Леди удачи, стр. 21

— Взволнованный, говоришь? — Ксавье прищурился.

— Да-да, я точно это знаю, потому что синьор Липпи споткнулся о порог и сказал «Maldita sea!» [38]. Он всегда так говорит, когда сердится.

— Так значит, наш синьор итальянец любит говорить: «Maldita sea»? — усмехнулся Куто. — Очень бы хотелось поболтать с ним кое о чем… — он задумчиво похлопывал ладонью по костлявому, плохо смазанному шарниру, который именовался коленом Жаннет.

Совсем растаявшая от подобных нежностей дама собралась было преклонить голову на плечо потерявшего бдительность Ксава, как вдруг скрипнула входная дверь и в зал вошел мрачный молодой черноволосый человек.

— О! А вот и он! — радостно воскликнула Жаннет. — Синь…

Ксав мгновенно зажал ей рот ладонью.

— Тихо, детка, тихо! — прошептал он, после чего решительно пересадил Жаннет на колени опешившему соседу, схватил кружку с вином и, шатаясь, как палуба в бурю, побрел наперехват вошедшему. Сбив по пути пару шляп, опрокинув табурет и поцеловав в лысину боцмана «Святой Инессы», Куто пришвартовался к искомому брюнету. Тот брезгливо попытался отодрать от себя жизнерадостного пропойцу, но не успел ничего сообразить, как его рука оказалась вывернутой за спину. А еще через мгновение «генуэзец» убедился собственной щекой, что пол в трактире моют редко. Брюнет рванулся, но этот опрометчивый поступок привел к тому, что со словами: «Не советую, гражданин, не советую…» его слегка стукнули за ухом, и итальянскому торговцу Джулио Липпи ничего не осталось, как временно отключиться.

— Хорошо, все-таки, что природа позаботилась и выдала дону Эстебану такую уникальную примету, — Ксав с аппетитом поглощал телятину, запивая ее белым вином.

— Да уж, — Артур лежал, опираясь на гору подушек, — если бы не белая бровь, вряд ли ты бы его узнал. В остальном-то Эстебан довольно ординарный смазливый юнец.

— Ага, как же! — обиделся Ксав. — Не всем же, как вам, сэр, особые приметы прямо в нос тычут! Он ведь не совсем дурак и брови подмазывает сурьмой. Так что везение здесь ни при чем. Я его вычислил дедуктивным методом. Тут сработали три фактора: вот это, — он постучал пальцем по лбу, — это, — повертел руками, — и это, — дернул себя за пояс.

Суорд, улыбаясь, слабо махнул рукой:

— Не пыли, я и так тебе верю. — Тут он с любопытством взглянул на талию Куто. — Только объясни как работает третий фактор?

Ксав удивился.

— Привет! А руки бы я чем связал синьору диверсанту? Носовым платком? Зато как классно получилось! — загорелся он воспоминаниями. — Это я в «Рожденной революцией» подсмотрел! — похвастался Куто и вздохнул: — Хотя веревочкой все же надежней было бы…

— Может, тебе еще и наручники с маркой «Made in USSR»? — рассмеялся Артур, морщась.

— Э-э! — встревоженно всмотрелся в бледное лицо друга Ксав. — Без эксцессов, пожалуйста. А то мне Питеру придется хладный труп предъявлять вместо его героического и таинственного спасителя, пожелавшего остаться неизвестным…

— Много ему дела до меня! — помрачнел Артур. — Он, небось, на седьмом небе сейчас — твою протеже имеет возможность каждый день лицезреть.

— Разве что у него видеофон есть, — невозмутимо прихлебывая вино, заявил Куто.

— Не понял? — воздел брови Суорд. — Да оставь ты кувшин в покое! Его уже выкручивать пора — все выдул, пьянь неуемная! — вспылил он.

— Во-первых, не жадничай! Ты свою порцию принял, как я и прописал, перед едой. Теперь лежи и переваривай. А во-вторых, поскольку в сие время темное и неученое отсутствует не только видеофон, но даже вшивенькое радио, то Питеру для лицезрения, как вы изящно выразились, моей протеже пришлось бы перейти на роль пассажира «Южной Звезды». Ибо у мисс Арабеллы Бишоп случился очередной приступ стервозности, который и привел ее в день твоих героических эскапад на вышеупомянутый корапь. Я доходчиво выражаюсь?

