Дилогия «Красные звезды», стр. 51
– Продолжайте наблюдения, сейчас вышлем туда «вертушку».
– Понял, Девятый, продолжаю наблюдение.
42
Пространственная экспансия
«Б-52», конечно, не следовали рядом друг с другом плотной массой. Никто не ведал, что у «пиратов» на уме. Следовало предположить, что раз они обладают авианесущими кораблями, с ядерными силовыми установками, то должны располагать и «специальными» боеприпасами. А мало ли какие директивы сняты в их боевых документах? Мало ли какие предохранители выплавлены из их отчаянных голов? Не стоило подставлять всю эскадрилью под одну, рационально использованную атомную бомбу, помещенную в управляемую ракету.
Однако и расходиться далеко «пятьдесят вторым» тоже не было резона. Нельзя было забывать о свойствах «виртуального» тумана. Их задача была осуществить согласованное нападение на корабельный орден, а это было возможно только при устойчивой связи.
Теперь в сторону этой, относительно рассредоточенной воздушной группировки двигалась небольшая стая ракет «воздух – воздух». «Стратофортрессов» было пятнадцать – ракет несколько больше. Но такое мелкое превосходство ни о чем не говорило, ведь, учитывая порожденные активными помехами «тени», плотность целей на индикаторах «Су» была на порядок выше реальной. Кроме того, после засечки «пятьдесят вторыми» пусков некоторые из них выпустили в свободный полет «Коэйлы». Что это за зверь? Просто летающий имитатор своего «папаши» – «Стратофортресса», эдакий парящий в небе ракетный снаряд, загруженный электрическими схемами под завязку. Он способен не только имитировать «родителя», создавая на экранах радаров противника его копию, но еще и двигаться по запрограммированному маршруту, распыляя силы врага. Он умудряется так умело подражать «папе», что даже, в свою очередь, излучает в эфир радиопомехи. Хитрая бестия!
И таких приборчиков в каждом бомбардировщике может находиться до четырех штук. Слава богу, сейчас они не выпустили в небесную высь всю свою ораву. Сейчас здесь и без этого было довольно тесно.
Ведь «охотники» «сушки», в свою очередь, продолжали атаковаться истребителями-бомбардировщиками прикрытия. Мама моя родная, как мощно расплескалась по миру технологическая война! То ли дело раньше, лет эдак пятьсот назад: вся битва умещалась на квадратном километре. Ну, иногда в соседнем квадрате прятались тыловые обозы. Сейчас даже самая тихоходная из участвующей в драме техника – дозвуковики «Б-52» – покрывали километр за четыре неполные секунды.
43
Короткие песни моря
– Похоже, вертолет, – сказал один из наблюдателей «Юмткебла», сидящий за пультом справа от Ричарда Дейна.
За последние часы Ричард Дейн уже несколько растерял в глазах капитана судна ореол гения из высоких сфер науки, но, к своему счастью, еще сохранял неприкосновенность – капитан не демонстрировал своего отношения на людях. Поэтому лейтенант-коммандер принял решение, абсолютно не советуясь с «экспертом», который представлялся ему теперь сыночком какого-то большого босса из генералитета, устроившим чадо на «непыльную» работенку.
– Расчету ЗРК, боевая готовность! Уничтожить цель!
И сразу там, на гладкой крыше «Юмткебла», разинула пасть, нырнула в сторону створка антирадарного покрытия, демонстрируя миру батарею небольших контейнеров.
– Может, мимо проскочат? – несмело выразил надежду один из офицеров, имея в виду вертолет русских.
Капитан Эмбервилл даже не бросил на него взгляд. Теперь он напоминал гранитную глыбу – гладкую и неподвижную, тысячу лет обтачиваемую прибоем и ветром.
– Мы ведь нарушили сейчас свою маскировку? – спросил Ричард Дейн, стремясь хоть как-то поучаствовать в происходящем.
– Конечно, господин Дейн, – с сарказмом согласился Тоби Эмбервилл. – Но разве вы не против получить медальку за настоящий риск? Или кишочка тонка?
– Цель в зоне поражения! – доложили из отсека управления ракетной стрельбой.
– Даю разрешение. Действуйте смелее.
