За гранью снов, стр. 1

Нина Кирики Хоффман

За гранью снов

Искренняя благодарность Стефани Хэддек, ветеринарному технику, которая помогала мне с техническими деталями. Все ошибки и неточности в книге мои.

Благодарю также Марту Бейлесс, отважную исследовательницу пустынь, за отличные советы.

Наконец, спасибо Брайану Мак Нотону и Карен Тейлор, добровольно сыгравшим роли плутов.

Глава первая

По-настоящему большая тайна может согреть в холодную ночь, унять голод, развеять тени. Самая лучшая тайна приносит ощущение безопасности. Ты знаешь, что когда-нибудь сможешь ею воспользоваться, и это делает тебя намного сильней.

Дейдра Эберхард открыла последнюю клетку, поменяла воду в миске, погладила кошку и ласково поговорила с ней. Кошке придется побыть в клинике, пока не заживет ее рана, но она тоскует по хозяину.

— Уже недолго осталось, — сказала ей Дейдра.

Она заперла клетку, выпрямилась и помассировала себе спину.

Их ветеринарный техник, Анжи, уехала на день домой; ребята-школьники, Боб и Никки, помогавшие ухаживать за животными, ушли, а ее партнер, Дуг Розенфильд, сегодня даже не заезжал в клинику. Он лечил крупных животных, таких как ламы, лошади, олени, иногда помогал даже страусам. В основном он работал в своем фургончике, объезжая ранчо в окрестностях крохотного городка Артемизия, расположенного в пустыне Орегона. В клинику он приезжал только по средам и четвергам или в экстренных случаях.

Даже самая тоскующая собака перестала выть и улеглась, уткнувшись носом в лапы, внимательно наблюдая за Дейдрой. Теперь у всех животных в клетках стояли свежие еда и вода и были постелены чистые соломенные подстилки. Смотровые столы помыты, свежие полотенца развешены в ожидании завтрашних пациентов. В автоклаве досушивалась последняя партия инструментов. В хирургической все было стерильно и готово к процедурам, предстоящим завтра.

Все сделано. Осталось только сварить последнюю на сегодня чашку кофе и полюбоваться закатом. Она налила кофе, помыла кофеварку и вышла через заднюю дверь во дворик, за которым начиналась пустыня.

Ее клиника представляла собой здание из шлакоблоков на краю города. У задней двери, в тени навеса, стояло зеленое кресло, сидя в котором Дейдра заполняла карты пациентов. А после работы она сидела в нем и наслаждалась тишиной и покоем. Она поставила чашку с кофе и откинулась на спинку кресла, которое все еще хранило дневное тепло.

Солнце скользнуло за кромку Каскадных Гор. Прозрачная голубизна неба поблекла, став у горизонта белой с оранжевыми всполохами там, где село солнце. А в зените небо уже потемнело.

Корявые и изломанные кусты можжевельника то тут, то там пробивались сквозь полынь, стелившуюся обманчиво плоским ковром от ног Дейдры до подножия поросших лесом гор. Она знала, что таится за зелеными волнами: в полумиле отсюда пустыню, будто мечом, прорезало ущелье.

Пустыня шуршала в ожидании ночи.

Птицы слетались к пруду. Дейдра знала о его существовании, потому что наткнулась на него, когда только открыла ветеринарную практику здесь, на краю вселенной. Сейчас она наслаждалась тишиной и наблюдала.

Это была ее ночь: все вокруг пустынно, безлюдно, и тем не менее чувствовалась скрытая, невидимая жизнь. Ей нравилась эта ночь и это место, и она втайне надеялась, что под покровом пустыни, тихо шурша, снуют какие-нибудь существа.

Она вздохнула, избавляясь от тягот минувшего дня, и потянулась за чашкой.

Ее руки коснулось что-то мокрое.

— Ой! — вскрикнула она и отдернула руку. На нее в упор смотрел койот.

Она взяла себя в руки, поудобнее уселась в кресле и уставилась в его желто-коричневые глаза. Койот не выказывал никаких признаков бешенства, агрессивности или страха. Он просто смотрел.

