Пойманные под стеклом (ЛП), стр. 55

— Итак, я ухожу сейчас же.

Но когда я хочу взять Джаз под руку и увести отсюда, она обвисает на моих руках и весит теперь как мешок цемента.

— Помоги мне! Спустить Петру оттуда! — умоляет она. Слезы прокладывают путь на ее маленьком грязном личике.

— Мы не можем больше ждать, нам нужно идти. Мы попытаемся сбежать вдоль реки. В направлении Секвои. Петра хочет умереть здесь. Джаз. Отпусти ее, — говорю я.

Нет никакого смысла доказывать что-то ребенку в такой ситуации. Но Джаз и не хочет слышать правду. Она высвобождается из моей хватки и быстро карабкается по дереву как обезьяна к Петре. Уже через несколько секунд она пропадает из поля зрения.

Сайлас стоит позади меня. — Они сделали свой выбор, — говорит он. — Уходим!

— Но она же еще ребенок! — отвечаю я ни к кому особо и не обращаясь.

Но мы знаем, что не можем больше ждать. Мы бежим через огромную тлеющую площадку в западную часть стадиона, где находится склад с кислородными баллонами. Мы берем их столько, сколько можем унести. Дориану они конечно вряд ли понадобятся. Сайлас же и я, напротив, хотя мы и тренировались последние две недели. Что уж говорить о Мод и Брюсе.

Видимо, наши враги еще не добрались до этой части здания. Но из северо-восточной стороны слышен артиллерийский огонь.

Дориан кладет оружие и отодвигает засовы на тяжелой двери, в то время как Сайлас и я складываем наши кислородные баллоны так чтобы хватило всем, в том числе Мод и Брюсу.

— Руки вверх! — раздается резкий голос позади нас.

Мы оборачиваемся и видим солдата в полном обмундировании. Он направил на нас свою винтовку, так же как и десять солдат позади него. Я уверен, что это мой конец. Поэтому лихорадочно пытаюсь представить что-то прекрасное, чтобы моя последняя мысль была полна радости.

— Я же его знаю, — рычит Сайлас. — Вы убили моего друга, — он делает пару шагов в сторону парня, но Дориан и Брюс крепко держат его.

— Нам нужно стрелять? — спрашивает один из солдат.

— Ну давай, сделай это, ты стрелок, чего же ты ждешь? — сопит Мод и плюет им в ноги.

— Генерал? — настаивает солдат и колеблется со своим оружием туда сюда между Сайласом и Мод.

— Стрелок! — повторяет Мод.

— Нет. Несколько из них нужны нам живыми, чтобы выставить их как пример.

— Такие же примеры, как и ваш сын? — Сайлас выплевывает слова прямо ему под ноги.

Генерал опускает свое оружие и делает несколько шагов в сторону Сайласа. Неужели это отец Квинна? Похоже на то.

— Удивительно, что его не казнили публично, когда вы наконец поняли, что он одурачил вас.

Сколько дней вы потратили на то, чтобы обыскать морские берега? Надеюсь хотя бы поразвлекли себя строительством замков из песка.

— Что ты знаешь о моем сыне? — генерал хватает Сайласа за воротник и прижимает к стене.

— Ваш сын видел, как вы убили Инджера. Да, его звали Инджер. Знали об этом? Интересует ли это вас вообще? — взгляд Сайласа наполнен ненавистью. — Да, ваш сын знает, что вы убийца.

Это то, что я знаю от вашего сына. Но что вы знаете о нем?

Я выхожу вперед. — Квинн знает, что вы сделали, и ему стыдно за вас. Он знает, кто вы и кто мы. И он выбрал нас.

Генерал оборачивается и смотрит на меня. — А, ты должно быть та самая Сирена. Даже на половину не так красива, как я думал.

— Генерал? — солдат смотрит мимо нас в длинный проход, который медленно заполняется черной пеной. Все равно на какой стороне мы боремся, если мы не исчезнем сейчас, эта пена полностью поглотит нас. Брюс и Дориан снова возятся с засовами и никто не останавливает их. Мод пытается поднять оружие, но один из солдатов замечает это и ставит ногу на ствол.

В этот момент радиостанция генерала начинает шипеть и трещать. Он вытаскивает ее из кармана куртки и слегка трясет ее, пока с неимоверной силой прижимает Сайласа к стене.

— Генерал Каффри, Генерал Каффри, это говорит сержант Делани из Купола, — называет себя скрипучий голос.

— Говорите! — ревет Генерал в рацию.