Артур возвел очи горе?, откинулся на подушки и закрыл глаза. На его лице расплылась невольная улыбка.

— Как мало надо человеку для счастья! — подпер Ксав голову ладонью. — Всего-то: одна англичанка на воле в пампасах и один испанец, упакованный в авоську!

Блаженное выражение сбежало с лица Суорда.

— Кстати, где он? — встревоженно спросил Артур.

— Испанец, что ли? — покосился на друга Куто. — В трюме, где ж ему быть? Рыбья Морда сторожит. Еще вопросы есть?

— Новенького ничего?

— Новенькая дырка в твоем корпусе. Но это вы, сэр, и сами знаете. А вообще, в этом мире можно ждать чего угодно. Может, дождик, может, снег, может, земляничное дерево на клотике. Кроме всего прочего, пребывание Сириуса в созвездии Аль-Мираб говорит, что если дела идут хуже некуда, то следует ожидать ухудшения событий… А вчера, гадая на кофейной гуще, на фоне ночного неба, просвечивающего сквозь дырки в нашем парусе, я увидел большую волосатую фигу. Мне кажется, это что-то означает. Я долго не мог понять что, пока сегодня в четыре часа 53 минуты и 47 секунд мне не явилось…

— Привидение Старого Корабельного Кока с подгоревшей лапшой на ушах и не сказало, что примешь ты смерть от руки друга своего; и убит ты будешь канделябром; и помирать ты будешь долго, потому что сначала я буду колотить по сначала я буду колотить по этому перпетуум трёпале [39] самым толстым вахтенным журналом…

— Пей бром! — с достоинством сказал Ксав и исчез за дверью.

Глава 14

Ранним утром прозрачную тишину Кайонской бухты разорвал гром канонады. Протирая сонные глаза, растрепанный Ксав вылетел на палубу и потрясенно остановился. В гавань торжественно входила «Арабелла».

— Не может быть! — пробормотал Куто. — Еще и трех недель не прошло. И штормов серьезных, вроде, не было. Тогда откуда они тут? Может, это сон?

С носовых пушек «Арабеллы» прозвучал приветственный салют. Из клюзов, взметая фонтаны воды, обрушились якоря.

— Да нет, — засомневался Ксав, — пожалуй, все-таки для сна слишком много грохоту… Эй, Стив! — остановил он пробегавшего матроса. — Ну-ка, ущипни меня!

Тот охотно подчинился.

— С ума сошел! — прошипел Куто, у которого от боли даже слезы выступили. — Тоже мне омар нашелся — как щипать, так чуть не до крови! Ты лучше глянь, это что там за лоханка?

— «Арабелла», сэр! — козырнул матрос.

— Д-да? — Ксав снова покосился на красный корабль, потом на Стива. — Ладно, иди. Свободен! — и вздохнул: — Боюсь, сегодня кое-кому доктор Блад пропишет жгучий пластырь… на избранные места…

— Капитан Блад! Какая приятная неожиданность! — губернатор д'Ожерон поднялся навстречу флибустьеру. — Присаживайтесь, рассказывайте! Откуда? Почему так скоро? Мы ожидали вашу эскадру не раньше, чем через два месяца. Вы ведь шли в Новую Гранаду? Куда?.. В Ковеньяс, кажется?

— Да-да. Именно так, — улыбнулся Питер, усаживаясь в глубокое кресло. — Но Фортуна преподнесла нам подарок. Едва эскадра вышла из Наветренного пролива, как тут же нам навстречу попадается испанский торговый флот: три галеона, доверху нагруженных пряностями, табаком, кожами и золотом. Они шли в Испанию, но возле Эспаньолы шторм отнес их к французской части Гаити. Правда, о грузе мы узнали, только когда захватили корабли…

— Тремя фрегатами взяли три галеона?!! — изумленно вскричал д'Ожерон. — Но это невероятно!!!

— Отчего же, — пожал плечами Питер. — Галеоны — тяжелы и неуклюжи. И потом, я говорил вам, один мой флибустьер стоит пяти испанских вояк.

— И… и вы привели приз сюда? — голос губернатора срывался от нетерпения.

— Конечно. Благодаря этой маленькой операции отпала необходимость идти в Новую Гранаду. Собственно, поэтому мы и вернулись так быстро.