Дерево из ниоткуда, стр. 20
— Харчевня ветшает с огромной скоростью, — сказала моя бабушка. — Когда мы только пришли, она выглядела совсем новенькой, а теперь это почти руины!
— Таковы свойства грусти! — пропищал Антонин, которого таблетка радости сделала донельзя смешливым. — Она действует на все вокруг! Я ведь вам говорил!
Она отнимает силу, лишает воли к сопротивлению. Через каких-нибудь полчаса эта хибара превратится просто в груду обломков! Дверь слетит с петель, и крысы ворвутся внутрь! Крысы! Крысы!
Хозяин харчевни отвесил зашедшемуся от смеха трубадуру оплеуху, чтобы заставить его умолкнуть. Антонин покатился на пол, по-прежнему хватаясь за бока и хохоча.
Он буквально задыхался от смеха, так что я уже начала за него опасаться.
— Этот кретин прав, — хмуро сказал Себастьян, отодвигая стул и вставая. — Нужно готовиться к бою. Взгляните на дверь, она настолько истлела, что еле-еле держится на петлях.
Подойдя к очагу, он ухватил кочергу и длинные каминные щипцы и протянул их нам.
— Возьмите это, — скомандовал он. — У меня по крайней мере есть когти. Я собираюсь перебить их как можно больше до того, как они поглотят нас с головой. Держитесь позади меня.
Синий пес тоже выступил вперед, оскалив клыки Он, как всегда, был готов к драке. Я знала, что он сделает все от него зависящее, чтобы защитить меня, но я тревожилась за него. Он был уже не так молод.
С бьющимся сердцем я ухватилась за кочергу, а бабушка Кэти стиснула в руках щипцы. Приготовившись к худшему, мы встали лицом к двери, готовой рассыпаться в щепки. Визг разъяренных грызунов, столпившихся за ней, становился почти невыносимым. Себастьян втянул голову в плечи, его глаза засветились желтым, из кончиков пальцев вытянулись длинные когти. Мне он показался таким страшным… и одновременно прекрасным!
Затем сорванная с петель дверь рухнула, как подъемный мост замка, и в уличном сумеречном свете я различила чудовищную массу огромных крыс, которые тут же ринулись внутрь харчевни.
Себастьян бросился в самую гущу, и тут нас на мгновение ослепила яркая вспышка света, послышался электрический треск, в воздухе возникло облачко пара, и… на месте жуткого полчища крыс появились кролики. Милые пушистые кролики, которые принялись с самым невинным видом скакать среди ножек столов и стульев. За стенами харчевни разом посветлело, трава снова налилась яркой зеленью, вампиры опять приняли облик безобидных горлиц.
Хозяин упал на колени, вознося благодарственные молитвы всем богам.
— Эликсир радости наконец подействовал! — ликовал он. — Спасены, мы все спасены! Король Кальдас снова в хорошем настроении!
Глава 10
Стоит ли говорить, что после этого происшествия я чувствовала себя немного потрясенной. Я уже не могла смотреть прежними глазами на очаровательных кроликов, которые прыгали у меня под ногами. То же самое относилось и к прелестным горлинкам, которые ворковали на ветвях дерева у харчевни. Только подумать, что минутой раньше эти милые существа готовы были растерзать нас!
Я немного прошлась по саду. Как говорят поэты, природа снова облачилась в свой праздничный наряд. Вокруг не осталось ни следа мрачных картин, наводящих на мысли о конце света.
Антонина мое изумление явно забавляло.
— Да это нормально! — сказал он. — Просто король в хорошем настроении, вот и все. Уж не знаю, сколько это продлится. В любом случае нам имеет смысл воспользоваться его хорошим расположением духа, чтобы добраться до дворца.
Ведь обстановка может испортиться в любую минуту.
Труппа странствующих артистов утке собиралась в дорогу, приглашая нас присоединиться к ним.
Как раз в это время синий пес заметил, что наш проводник-указатель сбежал, бросив нас на произвол судьбы. Во всеобщем хаосе и приступах отчаяния мы как-то не обратили на него внимания.
— Что ж, это еще один повод присоединиться к трубадурам, — заключила бабушка Кэти.
Так и получилось, что мы отправились следом за компанией шутов, которые путешествовали пешком, таща на себе тюки со своими пожитками.
— А что мы будем делать, когда доберемся до дворца? — встревоженно спросил Себастьян. — Я не очень-то умею корчить из себя клоуна, и уж вряд ли я развеселю короля, если превращусь перед ним в волка!