Ричард Дейн покосился на капитана Эмбервилла: был ли он сейчас счастлив?
Там, наверху, произошло невидимое перемещение концентрации электромагнитной энергии. Метнулся в новом направлении луч, созданный совмещением тысяч небольших штыревых антенн – ни грамма смазки, никакой механики, ни одной трущейся, вертящейся детали, ни скрипов, ни шуршания – красота мощи и тишины и быстрота, несвойственная материальным предметам. Но сейчас функции антенны не сводились только к фиксации отражений – она давала привязку, помогала наведению ракет.
И плеснуло сиянием, и ударило звуком – невидимая подготовительная фаза оборвалась, переводя действие в более приемлемый для человеческого восприятия диапазон.
– Что это было? – спросил «первый» пилот «второго» по-русски, где-то внутри «Ка-27», скользящего над морем на высоте десятиэтажного дома.
– Похоже, ракета. Да! Вот она!
«Это я понял, но откуда она взялась?» – хотел полюбопытствовать «первый» пилот, но спросить стало некогда, он валил свою машину вниз, к воде, желая запутать ракету – нет, уже две ракеты.
– Полный ход! – скомандовал в это мгновение капитан Эмбервилл. – Поворачиваем, ребята!
И пошел обмен короткими фразами между специалистами кораблевождения. И длинный, семисоттонный корпус «Юмткебла» заскользил быстрее.
А на ближнем русском крейсере снова оживился лейтенант у пульта локатора:
– Девятый, объект увеличил скорость.
– Хорошо, Третий, мы в курсе. Продолжайте наблюдения.
И лейтенант их продолжал и видел, как затуманилась, расплылась стремительная метка своего вертолета и сразу сгинула. На мгновение реализовался на экране некий импульс-отражение, на кончике отсвета таинственной кильватерной струи.
И где-то внутри Девятого – на КП управления зенитным огнем – кто-то прокомментировал видимое на экране:
– «Камов» поражен. Может, там подводная лодка? Выставила из моря одну рубку, а?
– Нет, акустики слышали бы их дизель.
– Атомная?
– Какая разница, она ведь совсем рядом. Таких тихих лодок нет.
– Чертов туман, – сказал самый старший из присутствующих. – ГСН не захватит. Дайте в том направлении очередь из стодвадцатисемимиллиметровой. Только живо.
А на борту «Юмткебла» капитан Эмбервилл отключил на время всю излучающую вовне электронику, идя на риск столкновения с кем-нибудь, но желая уберечь корабль от возможной расплаты за вертолет. Сейчас это было лишнее – где-то над ним уже неслышно свистели снаряды скорострельной машины для разрушения всяческого железа тоньше бронированной десятисантиметровой плиты.
– По нам скользит целая куча лучей, – доложил один из офицеров, помещенный возле громадных блоков с разведывательной аппаратурой «Юмткебла», имея в виду локаторы противника.
– Очень хорошо, – прокомментировал капитан Эмбервилл. – Меняем галс.
Ну а на советском крейсере «Побратим» продолжался анализ ситуации.
– Акустики прослушивают эту странную штуковину, – доложил кто-то из подчиненных начальнику. – Возможно, малошумный торпедный катер или что-то вроде.
– Поднимайте второй «Камов»!
– Есть.
И снова в командном отсеке «Юмткебла»:
– Господи, где наша авиация, мы ведь давно передали им координаты крейсера?
– Не нервничайте, господин эксперт, думаете, у нашего флота других дел нет, как нашу посудину выручать, – снизошел до разговора Тоби Эмбервилл и тут же рявкнул в микрофон: – Активировать антенны!
И сразу они увидели новую стремительную метку – новый «К-27».
– ЗРК в готовность.
И снова утонула в корпусе крышка, приснялась, слезла на лоб «шапка-невидимка», и возбудилась ГСН противовоздушной ракеты.
И тогда там, в двух километрах, увидели зайчик-отражение своего примитивного локатора, согласованного с двухствольной скоростной пушкой, перестали палить в божий свет, хотя снарядов сохранилось на четыре секунды, и немного сместились, совмещая риски. Ну а уже после нажали спуск.