Она никогда раньше не видела койота так близко. Она наблюдала за ними издалека и слышала по ночам их вой, но это было так далеко, что его можно было принять за продолжение сна.

Еще она видела пару койотов в клетках в Музее Пустыни в Бенде, где ухаживали за ранеными животными, а когда они поправлялись, их отпускали на волю.

Дейдра ощущала какой-то полынный запах и чувствовала, как странное тепло покалывает ей кончики пальцев. Они с койотом долго смотрели друг на друга. Потом койот отступил на шаг и сел. Поднял левую лапу. Она только сейчас заметила рваную рану.

Подрался с другим животным? Но как можно было так порвать лапу?

— Плохо дело, — сказала она. — Ты хочешь, чтобы я оказала тебе помощь?

Койот наклонил голову.

Надо ли ей пытаться подчинить себе зверя? Она умела обращаться с диковатыми кошками и плохо выдрессированными собаками, но вот дикие животные — это не ее конек. Хотя это не совсем так: время от времени ей приносили диких животных, сбитых машинами, но тогда она занималась ими в урочное время, когда с ней был ветеринарный техник. И к тому же те животные не были так насторожены, как этот койот. Можно, конечно, вызвать кого-нибудь и отправить койота куда-нибудь вроде Музея, где привыкли иметь дело с неприрученными животными.

Она вздохнула и поднялась. Если он убежит, так тому и быть. А что, если он просто хочет проникнуть в дом, где много беспомощных и очень даже съедобных зверей? Ну, до клеток ему добраться будет не так-то просто, и сначала ему придется иметь дело с ней.

Койот наблюдал за ней.

Дейдра открыла заднюю дверь и подложила под нее камень. Надо, чтобы у койота был путь к отступлению. Она зашла в процедурный кабинет.

Зверь приблизился к порогу и зашевелил носом, принюхиваясь. Потом вошел в дом.

Может, он дрессированный? Дейдра слышала о собаках полукойотах, но о дрессированном койоте ей слышать не приходилось. Как она справится с ним?

Дейдра открыла дверь в хирургическую, подперла и ее и похлопала по операционному столу, обитому нержавеющей сталью.

— Прыгай сюда.

Койот собрался и прыгнул на стол. Потом сел, уставившись на нее.

— Хорошо, — сказала Дейдра и глубоко вздохнула. Она, должно быть, сошла с ума. А что, если он ее покусает? Надо успокоить зверя. Если бы он спал, можно было бы без опаски оперировать его. Но без веттехника трудно сделать анестезию; все-таки операцию надо делать вдвоем. Сначала бы сделали укол, чтобы животное успокоилось, потом подождали бы, пока оно уснет — ничего сложного. Следить в ходе всей операции за тем, как через трубку поступает усыпляющий газ, подавать инструменты, держать животное, согревать его грелками и теплыми полотенцами — вот чем должен заниматься веттехник.

Может, позвонить Анжи? Но она, скорее всего, сейчас ужинает с мужем и трехлетней дочкой.

Дейдра внимательно посмотрела на койота, а он на нее.

— Ладно, давай лапу. — Она медленно протянула руку.

Койот позволил ей взять свою лапу.

Порез был глубоким и свежим.

— Вот что нам придется сделать. Сначала надо очистить рану, выбрить вокруг нее шерсть, потом соединить края и сшить их. Это будет больно, поэтому я хочу усыпить тебя, но зато потом ты поправишься. Зачем я все это тебе говорю?

— Гав.

— Да потому, что я всегда разговариваю со своими пациентами, если рядом нет Анжи. Она считает меня сумасшедшей.

Дейдра, взглянув на койота, решила, что он весит фунтов сорок. Она открыла упаковку со стерильным шприцем, проткнула иглой резиновую пробку на пузырьке с обезболивающим и, набрав нужную дозу, подошла к койоту.

— Будет немного больно, но это лучше, чем делать операцию без наркоза, — сказала она, показывая ему шприц.

Интересно, позволит он схватить себя за шкирку и сделать укол?

Койот зарычал.

— Все, ладно. Если ты будешь сопротивляться, я ничего не смогу сделать для тебя.