результаты, только все еще не хватает лекарств, а чтобы развернуть борьбу с этой болезнью в более широких масштабах, требуется подготовленный персонал и запасы лекарств. Я видел деревню, которая когда-то была колонией прокаженных. Сейчас заграждения из колючей проволоки сняты, прокаженные работают рядом со своими родными, они не отделены от остального мира.

Сколько времени проходит от заражения до появления первых симптомов? Когда будет найдена вакцина против этой заразы?.. Многие вопросы, которые я задаю своим товарищам, пока остаются без ответа…

Когда, покрытые красной пылью, мы тряслись по ухабам, направляясь в другую деревню, ирландец рассказал мне наконец, откуда взялось его прозвище.

Однажды, когда он переправлялся через реку, его машина застряла в иле и вода залила мотор. Увидев это, крестьяне, которые ждали его на берегу, помчались в деревню за рабочим сломом. Все жители сбежались на место происшествия. Слон с помощью цепи легко вытащил из воды машину и сидевшего в ней О’Ригана, с которого стекала вода. Крестьяне покатились со смеху:

— Большой слон вытащил из реки Мун маленького слона…

— С тех пор так и пошло, — заключил свой рассказ ирландец.

Нам представляется, что акция «Таиланд-30» — на правильном пути и что больные чувствуют себя лучше… А сколько вообще больных в районе Кората? По словам д-ра Сомбона Хоонхапрасерта, контролирующего здесь проведение этой акции, на каждую тысячу человек приходится шестеро больных. Сатплэн была когда-то изолированной деревней для прокаженных. Снесенные теперь заграждения красноречиво свидетельствуют о конце определенного периода — изолирования больных. Их перевели в Хуай Тхалае, что в шести километрах от г. Кората. Сельские старосты наблюдают за тем, чтобы больные в определенные дни являлись на медосмотр. По деревням ездят бригады, выявляя еще не зарегистрированных больных, а также навещают тех, у кого когда-то была обнаружена проказа, чтобы убедиться в отсутствии рецидива болезни.