Сыщик, стр. 18

Шарик услышал, как рыкнул стартер, и мотор затарахтел.

В кузов лавиной посыпались возбужденные предстоящим делом ученики. Кого здесь только не было! Эрдельтерьер! Ротвейлер! Сенбернар! Дог! Пудель! Колли! Ризеншнауцер! Ньюфаундленд!

Какие это все были красавцы! Мощные лапы, широкие груди, громовые голоса!

Сколько раз Шарик с завистью наблюдал за ними сквозь щель в заборе, которым была огорожена тренировочная площадка! И вот теперь Шарик среди них, этих героев, мчится сквозь дождь и ветер! Конечно, если говорить абсолютно точно, то в суматохе сыщик оказался не среди них, а скорее под ними, где-то в углу под лавкой, придавленный и полузадушенный. Раздалась команда Доберман-Пинчера, и грузовик сорвался с места.

— Смотрите, что у нас завелось! — раздался чей-то бас, и Шарик вознесся на воздух. Сыщика держал за шиворот огромный Дог по имени Данила.

Раздались возгласы:

— Ух ты, гигант! Красавец и здоровяк! А Данила спросил:

— Ты кто такой?

— Что вы всё за шиворот хватаетесь? — взбеленился сыщик, болтая лапами. — Ну Шарик я! Шарик! Сыщик!

— Который Шарик? Это тебе, что-ли, Крот смертный приговор вынес?

— Мне!

— Братцы, — воскликнул Данила, все еще держа сыщика на весу, — это тот самый Шарик! Чем же ты Кроту насолил?

— Это длинная история, — свысока ответил Шарик. — Может, вы меня все-таки отпустите?

— Извини, — сказал Дог, опуская сыщика на лавку.

— Может все-таки не «ты», а «вы»? — продолжал задираться разозленный сыщик. — Я с вами под забором не ночевал!

— Ого, — просипел сзади Сенбернар. — Шарик, ну-ка выдай ему как следует, не стесняйся!

А кто-то протянул:

— Всё, Данила, тебе конец! Пиши оттуда письма…

— А что, могу и выдать! — огрызнулся Шарик. Раздался дружный хохот.

— Оставьте его в покое! — раздался вдруг тоненький повелительный голосок. — Не видите, он весь израненный!

Появилось существо, которого Шарик раньше не заметил по причине его малого роста. На длинноухой головке синий берет, кокетливо сдвинутый на ухо. На боку большущая сумка с красным крестом. Звали это доброе существо Маша. Она была Такса.

— Вот лбы здоровые, — сказала Маша, пробираясь к Шарику. — Ты их не бойся, они добрые. Только очень громадные, а, в сущности, щенки еще.

Маша начала смазывать Шариковы ожоги приятно холодящей мазью.

— Шарик, — раздался ехидный голос Ризеншнауцера, — вы знаете, очень странно… Она к вашей светлости на «ты» обращается, а «вы» терпите…

Машина резко затормозила, все попадали друг на друга, а потом начали выпрыгивать. Сыщик осторожно выглянул из-за борта и увидел здание телецентра, а за ним громадную вышку, уходящую в облака. У входа панически извивающийся Уж что-то рассказывал Доберман-Пинчеру.

Начальник и Овчаренко вошли в подъезд. Чуть помедлив. Шарик выбрался из машины и помчался следом.

Из двери студии выносили мертвецки спящих телевизионных журналистов. От них разило хлороформом. Всхлипывающая Лань лежала на диванчике, и ей давали нюхать нашатырный спирт.

И Шарик учуял знакомый запах! Его забивали хлороформ и нашатырь, но сыщик мгновенно узнал его, этот запах подземелья!

И помчался по следу.

Шарик бежал по лестницам, по коридорам, он подпрыгивал, припадал к полу, и запах становился сильнее. Вдруг сыщик столкнулся с Доберман-Пинчером и Овчаренко, которые методично осматривали кабинеты.

— Шарик, ты как сюда… — грозно начал Доберман-Пинчер.

— Потом, потом, — крикнул Шарик. — Я след взял, я помню их запах! За мной!

Преследователи выскочили во двор и увидели, что Крот и Крыс, шлепая по лужам, бегут к вышке, стоящей в центре огороженного двора.

— Они в ловушке, — сказал Доберман-Пинчер. Над забором, окружающим телебашню, показались курсанты, которые по приказу начальника рассыпались цепью.

