Том 1. Стихотворения 1813-1820, стр. 29

К Маше ^*

Вчера мне Маша приказала

В куплеты рифмы набросать

И мне в награду обещала

Спасибо в прозе написать.

Спешу исполнить приказанье,

Года не смеют погодить:

Еще семь лет — и обещанье

Ты не исполнишь, может быть.

Вы чинно, молча, сложа руки,

В собраньях будете сидеть

И, жертвуя богине скуки,

С воксала в маскерад лететь —

И уж не вспомните поэта!..

О Маша, Маша, поспеши —

И за четыре мне куплета

Мою награду напиши!

Заздравный кубок ^*

Кубок янтарный

Полон давно —

Пеной угарной

Блещет вино.

Света дороже

Сердцу оно;

Но за кого же

Выпью вино?

Здравие славы

Выпью ли я,

Бранной забавы

Мы не друзья.

Это веселье

Не веселит,

Дружбы похмелье

Грома бежит.

Жители неба,

Феба жрецы,

Здравие Феба

Пейте, певцы!

Резвой камены

Ласки — беда;

Ток Иппокрены

Просто вода.

Пейте за радость

Юной любви —

Скроется младость,

Дети мои…

Кубок янтарный

Полон давно.

Я — благодарный —

Пью за вино.

Послание Лиде ^*

Тебе, наперсница Венеры,

Тебе, которой Купидон

И дети резвые Цитеры

Украсили цветами трон,

Которой нежные примеры,

Улыбка, взоры, нежный тон

Красноречивей, чем Вольтеры,

Нам проповедуют закон

И Аристипов, и Глицеры,—

Тебе приветливый поклон,

Любви венок и лиры звон.

Презрев Платоновы химеры,

Твоей я святостью спасен,

И стал апостол мудрой веры

Анакреонов и Нинон,—

Всего… но лишь известной меры.

Я вижу: хмурится Зенон.

И вся его седая свита,

И мудрый друг вина Катон,

И скучный раб Эпафродита ^*,

Сенека, даже Цицерон

Кричат: «Ты лжешь, профан! мученье —

Прямое смертных наслажденье!»

Друзья, согласен: плач и стон

Стократ, конечно, лучше смеха;

Терпеть — великая утеха;

Совет ваш вовсе не смешон:

Но мне он, слышите ль, не нужен,

Затем, что слишком он мудрен;

Дороже мне хороший ужин

Философов трех целых дюжин;

Я вами, право, не прельщен.

Собор угрюмый рассержен.

Но пусть кричат на супостата,

Их спор — лишь времени утрата:

Кто их примером обольщен?

Люблю я доброго Сократа:

Он в мире жил, он был умен;

С своею важностью притворной

Любил пиры, театры, жен;

Он, между прочим, был влюблен

И у Аспазии в уборной

(Тому свидетель сам Платон),

Невольник робкий и покорный,

Вздыхал частехонько в хитон,

И ей с улыбкою придворной

Шептал: «Всё призрак, ложь и сон:

И мудрость, и народ, и слава;

Что ж истинно? одна забава,

Поверь: одна любовь не сон!»

Так ладан жег прекрасной он,

И ею… бедная Ксантипа!

Твой муж совместник Аристипа ^*,

Бывал до неба вознесен.

Меж тем, на милых грозно лая,

Злой циник, негу презирая ^*,

Один, всех радостей лишен,

Дышал, от мира отлучен.

Но, с бочкой странствуя пустою

Вослед за мудростью слепою,

Пустой чудак был ослеплен;

И, воду черпая рукою,

Не мог зачерпнуть счастья он.

Амур и Гименей ^*

Сегодня, добрые мужья,

Повеселю вас новой сказкой.

Знавали ль вы, мои друзья,

Слепого мальчика с повязкой?

Слепого?.. Вот? Помилуй, Феб!

Амур совсем, друзья, не слеп:

Но шалуну пришла ж охота,

Чтоб, людям на смех и назло,

Его безумие вело.

Безумие ведет Эрота:

Но вдруг, не знаю почему,

Оно наскучило ему.

Взялся за новую затею:

Повязку с милых сняв очей,

Идет проказник к Гименею…

А что такое Гименей?

Он сын Вулкана молчаливый,

Холодный, дряхлый и ленивый,

Ворчит и дремлет целый век,

А впрочем, добрый человек,

Да нрав имеет он ревнивый.

От ревности печальный бог

Спокойно подремать не мог;

Всё трусил маленького брата,

За ним подсматривал тайком

И караулил сопостата

С своим докучным фонарем.

Вот мальчик мой к нему подходит

И речь коварную заводит:

«Развеселися, Гименей!

Ну, помиримся, будь умней!

Забудь, товарищ мой любезный,

Раздор смешной и бесполезный!

Да только навсегда, смотри!

Возьми ж повязку в память, милый,

А мне фонарь свой подари!»

И что ж? Поверил бог унылый.

Амур от радости прыгнул,

И на глаза со всей он силы

Обнову брату затянул.

Гимена скучные дозоры

С тех пор пресеклись по ночам;

Его завистливые взоры

Теперь не страшны красотам;

Спокоен он, но брат коварный,

Шутя над честью и над ним,

Войну ведет неблагодарный

С своим союзником слепым.

Лишь сон на смертных налетает,

Амур в молчании ночном

Фонарь любовнику вручает

И сам счастливца провожает

К уснувшему супругу в дом;

Сам от беспечного Гимена

Он охраняет тайну дверь…

Пойми меня, мой друг Елена,

И мудрой повести поверь!

вернуться