— Нам нужна армия в Куполе. Генерал. Здесь начинается восстание.

Генерал смотрит на оставшихся солдат и безмолвно указывает на дверь. В этот момент его подчиненные выходят вперед и помогают Дориану и Брюсу открыть ее. — Мы готовы к бомбардировке? — спрашивает генерал одного из солдат.

— Да, Сэр.

— Хорошо. Тогда никого не выпускать. И спустите сейчас же один Цип сверху. Мы выполнили нашу работу. Как только стемнеет сравнять это место с землей. Понятно?

Внезапно сильный взрыв сотрясает стадион и генерал вместе с Сайласом падают на землю, в то время как мы с трудом удерживаемся на ногах. Я складываю руки и иду к выходу вместе с солдатами, пока камни, штукатурка и осколки стекол обрушиваются на нас. Одного взгляда назад достаточно, чтобы понять, что генерал и Сайлас поднялись на ноги и следуют за нами.

Следующий залп заставляет стены шататься. Мы видим, что отдалились от стадиона. Темные черные облака затемняют солнце. Солдаты больше не направляют на нас оружие, а стадион выглядит как огромное, агрессивное животное. Последний взрыв поднимает в небо обломки и нам не остается ничего другого кроме как бежать, так как огромное здание может рухнуть в любое мгновение.

И когда внешние стены обрушиваются внутрь, мы останавливаемся и оборачиваемся. Только дубы, березы, ивы возвышаются покрытые толстой липкой черной пеной. Растерянные взгляды нескольких солдат мечутся между нами, умирающими деревьями и генералом. Его же единственная реакция на это — он потирает подбородок.

— Сэр? — говорит один из солдат, но генерал только пожимает плечами. Некоторые из солдат решают просто отвернуться, но четверо или пятеро снова направляют оружие на нас.

— К танкам! — приказывает генерал, после чего и последние солдаты сдают свои военные позиции и семенят прочь.

— И что теперь? — спрашивает Сайлас. Приставляет свой пистолет к голове генерала и смотрит на него колючим взглядом. Но Каффри только моргает, и не пытается призвать своих людей обратно, чтобы они защитили его.

— Я должен был бы прикончить вас, — шипит Сайлас.

— Ты должен увидеть, что из этого выйдет, юноша, — отвечает генерал и тяжело ступает по снегу, не оглядываясь на Сайласа.

Беа

— Как много ты увидела? — выпаливает Олд Ватсон, едва он появляется в дверях. Но мне не нужно ему отвечать, за меня говорит мое лицо, что видела я все. И его лицо подсказывает мне, что я не обманулась, поверив увиденному.

— На скорбь нет времени, девочка, это может подождать, — он берет мою сумку и набивает ее некоторыми вещами, которые находятся в его квартире. Затем идет в спальню и возвращается с охапкой вещей. Он подходит ко мне и грубо берет мою голову в руки. — Самое время бежать.

Но я остаюсь стоять как вкопанная у балконной двери. Через стекло я наблюдала, какая анархия распространяется за окном. Витрины были опустошены. Трамваи захвачены. На близлежащих улицах раздается шум. Люди, кажется, переполнены яростью. Я же напротив чувствую себя, как будто внутри меня охватило ледяное спокойствие.

— Уходим сейчас, давай же, — настаивает Олд Ватсон и выключает телевизор, который показывает лишь черно-белый шум. — Давай уже пойдем.

— У меня нет места, куда я могла бы пойти, — говорю я.

Не прошло еще и часа, как я стала круглой сиротой. Слово "сирота" всегда звучало для меня как-то романтично. Я представляла себе сирот как маленьких девочек с чепцами и мальчиков в коротеньких изношенных штанишках. Что общего у этого слова со мной?

— Ты должна выбраться из Купола. На улицах чрезвычайное положение, и это твой шанс. Я знаю дорогу.

— А что с Квинном?

— Он сам сможет о себе позаботиться.

Я все еще не двигаюсь. Вместо этого смотрю на свои руки. Папа всегда говорил, что у меня мамины руки. Прекрасные, стройные руки, созданные, чтобы играть на пианино. Но они никогда не могли позволить себе этого.

— Беа, это не будет продолжаться долго, они могут выпустить газ вместо воздуха и это срубит всех нас. Они уже делали это много лет назад. И тогда будет слишком поздно, тогда тебе не поможет кислородный баллон, так как тебя сразу заметят. Так что у тебя не так много времени, — Олд Ватсон поднимает меня и толкает вперед себя из квартиры.