Но убегающие не растерялись. Нет, Крот и Крыс все так же неслись к вышке, словно в ней было их единственное спасение. Крот задрал голову и закричал на бегу:

— Нюрка, раздува-ай!

И загадочный приказ полетел вверх, на макушку телебашни, где Нюрка Муха дежурила около воздушного шара. Да, да, этот бешеный выдумщик Крот соорудил летательный аппарат из материалов, найденных в мусорном ящике.

Прежде всего он раскопал множество полиэтиленовых пакетов и мешочков — ну, знаете, в которых продают продукты и разные там рубашечки, носочки. Из всего этого Крот с помощью Крыса и Нюрки склеил один большой-пребольшой мешок. Затем в куче мусора была найдена старая, но вполне еще крепкая бельевая корзина. Ее привязали к горловине мешка шпагатиками, кусочками проволоки, тесемочками, обрывками веревки. Потом в центре корзины поставили облупленную кастрюлю с оборванной ручкой, в нее накидали щепок, палок, стружек, опилок и подожгли. Теплый воздух из жаровни пошел в отверстие мешка, и он стал надуваться. Когда воздушный шар приобрел свои окончательные очертания, оказалось, что шар — это одно название. На самом деле аэростат походил на латаный-перелатаный полупрозрачный и кривой чемодан, облепленный картофельными очистками и помидорными шкурками. К тому же от сооружения несло какой-то дрянью. Но Крот был очень доволен. Воздушные пираты взлетели — ветер был попутный — и причалили к телебашне. Крот и Крыс, как мы уже знаем, под видом рабочих спустились вниз, а Нюрка была оставлена на башне, чтобы держать летательный аппарат в боевой готовности.

Услышав вопль Крота, Муха, словно живой вентилятор, стала метаться над углями, крыльями гоня воздух. Пламя мало-помалу занялось, сморщенный мешок снова надулся, возвращая себе подъемную силу. Канат, которым воздушный шар был привязан к башне, то натягивался, то ложился баранками на площадку.

Снизу, из тумана, выскочил Крыс и шмыгнул в корзину.

За ним появился пыхтящий Крот и стал отвязывать канат.

Башня гудела от топота ног, возбужденных голосов погони, и Крыс повизгивал от страха.

Крот неторопливо забрался в корзину, взял со дна ее кирпич и замер, чего-то ожидая.

— Бросай груз! — взвизгнул Крыс. — Не взлетим же!

На площадку выпрыгнул Доберман-Пинчер и на секунду остановился, пораженный зрелищем невиданного аппарата.

Крот, сладострастно застонав, метнул кирпич в Доберман-Пинчера. Тот упал.

Воздушный шар, освобожденный от груза, пошел вверх и вбок, а за ним побежал в небо канат. Перепрыгнув через Рекса Бурановича, в канат вцепился Шарик. Его сорвало с площадки, и он полетел в туман.

Собрание

Тихо было во дворе дома № 1.

Козел Тимофей вытащил во двор свой старый диван и лениво выколачивал его. Пружины в недрах дивана лязгали и стреляли. Стукнув несколько раз скалкой, Тимофей ложился на бугристую подушку и, глядя в хмурое небо, думал, не выкинуть ли эту рухлядь на помойку.

Вдруг раздался тревожный барабанный бой.

Лев Львович Заяц из пятой квартиры, профессиональный цирковой барабанщик, установив свой гулкий инструмент посреди детской площадки, бил в него мозолистыми лапами.

— Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь! — звенели стекла в квартирах.

— Трах! Бух! Бах! Бумм! — отзывались двери. Это близнецы Катя, Кетя, Кутя и Котя бегали по этажам, созывая жильцов.

— На собрание, на собрание, — пищали котята, — все на собрание!

Активный общественник Иван Иванович Слон, нервно прохаживаясь возле барабана, время от времени поднимал хобот и могуче трубил:

— На собра-а-ание!!!

Загудели, зашумели, загомонили, завизжали, покатились по лестницам голоса:

— Что такое?

— Что случилось?

— Кто барабанит?

— Ой, дверь захлопнулась, оладьи сгорят!

Митька, запасай лекарства! И соль!

— А вы не смотрели?

— Что не смотрели?

— Телевизор!

— Крот же, Крот!

— Выступал Крот!