Бабушка в ответ пожала плечами.
— Придумаем что-нибудь на месте, — сказала она. — В любом случае у нас нет никакой конкретной цели, так что какая разница, куда идти!
Вскоре на горизонте показались высокие башни королевского замка. Вокруг садовой ограды стояли на карауле стражники, вооруженные алебардами. Нас направили к входу, предназначенному для слуг. Следом за Антонином и его спутниками мы оказались в большом внутреннем дворе, запруженном людьми. Среди многочисленных повозок и походных палаток сновали всевозможные комедианты, мимы, жонглеры и клоуны; одни подправляли грим, другие репетировали свои номера.
— Здесь для всякого найдется работа, — пояснил Антонин, — ведь короля нужно развлекать целый день, чтобы он не вспоминал о своих заботах. Как только он перестает веселиться, им снова овладевают мрачные мысли, и тогда весь мир катится под откос. Да, когда у власти оказывается правитель, склонный к депрессии, проблем не оберешься. Вот прежний король, Иона III, отец Кальдаса, был настоящий весельчак: готов был хохотать над каждым пустяком. Поскольку он всегда был в хорошем настроении, погода стояла отличная, овощи и фрукты вырастали до огромных размеров, никто не жаловался на здоровье, а младенцы рождались, уже умея читать, писать и считать. Да, это был золотой век!
— А почему же король Кальдас так сильно грустит? — спросила я.
— Т-с-с! — зашипел Антонин. — Об этом не следует говорить. Это государственная тайна, а мне вовсе не хочется окончить свои дни в тюрьме.
Видимо, сожалея, что наговорил лишнего, он вернулся к своим товарищам и вскоре растворился в суете походного лагеря.
Себастьян, бабушка Кэти и я теперь не знали, как себя вести и чем заняться, ведь мы не были артистами. В конце концов, просто чтобы не сидеть сложа руки, мы принялись помогать трубадурам ставить палатку. Потом мы решили приготовить обед. Пока наш суп закипал на костре, я обратила внимание на невысокого седоволосого человечка, с ног до головы одетого в черное, который деловито шагал через двор, бросая по сторонам острые взгляды на менестрелей, жонглеров и прочих артистов.
— Это Кокенпот, премьер-министр, — шепнул мне Антонин. — Именно он определяет порядок выхода выступающих. Он имеет очень большой вес в государстве и может сделать вас богачом или разорить всего одним щелчком пальцев. По правде сказать, это он правит страной вместо короля.
В этот момент взгляд человечка встретился с моим, и я поспешила опустить глаза. Мне совсем не улыбалось обратить на себя внимание в первый же день. Только представить себе, вдруг он заставит меня спеть или станцевать! Это будет подлинная катастрофа… боюсь, король тогда не просто расстроится — как бы он вовсе не покончил с собой!
Увы, Кокенпот двинулся на своих коротких ножках прямо ко мне, и я почувствовала, что близятся неприятности.
— Эй, барышня! — окликнул он меня. — Этот ваш синий пес умеет показывать какие-нибудь трюки? До чего занятная масть. Возможно, это развлечет Его Величество.
И прежде чем я успела сказать «нет», синий пес принялся распевать один из своих собачьих рок-н-роллов, которые он имел обыкновение сочинять на досуге. Я не знала, куда деваться от стыда, но премьер-министр, кажется, остался доволен.
— Отлично! Превосходно! — заявил он. — Значит, этим вечером вы выйдете на сцену. Поющий пес — это довольно забавно…
Едва он удалился, Антонин и его товарищи стали посматривать на нас с явной ревностью. Еще бы, мы только прибыли, а уже украли у них славу…
Как и следовало ожидать, после этого синий пес провел остаток дня, докучая нам капризами. Для начала он потребовал выкупать его с душистым шампунем, завить ему шерсть и начистить клыки. Поскольку его знаменитый галстук на сквозь пропитался грязью, он пожелал заменить его на шелковый бант, после чего долго выбирал цвет ленты и форму узла. Прихорошившись таким образом, он улегся на красную бархатную подушку и наотрез отказался куда-либо двинуться с нее. Время от времени он отдавал нам приказы, как будто мы были его лакеями, например: «Принеси мне косточку, олух. Нет, не эту, побольше. Нет, еще побольше… И почешите мне кто-нибудь левую ляжку, вот здесь. Посильнее, еще посильнее. Вот, так хорошо».